Материалы дискуссии
Отдельным судьям надо периодически напоминать о существовании Кодекса судейской этики
И не играть словами
За что судьи «дисквалифицируют» адвокатов и как этому противостоять
Процессуальная смерть
Об удалении адвокатов из зала суда
Когда защитник пытается задавать вопросы, имеющие значение для дела, но не устраивающие суд, проявляет какую-либо иную процессуальную активность, идущую вразрез с интересами судьи, когда адвокат заявляет несколько ходатайств об отводе председательствующего либо об исключении доказательств, когда защитник то ответ не заставляет себя долго ждать – это расценивается как злоупотребление правом на защиту и итогом может быть удаление защитника
Отдельным судьям надо периодически напоминать о существовании Кодекса судейской этики
Несколько соображений в дополнение к дискуссии об удалении адвокатов из зала суда
Максим Никонов в своей статье «За что судьи “дисквалифицируют” адвокатов и как этому противостоять» поднял очень серьезную тему для всего адвокатского сообщества.
Не случайно оперативно откликнулись по этой теме наши уважаемые коллеги Юрий Новолодский, Вадим Клювгант, Алексей Созвариев, Евгений Белов и Нвер Гаспарян, позицию которых, я, безусловно, разделяю. Считаю необходимым продолжить дискуссию и высказать несколько своих соображений по данной теме.
К сожалению, адвокатура не располагает статистическими данными о количестве российских адвокатов, удаленных председательствующими из зала судебного заседания, и, соответственно, трудно судить о масштабах такого скверного явления. На территории Вологодской области мне неизвестно ни одного случая удаления судами адвоката из процесса. По крайней мере, в адрес Адвокатской палаты Вологодской области такого сообщения суды не направляли. Имеются только единичные случаи удаления подсудимых из зала судебного заседания.
Тем не менее сегодня укореняется судебная практика, связанная с ограничением судами России прав адвокатов, участвующих в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, а соответственно, – права на защиту. «Зеленый свет» этим нововведениям дали Конституционный и Верховный Суды РФ.
* * *
Удаление защитника из зала судебного заседания – это бесспорно вопиющий факт в уголовном судопроизводстве, который до этих пор был достаточно редким явлением. Суд, как правило, удалив адвоката из зала заседания, сообщал о допущенных последним нарушениях (с точки зрения суда) в адвокатскую палату для принятия мер воздействия и после определенного перерыва возобновлял процесс с этим же адвокатом.
В настоящее время, как показала практика отдельных регионов, суды все чаще, удаляя адвоката из зала заседания, обращаются в адвокатскую палату с просьбой о принятии мер реагирования в дисциплинарном порядке к удаленному из процесса адвокату и назначении подсудимому защитника в порядке ст. 51 УПК РФ.
Несомненно, органы адвокатской палаты должны проверить обоснованность удаления адвоката из зала судебного заседания и принять решение по обращению суда о назначении защитника или в отказе в этом суду, поскольку удаленный из зала заседания защитник не лишен права на выполнение функции защитника в следующих судебных заседаниях.
Напрашивается вопрос, а вправе ли адвокатская палата оценивать правомерность действий суда по удалению адвоката из зала судебного заседания? Или это исключительная компетенция суда и его решение об удалении адвоката из зала судебного заседания может быть оспорено только адвокатом путем подачи апелляционной жалобы как участником уголовного судопроизводства и то – одновременно с обжалованием приговора?
Не будут ли в данном случае действия адвокатской палаты расценены как вмешательство в осуществление судом правосудия, а в случае отказа в назначении адвоката при наличии адвоката по соглашению – как противодействие суду в осуществлении правосудия?
Учитывая, что эти вопросы напрямую связаны с проверкой соответствия действий адвоката Кодексу профессиональной этики адвоката в ходе осуществления защиты по уголовному делу и происходят на основании обращения суда с просьбой о принятии мер реагирования к адвокату, удаленному судом из зала судебного заседания, действующее законодательство позволяет адвокатской палате оценивать действия удаленного из зала заседания адвоката с точки зрения соблюдения им норм профессиональной этики и в зависимости от установленных обстоятельств принимать решение о назначении или неназначении адвоката.
