Адвокатскую тайну нужно толковать как ограничение максимально широко

О нежелательности оказывать помощь противнику прежнего доверителя

20 августа «Адвокатская газета» опубликовала информацию об очень интересном решении Совета Адвокатской палаты г. Москвы, касающемся претензии к адвокату по поводу нарушения им требования не оказывать помощь противнику доверителя. Суть ситуации в том, что адвокат оказывал помощь гражданину, а после его смерти стал оказывать помощь кредитору своего умершего доверителя, представляя его интересы в иске к дочери умершего доверителя как его наследнице. И именно эта дочь его умершего доверителя подала жалобу на него. Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы посчитала, что адвокат нарушил требования Кодекса профессиональной этики адвоката (КПЭА), однако Совет палаты не согласился с квалифкомиссией и посчитал, что нарушения не было.

Не являясь членом Адвокатской палаты г. Москвы, не имею права критиковать решение ее Совета. Однако по этой теме у меня давно сформировалось свое убеждение, и публикация указанного казуса из дисциплинарной практики Адвокатской палаты г. Москвы дает мне повод вернуться к нему.

По моему представлению, положения КПЭА содержат в себе минимальные нормы поведения, требуемого от адвокатов для того, чтобы их профессиональная деятельность была этичной. Априори предполагается, что поведение адвоката должно быть более этичным, более нравственным, чем напрямую предписывается этими нормами. То есть весьма желательно, чтобы адвокат относился строже к себе и своему поведению и соблюдал требования профессиональной этики еще жестче, чем этого требует КПЭА (к слову, так он надежнее защитит себя от претензий).

Возвращаясь в плоскость оказания помощи противнику прежнего доверителя (в том числе – умершего доверителя), отмечу, что формально прямо запрещено только оказывать помощь сторонам одного спора. Согласно п. 1 ст. 11 КПЭА «Адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу, а может лишь способствовать примирению сторон». Соответственно, согласно подп. 10) п. 1 ст. 9 КПЭА «адвокат не вправе оказывать юридическую помощь в условиях конфликта интересов доверителей, предусмотренного статьей 11 настоящего Кодекса». Применяя терминологию протоадвокатов Древних Афин, нельзя «раздавать мечи разным сторонам одной битвы».

Однако многие нормы КПЭА, связанные с адвокатской тайной и в целом с взаимоотношениями между адвокатом и доверителем, дают основания утверждать, что оказание помощи противнику прежнего доверителя, хотя и не запрещено прямо, все же нежелательно. Это обусловлено тем, что невозможно предусмотреть, какая ставшая ранее известной адвокату информация, сообщенная ему доверителем или узнанная им самим, окажется впоследствии востребованной при оказании помощи противнику прежнего доверителя, причем не важно, против самого прежнего доверителя или иных лиц (в том числе и близких лиц доверителя). Однако такого использования информации по определению не должно быть. Вместе с тем отследить использование этой информации практически невозможно.

Кроме того, возможно пересечение интересов прежнего доверителя адвоката и его противника, ставшего новым доверителем адвоката, и зачастую предусмотреть это просто нереально. Даже те коллеги, которые предыдущий довод – о недопустимости использования информации – посчитают несерьезным, здесь вынуждены будут согласиться, что опасность пересечения интересов есть.

Приведу пример из своей практики, которым нередко иллюстрирую свое мнение по рассматриваемому поводу.

Много лет назад оказывал помощь гражданину, которого вместе с его дочерью хотели признать утратившими право пользования муниципальной квартирой в центре Москвы его мать и сестра. Мне удалось отстоять права доверителя и его дочери и добиться отказа в удовлетворении иска его матери и сестры.

Через несколько лет мне позвонила мать того моего доверителя и попросила представлять ее интересы в другом судебном процессе, специально оговорив, что он не против ее сына: после победы в том процессе квартира была приватизирована и мой прежний доверитель продал принадлежащую ему и его дочери половину приватизированной к тому времени квартиры. Так что его мать собиралась судиться с новым собственником.

Я отказался от принятия поручения, так как была велика вероятность того, что новый процесс мог задеть права моего прежнего доверителя как продавца доли. Разумеется, мне было очень приятно и даже лестно, что ко мне, оценив мою работу против ее иска, обратилась противница моего прежнего моего доверителя, но не посчитал возможным принять поручение по оказанию помощи ей, чтобы выполнение этого поручения не пересеклось с ранним поручением.

Конфликт интересов здесь прозрачен и потому очевиден для населения, и если органы адвокатского самоуправления не видят его, население делает решительный вывод, что адвокатура выгораживает и защищает адвокатов, то есть, проще говоря, «прикрывает адвокатов», и это – удар по репутации нашей адвокатской корпорации.

Это тем более ярко, что лишь адвокат знает, какими сведениями он располагает на базе оказания помощи прежнему доверителю. Близкие лица прежнего доверителя (тем более, доверителя умершего) не могут этого знать, поэтому желательно исключить даже малейшую возможность использования адвокатом этой информации в интересах своего нового доверителя или иного пересечения интересов между выполнением прежнего и нынешнего поручений. Соответственно, формальная невозможность доказывания гражданами, считающими, что их интересы нарушены, применения этих сведений может лишь усилить отрицательный для всей адвокатуры эффект от таких случаев.

Будучи реалистом, прекрасно понимаю, что в большинстве районов, где в отличие от мегаполисов и адвокатов мало, и обращений немного, коллеги вынуждены принимать поручения по любым обращениям, даже если есть вероятность пересечения интересов новых и прежних доверителей. Возможно, именно поэтому соответствующая норма КПЭА дана в такой ограниченной редакции. Но уверенно призываю по возможности все же воздерживаться от оказания помощи противникам наших прежних доверителей – и ради защиты самих себя от чьих бы то ни было претензий, и ради сохранения в обществе высокого уровня доверия и уважения к адвокатуре.