КИС АР станет примером цифровой трансформации института гражданского общества

Официальное открытие Международной образовательной конференции для экспертов в сфере трансформации права, интеллектуальной собственности, креативных индустрий и цифровой экономики Distant & Digital состоялось 7 февраля. По словам вице-президента ФПА РФ Елены Авакян, участников сессии «Цифровая трансформация юридической функции», прошедшей 8 февраля, поразила информация о том, что цифровая трансформация адвокатуры при введении в действие КИС АР затронет 86 тыс. человек, в то время как иные лигалтех-проекты охватывают максимум 3000 юристов.

Проблемы защиты прав потребителей и правообладателей

В ходе пленарной сессии «Права потребителя интеллектуального продукта: “конец владения”, введение в заблуждение, информация, наносящая вред здоровью и развитию» участники конференции отметили, что законодательство не успевает реагировать на появление новых объектов в цифровой среде, и в ближайшее время предстоит определиться с тем, как защищать права потребителей цифрового контента.

В тот же день в ходе тематических дискуссий эксперты обсудили трансформацию правовых отношений в сфере интеллектуальной собственности после учреждения Российского центра оборота прав на результаты творческой деятельности, поговорили об эффективных инструментах для защиты интеллектуальных прав, затронули тему злоупотреблений со стороны «патентных троллей», дали прогнозы на будущее развитие цифрового рынка.

Председатель правления Фонда «Сколково» Игорь Дроздов подчеркнул, что поддержка прав потребителей в цифровой среде устроена на порядок сложнее, чем в офлайне. Гражданский кодекс РФ, по его словам, социально ориентирован, в нем содержится множество императивов для защиты слабой стороны. Даже если в договоре дана некорректная информация, ситуация будет разрешена в пользу потребителя. Однако в интернете, экосистемах и метавселенной пока что нет подобных защитных механизмов, их предстоит выработать».

Потребители хотя и защищены законодательными нормами «аналогового мира», но правовые инструменты защиты в сети не в силах полностью обезопасить пользователей. «Сегодня затруднительно найти ответчика, который скрывается под никнеймом. Мы можем предъявить исковые требования к платформе, однако с наибольшей вероятностью столкнемся с проблемой исполнения судебного решения за рубежом. Оптимальное разрешение таких ситуаций – блокировка соответствующего ресурса в своей юрисдикции», – отметила председатель совета ФГБНУ «Исследовательский центр частного права имени С.С. Алексеева при Президенте Российской Федерации», доктор юридических наук, Лидия Михеева.

Глобальнее взглянуть на проблемное поле предложил директор международного научно-образовательного центра «Кафедра ЮНЕСКО по авторскому праву, смежным, культурным и информационным правам» НИУ ВШЭ Михаил Федотов. Он уверен, что «необходимо вырабатывать международную конвенцию о правах человека в новую эпоху, поскольку человек никак не защищен от искусственного интеллекта».

Президент Федерации интеллектуальной собственности Сергей Матвеев видит причину этого в том, что законодательство слишком далеко от реальных творцов – художников, музыкантов, дизайнеров, которые и должны быть субъектами рынка интеллектуальных прав. Когда на неустоявшийся, а в части промышленной интеллектуальной собственности и вовсе стагнирующий рынок интеллектуальных прав ворвались цифровые технологии, появилась техническая возможность мгновенно выкладывать, распространять, пересылать фото, изображения, видео, тексты – любые объекты, формально охраняемые авторским правом. Сложилась ситуация, при которой чертеж или фильм можно передать «одним кликом», но, чтобы передать право использования, никакой «клик» не поможет – необходимо встретиться с юристом, оплатить консультацию и составление договора. Оборот объектов и оборот прав в цифровой среде разошлись окончательно, резюмировал эксперт.

Участники дискуссии сошлись во мнении о том, что для прозрачности процессов в цифровой среде необходимы правовые гарантии защиты прав потребителей, которые нужно выработать как можно скорее. 