Так, согласно подп. 5 ч. 3 ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» совет адвокатской палаты организует оказание юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, в соответствии с порядком, определенным Советом Федеральной палаты адвокатов; доводит этот порядок до сведения указанных органов, адвокатов и контролирует его исполнение адвокатами.
В соответствии со ст. 50 УПК РФ назначение защитника осуществляется в порядке, определенном Советом Федеральной палаты адвокатов. То есть адвокатская палата не является в данной ситуации созерцателем и исполнителем пожеланий суда, а должна принимать решение в полном соответствии с законом.
Мне могут возразить, что необходимо всем адвокатам и органам адвокатских палат субъектов РФ выполнять решение Совета ФПА РФ о двойной защите от 27 сентября 2013 г., где говорится: «Рекомендовать органам адвокатских палат предусмотреть в решениях советов об утверждении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению, положение о том, что адвокат не вправе по назначению суда принимать поручение на защиту лиц против их воли, если интересы этих лиц в уголовном судопроизводстве защищают адвокаты на основании заключенных соглашений».
Данное решение действительно запрещает адвокатам вступать в дело по назначению при наличии адвоката по соглашению под страхом дисциплинарной ответственности. Да, это так, но указанное решение Совета ФПА РФ вводит запрет для вступления адвоката в дело по назначению при условии, что адвокат по соглашению надлежащим образом исполняет свои профессиональные обязанности и в установленные уголовно-процессуальным законом сроки принимает участие в следственных действиях и в судебных заседаниях. Кроме того, уголовно-процессуальное законодательство прямо предусматривает случаи назначения защитника при неявке адвоката по соглашению на следственные действия.
В соответствии со ст. 50 УПК РФ в случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника дознаватель, следователь или суд вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника в порядке, определенном Советом Федеральной палаты адвокатов. Если участвующий в уголовном деле защитник в течение 5 суток не может принять участие в производстве конкретного процессуального действия, а подозреваемый, обвиняемый не приглашает другого защитника и не ходатайствует о его назначении, то дознаватель, следователь вправе произвести данное процессуальное действие без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 –7 части первой статьи 51 настоящего Кодекса.
Если в течение 24 часов с момента задержания подозреваемого или заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу явка защитника, приглашенного им, невозможна, то дознаватель или следователь принимает меры по назначению защитника в порядке, определенном советом Федеральной палаты адвокатов. При отказе подозреваемого, обвиняемого от назначенного защитника следственные действия с участием подозреваемого, обвиняемого могут быть произведены без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2–7 ч. 1 ст. 51 настоящего Кодекса.
К сожалению, отдельные наши коллеги, получив требование от координатора по организации защиты в порядке ст. 51 УПК РФ на участие по конкретному уголовному делу, отказываются вступать в дело, узнав, что у обвиняемого имеется адвокат по соглашению, при этом ссылаются на запрет, установленный решением Совета ФПА РФ о двойной защите. Однако это решение Совета ФПА РФ необходимо толковать во взаимосвязи и с учетом норм уголовно-процессуального закона, судебных актов, принятых Конституционным Судом РФ, Верховным Судом РФ, допускающим в определенных случаях участие адвоката в деле по назначению, в том числе и без согласия подзащитного при наличии адвоката по соглашению.
К тому же следует учесть, что данное решение Совета ФПА РФ принято было в 2013 г., после чего вышло Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве», несколько решений Конституционного Суда РФ (последнее Постановление КС РФ от 17 июля 2019 г. № 28-П по делу о проверке конституционности ст. 50 и 52 УПК РФ в связи с жалобой гражданина Ю.Ю. Кавалерова), вводящие понятие «злоупотребление правом» обвиняемым и его защитником и предоставляющие суду возможность ограничивать права защиты, в том числе путем назначения защитника при наличии адвоката по соглашению.
