Преображенный стандарт

Документ, названный Стандартом осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, выглядит, словно никем не узнаваемая Золушка на балу после того, как над ней поколдовала крестная, только в нашем случае в роли крестной была согласительная комиссия, которая, судя по результату, провела кропотливую работу.

Действительно, комиссия каким-то образом должна была сделать из четырех проектов один, что уже само по себе непросто, но при этом в итоговом варианте учтено многое, о чем обсуждалось на конференции 9 декабря 2016 г. «Адвокатура. Государство. Общество». Говорили о недостаточной структурности – исправили, об излишней детализации – убрали, об увеличении обязанностей защитника – учли, об искоренении творческого начала в адвокатской профессии – оставили огромное поле для творческих мыслей и действий.

Как я говорил ранее, высказывая мнения о проектах Стандарта, он должен содержать минимальные требования. Именно это авторы и заложили в основу нового итогового проекта.

Помимо установления требований к адвокату о том, что именно, какой минимум действий по защите доверителя в уголовном деле он должен совершить, такой Стандарт может и обезопасить адвоката от необоснованных жалоб. Достаточно будет четко выполнить минимальные требования, содержащиеся в Стандарте. Исходя из презумпции добросовестности адвоката, авторы проекта Стандарта не требуют излишней фиксации выполненных адвокатом обязанностей (помимо уже закрепленного в Кодексе профессиональной этики адвоката – «отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату»). Полагаю, что закрепление данной презумпции в Стандарте позволило бы квалификационным комиссиям адвокатских палат использовать ее на практике.

Вместе с тем хотелось бы задать разработчикам проекта два вопроса. Сложно критиковать, когда не знаешь, чем руководствовались авторы, используя в разных пунктах Стандарта различные формулировки: «адвокат обязан», «адвокату следует», «адвокат должен», «защитник участвует», «защитник не вправе». Возможно, это прием, использованный для того, чтобы избежать многократных повторений, но, поскольку одни формулировки категоричны, а другие нет, такое разделение дает почву для размышлений, носит ли Стандарт обязательный либо рекомендательный характер в целом или в каждом пункте по-разному. Представляется, что стоит подумать над этим вопросом и привести указанные формулировки к единообразию, окончательно расставив точки над "i" в вопросе обязательности Стандарта и ответственности за его нарушения.

И еще об одном пункте Стандарта – п. 14, согласно которому «защитник не вправе уклоняться от участия в судебных прениях». Ходатайство адвоката об отложении судебных прений в связи с неготовностью защитника к прениям (например, в этом же судебном заседании допрашивали свидетеля или выступал государственный обвинитель с речью в прениях) суды неоднократно в своих частных постановлениях оценивали как отказ от участия в прениях. Формулировка «уклоняться» – еще более широкая, чем «отказ», и любые ходатайства адвоката непосредственно перед прениями (перед окончанием судебного следствия) суд может расценить именно как «уклонение». Более четкая формулировка о том, что «защитник не вправе отказаться от участия в судебных прениях», не дает адвокату возможности каким-либо способом избежать участия в прениях, в то же время никоим образом не ограничивая его права к тщательной подготовке к судебным прениям.

Но, подводя итоги, отмечу, что подготовленный согласительной комиссией проект воспринимается как реализация целостной концепции: костяк есть и можно что-то дополнить, что-то исправить, опираясь на опыт применения данного Стандарта в адвокатской практике.