Основатель юридической компании ArtLaw Руслан Гацалов в ходе одной из дискуссий отметил, что в большинстве дел по защите авторских прав профильные юристы сталкиваются с проблемой подтверждения авторства. «Как показывает российская практика, кто первый закричал о своем авторстве, тот им и является. В международной практике иная ситуация: автором выступает тот, чье имя указано на первом экземпляре. Чтобы разрешать такие ситуации, необходимо внедрять креативный подход в юриспруденцию», – отметил Гацалов.

Директор по цифровому контенту ИД «Эксмо» Валерия Григорьева, говоря об издательском бизнесе, согласилась с наличием обозначенных проблем. По ее словам, диджитализация подстегнула появление множества новых объектов интеллектуальных прав, границы использования которых зачастую сложно определить. «Производство книг зачастую сопряжено с созданием производных объектов – саммари, воспроизведение нейросетями, использование исконной идеи и так далее. То есть в цифровой среде мы сталкиваемся каждый день с новыми вызовами», – заключила она и предложила для эффективной защиты креативной продукции ввести отдельную менеджерскую единицу.

В то же время руководитель направления по взаимодействию с органами государственной власти ПАО «МТС» Наталья Великородная предупредила, что избыточное нормотворчество не всегда эффективно и отношения между информационными посредниками, пользователями и бизнесом вполне может спасти секторальная сделка. По ее мнению, «крупный бизнес постепенно цивилизуется. Там уже сложилось представление об ответственном социальном поведении». Она добавила, что саморегулирование уже применяется в отрасли не только в вопросах интеллектуальной собственности, но и в том, что касается борьбы с фейками, защиты детей.

Юридический советник Национальной федерации музыкальной индустрии (НФМИ) Роман Лукьянов отметил, что, несмотря на законодательные лакуны и отсутствие исчерпывающего механизма саморегулирования на уровне правоприменительной практики, уже есть механизмы определения ответственности информационных посредников: «И в российской, и в зарубежной судебной практике используется критерий имущественной заинтересованности. Если информационный посредник имеет выгоду от использования контента, то, как правило, это детерминирует его ответственность. Если платформа сама не использует контент, но ее экономика в значительной мере основана на том, что он имеется в наличии, встает вопрос о том, информационный посредник ли это вообще?»

В ходе этой дискуссии эксперты сошлись во мнении, что необходимо формировать стандарты соглашений, не допускающие дискриминации пользователей, а информационные посредники не должны пользоваться доминирующим положением, чтобы навязывать свои условия слабой стороне. Что же касается дальнейших действий, здесь пока можно положиться на суд, который в каждом конкретном случае будет определять, была ли у платформы имущественная заинтересованность.

Во время партнерского мастер-класса от юридической компании Eversheds Sutherland «Клонирование бизнес-решений. Как защититься от утечки идей и пресечь их незаконное использование» предпринимателям показали, как предотвратить возможность незаконного копирования бизнес-идей с помощью юридических инструментов защиты интеллектуальных прав. Организаторы мастер-класса дали практические советы, как сохранить разработчиков продукта, не допустить создание аналога у конкурентов и доказать приоритет своей идеи в случаях незаконного копирования.

Цифровые технологии в искусстве

Модератором вечерней дискуссии «NF-токены: хайп или новая экономика?» выступила вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ Елена Авакян. В сессии, по ее словам, принимали участие арт-юрист, галерист и художник, то есть представители всех сторон NFT[1]: те, кто готов их производить, те, чьим творческим трудом они создаются, и те, кто готов их продавать и в них инвестировать: «Мы обсуждали, что вообще такое NFT, насколько этот рынок привлекателен для подлинно художественных произведений и можно ли его расценивать как рынок нового искусства. Насколько интересно такое существование созданного им произведения для самого художника, насколько оно востребовано рынком? Не является ли это новой финансовой пирамидой и способом отмывания денег и сколь долго продержится этот хайп?»

