Ответственнее относиться к принятию заявок на защиту по назначению

Совет АП г. Москвы опубликовал решение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката, который якобы вступил в дело в качестве защитника по назначению до истечения 24 часов с момента фактического задержания подзащитного. Прекращая дисциплинарное производство, он указал адвокату на недопустимость принятия поручения на защиту по уголовному делу при наличии других поручений, препятствующих надлежащему исполнению нового поручения, сообщает «АГ». Один из экспертов «АГ» отметил, что в сегодняшних реалиях адвокат вынужден и может принимать поручение на защиту по новому уголовному делу при наличии других поручений, однако работа по находящимся в производстве делам не должна препятствовать выполнению нового поручения. Другой заметил, что попытки опорочить действия добросовестных защитников на первоначальном этапе расследования в целях признания недопустимыми собранных с их участием доказательств до сих пор имеют место.

Вечером 10 апреля 2023 г. Г. был задержан сотрудниками полиции как лицо, подозреваемое в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ. На следующий день следователь для обеспечения Г. защитником по назначению разместил в АИС АПМ заявку, которую принял адвокат М. Ночью 11 апреля 2023 г. с участием защитника Г. был допрошен, также был составлен протокол его задержания. Г. признал вину в совершении преступления и дал соответствующие показания. Одновременно с этим он подписал заявление, из которого следовало, что он в настоящий момент защитника по соглашению не имеет и желает, чтобы при проведении с ним следственных действий его защиту осуществлял адвокат М.

В связи с невозможностью участия 13 апреля 2023 г. адвоката М. в рассмотрении судом ходатайства об избрании Г. меры пресечения следователем в АИС АПМ вновь была размещена заявка. Она была принята адвокатом К., который участвовал в судебном заседании в качестве защитника Г., а затем подал апелляционную жалобу на постановление суда, которым было удовлетворено ходатайство следователя и избрана мера пресечения в виде заключения обвиняемого под стражу.

Впоследствии Г. направил в АП г. Москвы жалобу, в которой выдвинул против адвоката М. дисциплинарные обвинения в том, что он вступил в уголовное дело в качестве защитника по назначению и принял участие в следственных действиях до истечения 24-часового срока с момента его фактического задержания. Заявитель также указывал, что адвокат не оказал подзащитному содействие в осуществлении телефонного звонка его сожительнице, не поинтересовался его самочувствием, не разъяснил ему право на отказ от участия в следственных и иных процессуальных действиях в ночное время, не реагировал на давление со стороны сотрудников полиции, не принял участия в судебном заседании по избранию меры пресечения в виде заключения под стражу.

Адвокат М. с дисциплинарными обвинениями не согласился, отметив, что жалоба Г. направлена на его оговор в целях создания доказательств, объясняющих изменение позиции Г. по уголовному делу. Так, на первоначальных стадиях расследования обвиняемый признал вину в инкриминированном преступлении, а через полтора месяца после вступления в дело адвоката по соглашению изменил позицию и подал жалобу для создания условий признания первичных допросов недопустимыми доказательствами.

20 сентября 2023 г. Квалификационная комиссия АП г. Москвы вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении адвоката М., вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката, и надлежащем исполнении адвокатом профессиональных обязанностей перед доверителем.

Рассмотрев дисциплинарное производство, Совет АПГМ отметил, что 24-часовой срок приглашения защитника истекал в 16:30 11 апреля 2023 г. Совет палаты констатировал, что адвокат М. вступил в дело и принял участие в следственных и иных процессуальных действиях с подзащитным значительно позднее истечения этого срока. Это обстоятельство было для адвоката очевидным, поскольку он его выяснял, при этом время фактического задержания было указано в процессуальных документах и подтверждалось Г.

Совет подчеркнул, что содержание Г. в ОМВД России г. Москвы более 30 часов без какого-либо процессуального оформления свидетельствует о неисполнении уголовно-процессуальных предписаний уполномоченными должностными лицами, что может стать предметом самостоятельного рассмотрения в различных процедурах, но не может повлечь за собой снижение установленных законом процессуальных гарантий, исполнение которых возложено на адвокатов.