Однозначно, что вышеуказанные судебные акты мы не можем игнорировать и потому должны тщательно проверять обоснованность ограничения прав адвоката, в том числе в случае удаления судом адвоката из судебного заседания и исходя из установленных фактов и с учетом имеющихся доказательств принять решение о назначении или неназначении адвоката.
Но если в ходе проверки обращения суда будет установлено, что адвокат в ходе судебного следствия действительно совершил действия, грубо нарушающие нормы профессиональной этики, не позволяющие суду рассматривать дело с его участием, то считаю, что адвокат должен быть назначен в качестве защитника по делу.
Полагаю, что Совету ФПА РФ следует подкорректировать свое решение о двойной защите с учетом позиции Конституционного Суда РФ.* * *
В то же время, если адвокатская палата установит, что адвокат был неправомерно удален из зала судебного заседания за активную защиту своего подзащитного, то в назначении защитника суду должно быть мотивированно отказано.
Кроме того, адвокат и адвокатская палата, действующая в защиту профессиональных прав последнего, вправе обратиться в квалификационную коллегию судей субъекта РФ с просьбой о применении в отношении судьи мер дисциплинарного воздействия за грубые нарушения процессуального закона, Кодекса судейской этики при отправлении правосудия.
Считаю, что обращение в квалификационную коллегию судей «остудит» зарвавшегося судью и будет достаточно эффективным средством защиты профессиональных прав адвокатов.
Не надо забывать, что в силу подп. 10 ч. 3 ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» на совет адвокатской палаты субъекта РФ возложена обязанность по защите социальных и профессиональных прав адвокатов.
Как показала практика, квалификационная коллегия судей, как правило, отказывает в рассмотрении подобных обращений по существу, мотивируя это тем, что вмешательство в осуществление судом правосудия кем-либо недопустимо (ст. 10 Федерального закона «О статусе судей в Российской Федерации»). Так, в соответствии со ст. 10 Федерального закона «О статусе судей в Российской Федерации» всякое вмешательство в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону. Не допускается внепроцессуальное обращение к судье по делу, находящемуся в его производстве, либо к председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда (п. 1).
Под внепроцессуальным обращением понимается поступившее судье по делу, находящемуся в его производстве, либо председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда, обращение в письменной или устной форме, не являющихся участниками судебного разбирательства государственного органа, органа местного самоуправления, иного органа, организации, должностного лица или гражданина в случаях, не предусмотренных законодательством Российской Федерации, либо обращение в не предусмотренной процессуальным законодательством форме участников судебного разбирательства.
Вышеуказанная норма закона органами судейского сообщества, как правило, трактуется достаточно широко и субъективно. Но надо признать, что ст. 10 Федерального закона «О статусе судей в Российской Федерации» не содержит запрета на подачу кем-либо жалобы в квалификационную коллегию судей на конкретного судью в связи с нарушением последним Кодекса судейской этики при отправлении правосудия. И обращение адвоката, адвокатской палаты, с моей точки зрения, подлежит рассмотрению по существу вышеуказанным органом.
Следовательно, адвокатская палата субъекта РФ, руководствуясь ст. 10 Федерального закона «О статусе судей в Российской Федерации» вправе в случае грубого нарушения судьей Кодекса судейской этики, повлекшего существенное нарушение права на защиту, обратиться в квалификационную коллегию судей.
Я не призываю коллег «заваливать» квалификационную коллегию судей жалобами на судей, но в исключительных случаях в целях защиты прав добросовестных адвокатов, думаю, необходимо использовать и этот инструмент.
При этом адвокат, чьи права были нарушены, должен представить в адвокатскую палату, наряду с заявлением с просьбой о защите его профессиональных прав, доказательства совершения судьей действий, нарушающих нормы Кодекса судейской этики, повлекших существенные нарушения права на защиту в ходе рассмотрения конкретного дела: аудиозапись хода процесса, письменные заявления и ходатайства адвоката, выписки из протокола судебного заседания и т.д.
