Применим ли Кодекс европейских юристов к их российским коллегам?

Лондонская неделя международных споров 2021 г. является важным событием для юридического сектора Великобритании. Мероприятие состоялось в постпандемийный период, после Брексита и в условиях неопределенной глобальной политической обстановки. 13 мая в рамках Лондонской недели международных споров выступил статс-секретарь ФПА РФ Константин Добрынин.

Лондон пользуется международным признанием как глобальный центр разрешения споров – через суды или посредством арбитража, посредничества, экспертного заключения или переговоров, основанный на богатых традициях английского права, восходящих к Великой хартии вольностей.

Программа мероприятия была основана на текущих глобальных проблемах, таких как роль Лондона в децентрализованном мире, цифровая пропаганда, социальная и экологическая ответственность; обсуждались также проблемы психического здоровья, с которыми сталкиваются юристы, и роль технологий. В ходе виртуальных сессий эксперты обсудили постоянно меняющийся ландшафт разрешения международных споров.

В дискуссии «Столкновение этических норм при разрешении споров в нескольких юрисдикциях» приняли участие королевский адвокат (председатель), барристер, One Essex Court Ханна Браун, директор Alaco Никос Асимакопулос, статс-секретарь ФПА РФ Константин Добрынин, юридический директор Clyde & Co Авани Редди, партнер Maples Кристиан Ла-Рода Томас, руководитель отдела международного арбитража RPC Джонатан Вуд. Эксперты говорили о том, что юристы, участвующие в спорах, относящихся к разным юрисдикциям, взаимодействуют с коллегами из разных юрисдикций, которые соблюдают другой этический или профессиональный кодекс, что может привести к возникновению сложных этических сценариев.

Статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов РФ Константин Добрынин обратил внимание участников на то, что роль и значение свидетелей в системе гражданского права в странах континентального права существенно отличаются от тех, которых придерживаются в странах общего права. В практике российских гражданских судов свидетели вызываются редко, а в коммерческих спорах такие инстанции практически отсутствуют. Спикер предположил, что в этом кроется причина того, что в России очень слабо регламентированы вопросы, связанные с допросом свидетелей и подготовкой свидетелей в гражданском и арбитражном судопроизводстве. Подготовка свидетелей является стандартной практикой среди российских юристов и очень желательна с точки зрения обеспечения успешного разрешения споров. Однако, по его словам, в отсутствие законодательных ограничений или правил, касающихся подготовки свидетелей, эти вопросы полностью остаются на усмотрение юристов.

Говоря о непреднамеренном раскрытии информации, которое вообще не регулируется российским законодательством, статс-секретарь ФПА РФ заметил, что «основная проблема российского законодательства – это то, что мы называем в России “реактивным” или “хаотическим” законодательством: когда законодатели не имеют глубокого понимания вопросов, которые они пытаются урегулировать». Он высказал мнение, что для закона и защиты гражданских прав иногда лучше не регулировать некоторые вопросы, чем регулировать их вслепую.

Константин Добрынин ознакомил коллег с понятием адвокатской тайны, существующим в России. Это понятие, по его словам, вытекает из защиты по уголовным делам. Такая привилегия необходима адвокату для уравновешивания практически неограниченных полномочий следователей по сбору доказательств. Таким образом, всякий раз, когда адвокат в уголовном процессе предоставляет доказательства суду, противная сторона теоретически имеет право оспорить такие доказательства как недопустимые на том основании, что они считаются конфиденциальной информацией адвоката и доверителя. Однако этот подход не применяется в равной степени к гражданским делам. Фактически, в гражданском судопроизводстве непреднамеренно раскрытые доказательства будут рассматриваться так же, как и любые другие доказательства.

Российские стандарты этики не предусматривают, как адвокат должен действовать в такой ситуации – при получении ошибочно предоставленной информации или документа, добавил Константин Добрынин. В Кодексе поведения европейских юристов есть примерные положения, согласно которым, если отправитель выражает намерение сохранить конфиденциальность или беспристрастность сообщения, то получатель должен уведомить его, если он не может это гарантировать. Однако применимость Европейского кодекса к российским юристам вызывает сомнение.

Российские адвокаты руководствуются Кодексом профессиональной этики адвоката. В нем особо отмечается, что помимо этических стандартов, изложенных в КПЭА, они могут руководствоваться Кодексом поведения европейских юристов. Тем не менее КПЭА применяется только к адвокатам. И это ключевой момент, потому что на самом деле заниматься юридической практикой в России можно без адвокатского статуса, подчеркнул спикер.

Адвокатская деятельность регулируется законом. Все адвокаты должны иметь членство в адвокатских палатах, обязаны подчиняться требованиям Кодекса профессиональной этики адвоката и подлежат дисциплинарным санкциям за нарушение КПЭА. Адвокаты обладают исключительной компетенцией представлять обвиняемых только в уголовном процессе, однако у них нет такой монополии в гражданских и административных делах, не говоря уже об арбитраже.

Константин Добрынин назвал отличительной чертой российской правовой системы то, что большинство юридических консультаций и представительств в Российской Федерации осуществляют люди, которые формально не являются адвокатами. По его словам, «параллельное развитие юридической профессии за пределами официально признанной адвокатуры привело к нестабильной ситуации, когда юридическая помощь предоставляется в правовом и нормативном вакууме».

При этом подавляющее большинство российских юристов не имеют правовой защиты и не могут полагаться на профессиональную корпорацию в части представления и защиты своих интересов. Спикер назвал тревожной ситуацию, которая понижает важность профессии юриста в российской судебной системе.

Ситуацию могло бы исправить объединение практикующих юристов на базе адвокатуры, благодаря чему их поведение подлежало бы тщательной проверке в соответствии с Кодексом профессиональной этики. Однако вопрос о том, следует ли и каким образом добиться унификации юридической профессии в России, остается дискуссионным, с сожалением констатировал Константин Добрынин.