Требуется всесторонний подход

Дисциплинарные органы палаты должны оценивать предшествующее поведение суда, явившееся поводом для адвокатского проступка

Органы адвокатских палат нередко рассматривают сообщения судей о привлечении адвокатов к дисциплинарной ответственности за нарушения требований статьи 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в проявленном неуважении к суду.

Как правило, этому предшествует конфликт в судебном заседании между судьей и адвокатом в связи с разрешением тех или иных процессуальных вопросов. Сначала возникает спор, чтобы его пресечь, судья объявляет предупреждение (замечание), наш коллега не соглашается, допуская пререкания, и в какой-то момент судья, осознавая свой высокий статус и репрессивные полномочия, не выдерживает.

В последние годы квалификационные комиссии и Советы адвокатских палат без особых затруднений рассматривают сообщения судей. Для привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности им достаточно, как правило, основанных на аудиозаписях и протоколах судов фактов неподчинения распоряжениям председательствующего, пререканий с последним, каких-то грубых высказываний в его адрес.

Такая практика представляется правильной, ибо адвокатское сообщество больше, чем кто-либо, должно быть заинтересовано в поддержании авторитета судебной власти и уважительного отношения к суду.

Но у таких дисциплинарных разбирательств есть одно важное обстоятельство, которое, с моей точки зрения, редко учитывается.

Почти за четвертьвековую адвокатскую практику замечено, что высококвалифицированные судьи, уважительно относящиеся к адвокатам и иным участникам процесса, постараются не допустить конфликта, всегда смогут грамотно разъяснить принимаемые ими решения, обеспечить возможности осуществления сторонами их процессуальных прав и жаловаться на адвокатов в палату не станут.

Согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 мая 2007 г. № 27 (в ред. от 20 мая 2010 г.) «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности»: «Судья не должен проявлять высокомерия. Ему следует избирать вежливый и спокойный тон ведения судебного процесса, быть сдержанным, тактичным, с уважением, пониманием и терпением относиться к участникам судебного разбирательства и иным лицам, присутствующим в судебном заседании. Некорректное поведение граждан в здании суда или в судебном заседании не освобождает судью от обязанности быть тактичным, объективным и справедливым в отношении этих граждан.

Судья обязан вести судебный процесс таким образом, чтобы не допускать возможность возникновения повода для его отвода, поскольку обоснованный отвод судьи в этом случае ведет к отложению рассмотрения дела, перераспределению нагрузки между судьями, нарушению сроков рассмотрения дела и в конечном итоге к умалению авторитета судебной власти».

Но, к сожалению, далеко не все представители третьей власти своим поведением в процессе соответствуют указанным выше требованиям.

Нередко случается, что к конфликтной ситуации привели конкретные действия судьи.

Например, защитник пытается прояснить у допрашиваемого вопросы, имеющие значение для дела, а судья их безосновательно снимает, сопровождая их снятие унизительными комментариями, подрывающими профессиональную репутацию адвоката.

Председательствующий грубо нарушает регламент судебного заседания и уголовно-процессуальные нормы, а когда защитник обращает внимание на допускаемые нарушения, судья объявляет ему замечание.

Судья отказывает в многочисленных ходатайствах стороны защиты, при этом выносит необоснованные и немотивированные постановления, в ходе допросов откровенно подсказывает свидетелям обвинения и потерпевшим, демонстрируя свою тенденциозность, позволяет себе высказывания, предрешающие будущий обвинительный приговор и дискредитирующие защиту, и т.д.

Примеры подобного поведения не являются редкостью в современных судебных процессах.

Не все адвокаты, столкнувшись с допускаемыми нарушениями со стороны суда, способны сохранить хладнокровие и не выйти за пределы допустимого поведения.

Как только наши коллеги переходят через «красную черту», допустив непозволительные высказывания, может наступить дисциплинарная ответственность и последовать вывод квалификационной комиссии о том, что в нарушение ст. 12 КПЭА проявлено неуважение к суду.

Предшествующее поведение суда, явившееся поводом для проступка, дисциплинарные органы адвокатской палаты стараются не оценивать.

На мой взгляд, такой подход является ошибочным.

Следует напомнить, что в преамбуле Кодекса профессиональной этики адвоката сказано: «Адвокаты Российской Федерации в соответствии с требованиями, предусмотренными Федеральным законом “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации”, в целях поддержания профессиональной чести, развития традиций российской (присяжной) адвокатуры и сознавая нравственную ответственность перед обществом, принимают настоящий Кодекс профессиональной этики адвоката».

В систематизированном сборнике дисциплинарных прецедентов Российской присяжной адвокатуры «Правила адвокатской профессии» А.Н. Маркова можно встретить несколько очень интересных дел.