По мнению Елены Авакян, дискуссия закончилась скорее открытым вопросом, поскольку число черных и белых фишек оказалось примерно равно, одни говорили, что это скоро закончится большим финансовым крахом, другие считали, что там есть место для серьезных экономических перспектив.

«Скептики считают, что NFT нет места в пространстве и в серьезном искусстве, а то, во что превращается сегодня рынок (при том, что NFT растет в геометрической прогрессии), так это в венчурный рынок спекулятивного капитала, борьбу за сиюминутную прибыль и, безусловно, в альтернативу криптовалюте в тех странах, где она запрещена. При этом все мои коллеги по дискуссии согласились, что сами они не стали бы сегодня вкладываться в NFT, так как на 99% это не является произведением искусства», – пояснила вице-президент ФПА РФ.

Цифровая трансформация юридической профессии

Елена Авакян рассказала также о дискуссионной сессии «Цифровая трансформация юридической функции», прошедшей 8 февраля. В ней принимали участие главы юридических департаментов «СИБУРа», «Ростелекома» и «Русского стандарта». Выступая модератором и этой сессии, вице-президент ФПА отметила, что на ней были представлены три модели юридической трансформации, происходящие в этих компаниях.

«Мы увидели три абсолютно разных пути не только по применяемым технологиям, но и по своим принципиальным догматам. Если в “Русском стандарте” выступают за то, чтобы сделать юристов полноценными участниками бизнес-процессов, то позиция “Росстелекома” – обратная. Они выступают за “уберизацию” процесса, появление рейтинговых звездочек и повышение загруженности юриста в зависимости от его рейтинга. Такой подход позволил значительно сократить юридический департамент и перевести большую часть судебной работы в автоматизированную, а во взаимоотношениях с арбитражем перейти на обмен не документами, а непосредственно данными из системы в систему». Однако Елена Авакян тут же заметила, что «превращение юристов в водителей такси» у нее вызывает сложное ощущение.

Третий путь, который был продемонстрирован «СИБУРом», – это создание клиентоориентированной функции, с учетом возможности превращения юридической службы в полноценное бизнес-подразделение с элементами консалтинга. Однако это не всегда эффективно для самого предприятия.

«Выступая в конце этой сессии, я рассказала про КИС АР – наш крупнейший на сегодняшний день лигалтех-проект, повергнув своих визави в шок. Ведь они считают свои трансформационные проекты значительными при наличии максимум 3000 юристов, а в нашем случае речь идет о 86 000 адвокатов. Мы надеемся, этот проект станет после его реализации примером цифровой трансформации целого института гражданского общества, что на первый взгляд представляется невозможным. Но для нас главное – видеть цель и не замечать препятствий. И тогда покорится любая стена», – заключила Елена Авакян.

Справка

Конференция Distant & Digital – результат партнерства ключевых мероприятий в сфере интеллектуальной собственности IP-Академии и Skolkovo LegalTech. Форум проходил при поддержке Singapore Academy of Law и Московского отделения Ассоциации юристов России. Генеральный информационный партнер Форума – информационное агентство «РИА Новости». Информационными партнерами выступили ряд авторитетных российских СМИ, в том числе журнал «Эксперт», «Российская газета», «Адвокатская газета», правовая газета «ЭЖ-Юрист», информационное агентство «Интерфакс» и др.

Константин Катанян

[1] NFT (non-fungible token) – это уникальный цифровой ключ, который не может быть уничтожен или заменен на другой такой токен. Он представляет собой некий сертификат уникальности и неповторимости какого-либо цифрового объекта и подтверждает, что тем или иным цифровым объектом обладает конкретный пользователь. При помощи технологии NFT можно продать или купить любой цифровой объект – музыку, изображение, 3D-модель, текст, игровой предмет и пр. Его суть состоит в регистрации некоего права собственности на конкретный виртуальный объект в блокчейне. Информацию о владельце невозможно заменить или удалить.