Защита чести и достоинства

29 марта Верховный Суд РФ опубликовал «Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации» за период с 2010 по 2015 г. В связи с допускаемыми судами ошибками и возникающими у них вопросами ВС РФ обратил внимание на ряд моментов, требующих разъяснений.

Комментируя обзор судебной практики по ст. 152 ГК РФ, вице-президент ФПА РФ Генри Резник отметил, что в нем зафиксированы позитивные изменения, которые произошли в рассмотрении дел данной категории. «Начало этим изменениям положило Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. “О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц”. Укрепило их Постановление Пленума ВС РФ от 15 июня 2010 г. “О практике применения судами Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации””. И сейчас суды – как общей юрисдикции, так и арбитражные – разводят оценочные суждения и заявления о фактах, поскольку проверить на соответствие действительности можно только последние», – пояснил Генри Маркович.

Вице-президент ФПА РФ положительно отозвался о п. 8 обзора: «Критика деятельности лиц, осуществляющих публичные функции, допустима в более широких пределах, чем в отношении частных лиц». Но заметил, что здесь необходима дополнительная расшифровка: «Это нельзя понимать таким образом, что в отношении публичных фигур возможно распространение ложных утверждений об их действиях. И неплохо было бы, если бы Пленум ВС РФ сделал дополнение, что при определении размера компенсации морального вреда публичным персонам, таким как политики, государственные деятели, звезды спорта и шоу-бизнеса, учитывалось, что они более открыты для критики, и даже в случае, если утверждение в отношении них не соответствует действительности, размер компенсации был бы меньше, чем частным лицам», – отметил он.

Комментируя п. 10, согласно которому «СМИ не несет ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих деловую репутацию, если оно дословно воспроизвело сообщение, опубликованное другим СМИ, и если не будет доказано, что оно знало или должно было знать о том, что распространяемые сведения не соответствуют действительности», Генри Маркович отметил: «Здесь воспроизводится положение закона о СМИ, освобождающее от ответственности при цитировании, но с очень важным дополнением по поводу осознанного цитирования заведомо не соответствующих действительности фактов. Это направлено против известного еще с советских времен механизма, когда в малоизвестной и незначительной газете публикуется некая ложная информация, которую потом массово тиражируют крупные издания. Это трудно доказуемо, но все же бывает достижимо».

«Важное для адвокатуры утверждение приводится в п. 17 обзора: “Не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в процессуальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной установленный законом судебный порядок”. Это важно потому, что в 2005 г. мы убедили суд, что к процессуальным документам нужно отнести не только постановления следователя, приговоры суда, но и ходатайства, которые подают адвокаты. Потому что были такие случаи, когда адвокатов пытались привлечь, и иногда успешно, за распространение не соответствующих действительности порочащих сведений в ходатайствах. Теперь же дано четкое пояснение на этот счет», – сказал он.

Также Генри Резник отметил значимость п. 18 обзора, касающийся того, что присуждение компенсации морального вреда должно соответствовать цели, для достижения которой установлен данный способ защиты неимущественных прав граждан. «Бывает, истцы заявляют, что надо взыскивать с ответчиков большие суммы для предупреждения подобных нарушений в будущем, чтобы “остановить потоки лжи” и т.д. Но это абсолютно недопустимо – компенсироваться должен только тот моральный вред, который был нанесен лично истцу». При этом он отметил необходимость гармонизации оснований для компенсации морального вреда со стандартами Европейского суда, а также установления того, что моральный вред вовсе не обязательно должен взыскиваться при совершении гражданско-правового деликта по ст. 152 ГК РФ.

Генри Маркович выступил и с критикой, так как, по его словам, п. 6 вносит неясность в отношении ответственности за оскорбление. «В нем говорится, что при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации необходимо учитывать, что содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, если только они не носят оскорбительный характер. Но совершенно не ясно, при чем тут вообще ст. 152 Гражданского кодекса РФ! Ведь даже в последнем пункте обзора подчеркивается, что привлечение лица к административной ответственности за оскорбление (ст. 5.61 КоАП РФ) не является основанием для освобождения его от обязанности денежной компенсации, причиненного потерпевшему морального вреда в соответствии со ст. 151 ГК РФ. В ГК РФ нет нормы, которая позволяла бы гражданскому суду устанавливать факт оскорбления. Шестой пункт можно принимать только при введении особого понятия гражданско-правового оскорбления, выраженного в приличной форме. Но не думаю, что ВС РФ разделяет такую точку зрения, ибо это лишит понятие оскорбления какой-либо правовой определенности», – заключил вице-президент ФПА РФ.