В решении указано, что в соответствии с ч. 4 ст. 50 УПК РФ, если в течение 24 часов с момента задержания подозреваемого или заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу явка защитника, приглашенного им, невозможна, то дознаватель или следователь принимает меры по назначению защитника в порядке, определенном Советом Федеральной палаты адвокатов РФ. При отказе подозреваемого, обвиняемого от назначенного защитника следственные действия с участием подозреваемого могут быть произведены без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных п. 2–7 ч. 1 ст. 51 УПК РФ.

Совет обратил внимание, что в Разъяснении Совета АП г. Москвы от 24 сентября 2015 г. указано, что 24-часовой срок явки приглашенного защитника с момента задержания подозреваемого или заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу является особым – как в силу своей сжатости, так и более жестких правил назначения защитника (без предложения пригласить другого защитника взамен неявившегося). В данном документе указано, что защитник, прибыв по назначению к дознавателю, следователю, обязан выяснить точное время фактического задержания, заключения под стражу и после свидания с подозреваемым, обвиняемым наедине не принимать участия в каких-либо процессуальных действиях до истечения 24-часового срока явки приглашенного защитника, кроме случая, когда будет представлено не вызывающее сомнений в своей достоверности подтверждение невозможности явки адвоката, с которым заключено соглашение, в тот же срок.

Совет палаты признал необоснованным дисциплинарное обвинение в неоказании адвокатом М. содействия Г. в осуществлении телефонного звонка сожительнице. Право подозреваемого на один телефонный звонок Г. было предоставлено следователем, и им был совершен звонок отчиму, в ходе которого Г. по совету адвоката М. сообщил о необходимости сбора документов, подтверждающих наличие жилого помещения на территории г. Москвы и характеризующих его личность, которые позднее были представлены в суд, отмечено в решении. Совет пояснил, что отказ следователя в телефонном звонке Г. его сожительнице не может быть поставлен в вину адвокату М., так как право на один телефонный звонок было уже реализовано.

Дисциплинарные обвинения в том, что адвокат не поинтересовался самочувствием Г., не разъяснил ему право на отказ от участия в проведении следственных и иных процессуальных действий в ночное время, не реагировал на оказываемое на Г. давление со стороны сотрудников полиции, также не нашли подтверждения в результате дисциплинарного разбирательства.

В отношении дисциплинарного обвинения в нарушении адвокатом М. непрерывности защиты, выразившемся в неучастии 13 апреля 2023 г. в судебном заседании, Совет АП г. Москвы указал, что адвокат М. был заменен следователем на основании процессуального решения еще 12 апреля 2023 г. в связи с его занятостью по другим делам в последующие дни. Сам заявитель в судебном заседании высказал желание, чтобы его защиту осуществлял адвокат К., с которым он беседовал до заседания суда и полностью согласовал позицию по делу. Совет принял во внимание объяснения адвоката М. о том, что он заранее уведомил как Г., так и следователя о своей занятости с 12 по 16 апреля 2023 г., что и явилось причиной вынесения процессуального решения о его замене.

Таким образом, совет палаты признал презумпцию добросовестности адвоката М. неопровергнутой в отношении всех дисциплинарных обвинений и пришел к выводу о прекращении дисциплинарного производства. Вместе с тем Совет АПГМ обратил внимание адвоката М. на необходимость более ответственного отношения к принятию заявок на защиту по назначению. «Осознавая, что уже на следующий день после принятия заявки на защиту Г. он не сможет участвовать в уголовном деле, адвокат М., тем не менее, принял поручение на защиту по делу о тяжком преступлении, безосновательно полагаясь лишь на то, что следователь не будет обращаться в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, так как про наличие у Г. судимостей он на тот момент не знал. Это объяснение Совет признает легкомысленным, поскольку для профессионального советника по правовым вопросам должно быть очевидным, что следователь мог обратиться в суд с ходатайством об избрании иной меры пресечения (домашнего ареста, запрета определенных действий), а также проводить по делу иные процессуальные действия, в которых защитник должен участвовать», – указано в решении.