По моему глубокому убеждению, отдельным судьям периодически необходимо напоминать о существовании Кодекса судейской этики и неуклонном его соблюдении. Это только повысит авторитет суда и уровень доверия граждан к судебной системе.
Удалять нельзя, оставить
Об удалении адвокатов из зала судебного заседания
Если совершить экскурс в историю, то согласно УПК РСФСР 1923 г. при неисполнении распоряжений председательствующего лицом, принадлежащим к составу коллегии защитников, суд сообщал об этом соответствующим учреждениям защиты (в президиум коллегии защитников) на предмет возбуждения дисциплинарного производства. Удаление защитника как мера дисциплинарного воздействия не допускалась.
Очень познавательно, что в методическом письме Прокуратуры СССР «Участие прокурора в судебном следствии» 1938 г. приводился «возмутительный случай совершенно недопустимого поведения прокурора на суде, когда судья лишил защитника права участия на той части судебного заседания, которая происходила при закрытых дверях, а присутствующий на суде прокурор никак не реагировал на грубейшее нарушение прав подсудимого и его защитника и спокойно продолжал участвовать в рассмотрении дела».[1]
В ст. 263 УПК РСФСР 1960 г. удаление подсудимого предусматривалось, а вот удаление защитника – нет.
В развитие данной темы представляют несомненный интерес публикации Максима Никонова «За что судьи «дисквалифицируют» адвокатов и как этому противостоять», Юрия Новолодского «Замечания за любые возражения» и Вадима Клювганта «Не играть словами».
Следует понимать, что можно сколько угодно долго и громко кричать о недопустимости и вредности таких удалений, можно обжаловать каждый такой факт до самой последней инстанции, а негативную тенденцию переломить не удастся.
Причина заключается в том, что паллиативные меры в данном случае недостаточны.
Для удалений адвокатов из суда уже имеется правовая база в виде ряда определений Конституционного Суда РФ.
Хотя ст. 258 УПК РФ прямо не предусматривает возможность удаления адвоката из зала судебных заседания, КС РФ все же допускает удаление защитника из зала судебного заседания, когда допущены такие нарушения, которые должны были дезорганизовать весь ход судебного заседания и были направлены на срыв судебного процесса в целом (определения КС РФ от 20 октября.2005 г. № 371- О1, от 15 ноября 2007 г. № 821-О-О2, от 24 сентября 2012 г. № 1627-О3).
В связи с этим возражения коллег, что ст. 258 УПК РФ не предусматривает право суда удалить защитника из суда, уже не проходят.
Если мы начнем оспаривать отсутствие оснований для удалений, памятуя о том, что чаще всего это не устраивающая суд активность адвоката, то и тут нас ждут разочарования, поскольку достаточность оснований определяет только судья, а апелляционная проверка законности его процессуального решения откладывается на несколько месяцев при обжаловании приговора, а подсудимый (осужденный) все это время будет страдать без выбранного защитника. Как нам достоверно известно, на апелляционные инстанции в этом вопросе особых надежд возлагать не стоит.
Отрадно, что Максим Никонов нащупал очень важную педаль, нажав на которую сообщество сможет реально остановить разгулявшийся источник повышенной адвокатской опасности.
Хотелось бы развить озвученные идеи и оформить их в действенные корпоративные нормы.
На мой взгляд, необходимо принятие на уровне Федеральной палаты адвокатов РФ разъяснение, регулирующее порядок действий адвокатских палат в случае удалений адвокатов из судебных заседаний.
Алгоритм действий может быть такой.
В день своего удаления адвокат обязан незамедлительно проинформировать палату и представить все имеющиеся материалы, включая свое объяснение относительно обстоятельств удаления.
После удаления судья отложит судебное заседание и будет вынужден обратиться в адвокатскую палату для назначения нового защитника.
