Почему блокируется закон против домашнего насилия?

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) ждет от России отчета о мерах по защите пострадавших от домашнего насилия. По словам экспертов, подобный механизм не предусмотрен в законодательстве, государство отказывается признавать и саму проблему, и ее масштабы. Между тем судебная статистика показывает, что «женским» стал каждый третий приговор за превышение пределов необходимой самообороны. Статс-секретарь ФПА РФ Константин Добрынин напомнил, что до сих пор нет закона о предупреждении семейно-бытового насилия, который мог бы предусматривать меры как специального реагирования, так и профилактики.

ЕСПЧ хочет получить ответы по делам трех россиянок, в пользу которых Страсбург вынес решения в 2019–2020 гг. Властям необходимо отчитаться о том, какие меры они принимают для устранения угроз в отношении этих заявительниц. Из самого СЕ также напомнили РФ о законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия», над которым парламент работает давно, но пока безрезультатно. Предложено подумать над тем, не распространить ли сферу действия защитных ордеров на все формы домашнего насилия. Российские власти должны сообщить о своих решениях к августу этого года.

По словам экспертов, в российском законодательстве отсутствует определение домашнего насилия, пострадавшие от него не могут получить оперативную и эффективную помощь, силовики не имеют никаких инструментов для корректной оценки рисков, которым подвергаются потенциальные жертвы таких преступлений. Как пояснил «НГ» статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов РФ Константин Добрынин, в 2017 г. совершена «огромная законодательная ошибка» – изменения в ст. 116 УК РФ. Когда была декриминализована статья, устанавливающая уголовную ответственность за нанесение побоев близким лицам, это не просто усугубило ситуацию с домашним насилием, а «фактически ее сдетонировало и отчасти масштабировало». «Агрессор почувствовал себя безнаказанным, поскольку побои, которые так легко декриминализовали, – это любое причинение физических страданий, не повлекшее утрату трудоспособности на срок от недели», – отметил эксперт. «Помимо непосредственно ударов это еще и разнообразный арсенал издевательств, при систематических побоях образующих другой состав – истязание, которого благодаря парламентариям тоже не будет. Все это теперь “административка”», – подчеркнул Константин Добрынин.

Он напомнил, что действительно до сих пор нет закона о предупреждении семейно-бытового насилия, который мог бы предусматривать меры как специального реагирования, так и профилактики. Юридическое сообщество вместе с отдельными парламентариями предпринимает активные, но, к сожалению, пока безрезультатные попытки его разработки. Также Константин Добрынин возмутился тем, что, несмотря на отсутствие реальной официальной статистики, весной этого года МВД заявило о снижении числа преступлений, связанных с домашним насилием. Дескать, в апреле 2020-го «посягательств в сфере семейно-бытовых отношений» зарегистрировано на 9% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. В том числе, по данным МВД, на 14,6% стало меньше фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, на 17,1% – средней тяжести и на 3,3% – легкого вреда здоровью.

Статс-секретарь ФПА РФ также объяснил, почему Россия до сих пор не ратифицирует открытую для подписания с 2011 г. Конвенцию СЕ о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием: «Только потому, что это возложит на нашу страну обязательство предпринять весь комплекс мер, направленных на предотвращение насилия, в том числе по обеспечению гендерного равенства и противодействию любой форме дискриминации на сексуальной и гендерной почве». Напомним, что ранее восемь правозащитных организаций направили письмо главе МВД РФ Владимиру Колокольцеву с просьбой ввести протоколы оценки и управления рисками при семейно-бытовом насилии. Полицейские чиновники в своем ответе указали на то, что эти меры предусмотрены ст. 51 Стамбульской Конвенции, но «в связи с тем, что одним из ее предписаний является “снятие запрета на пропаганду свободной гендерной ориентации”, Россией она не ратифицирована». При этом в ведомстве заверили, что и нынешние законы позволяют эффективно пресекать преступления в этой области, «в полной мере обеспечивая доступ к правосудию потерпевшим от административных правонарушений».

Проблему домашнего насилия не решит ни один закон, пока не изменится общественное мнение на этот счет, сказала адвокат, руководитель проекта Федерального союза адвокатов РФ «Женское право» Татьяна Сустина. Например, когда не будет публичных рассуждений – мол, сама спровоцировала или бьет – значит любит. «Закон и правоприменение – это отражение общественного мнения, менталитета и морали. Практика адвоката – лакмусовая бумажка общества. Сотруднику полиции, прокурору, судье сначала объясняешь существо проблемы, потом доказываешь, что жертва никого не провоцировала, затем убеждаешь, что обращаешься не из мести, далее объясняешь, что жертве некуда идти, а после всего слышишь: «Зачем вам нужно решение о привлечении домашнего садиста к ответственности?» – пояснила Татьяна Сустина. Она считает, что не стоит сильно полагаться на международную практику, следует исходить из российских реалий: «У нас они таковы, что пока не будет жестких рамок закона, не будет и результата. Правоприменители на местах – это технические исполнители, которые исполнят сухо то, что будет написано понятно и без вольностей в толковании».

Источник – «Независимая газета».