Совет палаты обратил внимание адвоката на недопустимость принятия поручения на защиту по уголовному делу при наличии других поручений, препятствующих надлежащему исполнению нового поручения, а также накануне запланированного отъезда из Москвы по другим причинам.

Управляющий партнер АБ «Колосов и партнеры» Антон Колосов отметил, что в сегодняшних реалиях адвокат вынужден и может принимать поручение на защиту по новому уголовному делу при наличии других поручений, находящихся в его производстве. Он подчеркнул, что единственное ограничение, которое адвокат должен соблюдать: работа по находящимся в производстве делам не должна препятствовать выполнению нового поручения.

Антон Колосов указал, что, принимая новое поручение, адвокат должен адекватно оценивать свою компетенцию, опыт и знания. Например, по его мнению, вряд ли будет оправданным с точки зрения эффективной защиты принятие поручения на защиту по уголовному делу террористической направленности, если адвокат специализируется на ведении арбитражных споров. Или вступление в процесс с участием присяжных заседателей, если адвокат с такой формой судопроизводства никогда не сталкивался. «Мы, адвокаты, должны быть разборчивы при выборе новых дел! Благо, как в очередной раз подтвердило настоящее решение, нас защищает презумпция добросовестности, хотя и опровержимая», – добавил Антон Колосов.

Председатель коллегии адвокатов «Защита» Юрий Хапалюк считает поднятые в решении Совета АПГМ проблемы актуальными, так как попытки опорочить действия добросовестных защитников на первоначальном этапе расследования в целях признания недопустимыми собранных с их участием доказательств до сих пор имеют место. Он с сожалением отметил, что зачастую инициаторами таких попыток являются адвокаты, вступившие в дело позже. «С другой стороны, мы привыкли к тому, что дисциплинарная практика представляет собой свод историй о том, как адвокату не надо поступать в той или иной ситуации, в данном же случае продемонстрировано “оправдательное” решение, которое указывает, что органы адвокатского самоуправления встают на защиту интересов добросовестных коллег», – полагает адвокат.

Юрий Хапалюк добавил, что публикация последовательной позиции адвокатской палаты с приведением законного алгоритма действий адвоката по назначению, безусловно, является необходимой и своевременной, так как необходима демонстрация понятных ориентиров и правил для реагирования в сложных профессиональных ситуациях. Он обратил внимание на то, что Совет АПГМ не стал игнорировать выявленную упречность в действиях адвоката по принятию заявки в условиях очевидной будущей занятости и выезда из г. Москвы. Однако то, что совет палаты ограничился обращением внимания адвоката на данные обстоятельства, также говорит об «адвокатоориентированности» в практике принятия решений совета, считает эксперт.

Адвокат МКА «Легис групп» Виктор Погудин полагает, что в данном решении основной проблемой является смена показаний обвиняемого, которые в последующем он пытается оправдать неквалифицированной юридической помощью и различными процессуальными нарушениями. «Проблема не только актуальна, но и достаточно злободневна, поскольку изменение показаний подозреваемыми (обвиняемыми) в ходе предварительного следствия достаточно распространено, при этом, чтобы сформировать доказательственную базу “нарушений”, подозреваемый (обвиняемый) может использовать различные способы, в том числе оговор защитника, при котором были даны показания, которые в последующем изменены. Однако как из моей практики, так и коллег мне неизвестно ни об одном случае успешного использования “метода гражданина Г.” в качестве позиции защиты при аналогичных обстоятельствах», – прокомментировал он.

Виктор Погудин выразил однозначное согласие с выводами совета палаты, поскольку нарушения, на которые ссылается заявитель, не могут быть вменены защитнику, так как вызов защитника по назначению является обязанностью сотрудников правоохранительных органов.

Анжела Арстанова