В связи с этим у палаты появится время (несколько суток), достаточное для того, чтобы разобраться в обоснованности удаления.
Можно будет оперативно изучить объяснения адвоката и, возможно, иных лиц, участвовавших в судебном заседании, мнение самого подсудимого, постановление судьи, аудиозапись хода судебного заседания и иные документы.
Если в результате проверочных действий выяснится, что адвокат, что случается крайне редко, например, нецензурно оскорбил председательствующего либо иных участников процесса, совершил в отношении них какие-либо насильственные действия, не являлся в судебное заседание в течение длительного времени без уважительных причин и т.п., чем дезорганизовал весь ход судебного заседания, то палата назначит нового защитника, который будет обязан принять поручение.
Если же окажется, что адвокат был удален из зала судебного заседания, что часто имеет место, в связи со своей активной процессуальной позицией, за снятые судом недопустимые вопросы, возражения на действия председательствующего, заявленные отводы и иные вполне допустимые действия, то палата адвоката не назначает и направляет суду мотивированный ответ.
Никаких непреодолимых проблем для правосудия в таком случае не создается, и оно осуществляется в порядке, установленном ст. 258 ч. 2 УПК РФ: «При неподчинении обвинителя или защитника распоряжениям председательствующего слушание уголовного дела по определению или постановлению суда может быть отложено, если не представляется возможным без ущерба для уголовного дела заменить данное лицо другим. Одновременно суд сообщает об этом вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату соответственно».
Отрицательным ответом адвокатской палаты констатируется как невозможность замены адвоката в связи с ущербом для уголовного дела, так и отсутствие оснований для вступления в дело адвоката по назначению.
Так, в Решении Совета ФПА РФ о двойной защите от 27 сентября 2013 г. указано: «Рекомендовать органам адвокатских палат предусмотреть в решениях советов об утверждении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению, положение о том, что адвокат не вправе по назначению суда принимать поручение на защиту лиц против их воли, если интересы этих лиц в уголовном судопроизводстве защищают адвокаты на основании заключенных соглашений».
После отложения слушания уголовного дела и сообщения в палату и невозможности заменить адвоката другим лицом суд продолжает рассмотрение дела с прежним защитником по соглашению.
Таким образом, предполагается, что суд применил в отношении адвоката процессуальную санкцию в форме отложения судебного заседания и направления сообщения в адвокатскую палату, которая оценит действия защитника на предмет соответствия нормам этики.
Кстати, возвращение удаленного защитника в судебное заседание к своему подзащитному соответствует и позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 24 сентября 2012 г. № 1627-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Федыны Евгения Николаевича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»: «При этом часть третья статьи 258 УПК Российской Федерации, согласно которой подсудимый может быть удален из зала судебного заседания до окончания прений сторон, лишь определяет конечный срок, когда возможно вынесение решения и удаление подсудимого. Данная статья, допуская удаление подсудимого из зала судебного заседания при нарушении им порядка в судебном заседании, неподчинении распоряжениям председательствующего или судебного пристава (часть первая), предполагает такое его устранение из процесса, продолжительность которого должна быть адекватной (соразмерной) содеянному им и определяемой, в том числе с учетом кратности (систематичности) допущенных нарушений порядка в судебном заседании. Принимая решение об удалении подсудимого или его защитника из зала судебного заседания, суд обязан указать фактические обстоятельства допущенных подсудимым нарушений порядка в ходе судебного заседания, неподчинения защитника распоряжениям председательствующего и привести достаточные аргументы в обоснование вывода о необходимости их удаления (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 2005 года № 204-О, от 20 октября 2005 года № 371-О, от 16 ноября 2006 года № 515-О, от 15 ноября 2007 года № 821-О-О, от 21 февраля 2008 года № 131-О-О, от 13 октября 2009 года № 1112-О-О, от 17 июня 2010 года № 795-О-О, от 29 сентября 2011 года № 1220-О-О, от 22 марта 2012 года № 625-О-О и др.)».