Согласно решению Казанского Совета присяжных поверенных № 08/09-121: «Адвокат должен быть скромен и корректен, но он должен обладать бесстрашием и энергией в отстаивании своего личного достоинства и своих прав. Смущаться возможностью бестактности судьи и только на этом основании поступаться своими законными интересами член присяжной адвокатуры не имеет права. Совершенно неосновательно поверенному полагать, что он имеет право безразлично относиться к мнению судьи о нем, как о частном лице и члене сословия. Он может игнорировать мнение судьи о нем, пока оно составляет личное достояние последнего, но раз это мнение в форме оскорбительной судья выразил в публичном заседании, поверенный не имеет права относиться к этому безразлично, он должен защищаться против бестактности и неуместных выходок со стороны судьи. От этой обязанности не освобождает соображение относительно возраста и болезненности судьи, ибо суд существует вовсе не для того, чтобы болезнь и старость могли проявлять в нем свои слабые стороны. Кто стар и болен настолько, что не может владеть собою, тот имеет все основания оставить судейское кресло и передать его тому, кто умеет и может быть приличен и корректен».

Согласно решению Новочеркасского Совета присяжных поверенных № 07/08-93: «Если присяжные поверенные обязаны быть корректными и относиться к Суду и прокуратуре с должным уважением, то, с другой стороны, они вправе желать и для себя такого же отношения от Суда и прокуратуры, как лица, преследующие с ними одну цель: помогать правосудию в достижении истины. Третировать же присяжных поверенных публично, без повода с их стороны, роняя носимое ими звание, и затем, вызвав в них естественное в таких случаях волнение и неспокойствие духа, их же обвинять в неосторожном выражении было бы явлением ненормальным и по отношению к присяжным поверенным и несправедливым».

Как видно, адвокатские Советы Российской империи позволяли присяжным поверенным словесно защищаться от бестактного поведения судей и учитывали данное обстоятельство при оценке действий самого адвоката.

Присяжные поверенные в интересах охраны как своего достоинства и чести адвокатского сословия, так равно и правосудия не были обязаны терпеть унизительного с собой обращения.

А вот Московский Совет присяжных поверенных в своих решениях № 02/03-77 (ч. 1), № 84/85-41 предлагал более кардинальные меры, предписывая своим адвокатам в случае оскорбительных действий со стороны суда покинуть зал судебного заседания: «Какую бы недоброжелательность к защитнику председатель ни проявлял, как бы незаконны и даже оскорбительны для защитника его замечания и распоряжения ни были, присяжный поверенный обязан сохранять довлеющие его званию самообладание и достоинство и не дозволять себе выходить из пределов приличия и строгой корректности; он должен помнить, что закон предоставляет ему вполне достаточные средства для борьбы, чтобы не прибегать к рискованным способам самозащиты, это – занесение каждого незаконного или оскорбительного распоряжения или замечания председателя в протокол и затем обжалование их в установленном порядке. Конечно, возможны и такие прискорбные случаи, когда столкновение председателя с защитой принимает характер, несовместимый с личным и профессиональным достоинством защитника; поставленный в такое положение присяжный поверенный может сделать только одно – заявить Суду о невозможности продолжать отправление своих обязанностей и удалиться из зала заседаний».

Надо отметить, что сегодня такой демарш со стороны адвоката вряд ли найдет понимание со стороны органов адвокатского самоуправления.

Вместе с тем объективный, полный и всесторонний подход при оценке соответствия поведения адвоката требованиям ст. 12 КПЭА должен учитывать, в том числе, и предшествующие действия судей.

Квалификационным комиссиям и Советам палат, конечно же, не стоит вдаваться в подробный анализ и оценку нарушений процессуального закона, допущенных судьями, поскольку это прерогатива вышестоящих судебных инстанций.

Однако адвокат, защищаясь, конечно же, вправе в своих объяснениях указывать на конкретные нарушения, допущенные судьей.

Но при наличии оснований можно использовать аккуратные формулировки: «Квалификационная комиссия полагает, что то или иное упречное поведение адвоката было вызвано неосновательными действиями судьи» или «Совет считает, что несдержанное поведение адвоката стало реакцией на небезупречные действий суда», или «Поведение судьи, связанное с руководством судебным заседанием, вызвало справедливую эмоциональную реакцию со стороны адвоката, который законно-этических норм не нарушил».

Для таких, на первый взгляд, радикальных выводов имеются правовые основания: в составе квалификационной комиссии голосуют судьи суда субъекта Российской Федерации и арбитражного суда.

К тому же приведенная аргументация необходима не для того, чтобы проверить законность действий суда, а для того, чтобы оценить поведенческие мотивы адвоката.

В соответствии с п. 4 ст. 18 КПЭА: «При определении меры дисциплинарной ответственности должны учитываться тяжесть совершенного проступка, обстоятельства его совершения, форма вины, иные обстоятельства, признанные Советом существенными и принятые во внимание при вынесении решения».

Каким образом можно использовать сделанные выводы?

Предшествующее поведение суда, явившееся поводом для дисциплинарного проступка адвоката, может быть учтено как смягчающее ответственность обстоятельство, а может и повлечь прекращение дисциплинарного производства вследствие малозначительности совершенного адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение (п. 1 подп. 7 ст. 25 КПЭА). Дисциплинарные органы не лишены права при наличии оснований прекратить производство, вообще не усмотрев нарушений законно-этических норм в действиях адвоката.

Именно такой подход будет объективным и всесторонним, основанным на традициях присяжной адвокатуры.