Как видно, КС РФ ничего не говорит относительно безвозвратного удаления как подсудимого, так и адвоката на все последующее время, что в последние годы охотно применяется судьями.
Предлагаемый вариант возлагает именно на палаты принятие решений относительно выделения (невыделения) адвокатов по назначению взамен удаленного адвоката по соглашению.
Такая конструкция является логичной и содержательной, поскольку в соответствии со ст. 29 ч. 4 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»: «Адвокатская палата создается в целях контроля за … соблюдением адвокатами Кодекса профессиональной этики адвоката».
Именно палата должна в таких случаях решать, нарушил ли адвокат законно-этические нормы и тянут ли эти нарушения на удаление.
Таким образом, проблема удалений защитника будет решена в уголовно-процессуальных рамках.
Тем самым адвокатское сообщество предотвратит нарушение важнейшего конвенционного, конституционного и процессуального права на защиту.
Как тут не вспомнить преамбулу Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве», где говорится о том, что обеспечение права на защиту является обязанностью государства и необходимым условием справедливого правосудия.
Если признать, что неосновательное удаление адвоката из зала судебного заседания есть беспрецедентный и крайне болезненный акт, посягающий на процессуальный союз подсудимого и выбранного им защитника, то адвокатское сообщество в лице своих органов, находясь в состоянии крайней необходимости, обязано защитить как профессиональные права своего адвоката, так и право на защиту гражданина.
При наличии такого разъяснения ФПА РФ, адвокатские палаты будут обязаны его выполнять.
Руководители палат могут использовать данный механизм самостоятельно и сегодня, приняв соответствующие решения Советов и проявляя принципиальность при их исполнении.
Отлаженный и повсеместно работающий механизм возвращения неосновательно удаленных адвокатов из судебных заседаний отучит недобросовестных судей от негативной практики сведения счетов с активными защитниками.
[1] Участие прокурора в судебном следствии: Методическое письмо прокуратуры СССР «Участие прокуратуры в судебном следствии» // Социалистическая законность. М, 1938. № 8 (август). С. 46–55.
Замечания за любые возражения
Об удалении адвоката из судебного процесса
Во-первых, следует поблагодарить Максима Никонова за то, что он поднимает столь важную тему и правильно определяет опасность ситуации. Его предложения, безусловно, заслуживают внимания. Призываю коллег, помимо того способа борьбы с данной проблемой, который предлагает Максим Никонов, подумать всем сообща и поискать новые способы. Готов предложить один из таких способов – постановка вопроса перед судебной властью о необходимости объективизировать судебные решения.
Я сам был свидетелем того, как адвокат выразил желание участвовать в исследовании доказательств, на что судья сказала ему, что он сделает это во время прений. Но почему в прениях? Доказательства нужно исследовать здесь и сейчас, когда их представляет прокурор. Адвокат попытался возразить. Тогда судья заявила, что делает адвокату замечание, так как он мешает суду работать. Почему мешает работать? Адвокат избрал предусмотренную законом форму возражения. Но если адвокат попытается и дальше отстоять свои профессиональные права на исследование доказательств, ему сделают второе замечание и могут удалить из процесса. А потом, через месяц-два, когда будут рассматривать апелляционную жалобу, ничего объективного представить в свою защиту адвокату будет невозможно, так как в протоколе судебного заседания эта информация будет отсутствовать. Аудиозапись, в нарушение требований закона, до сих пор не ведется.
В связи с этим, на мой взгляд, один из вариантов решения проблемы – сделать так, чтобы удаление защитника было возможно только в том случае, когда суд обладает бесспорными подтверждениями ненадлежащего поведения адвоката. Необходимо обращение адвокатуры в Верховный Суд с просьбой подготовить разъяснения для судов о том, что удаление из процесса возможно только тогда, когда проступки адвоката зафиксированы и могут быть объективно подтверждены.
И не играть словами
Ответ на статью Максима Никонова о механизме реагирования адвокатских палат на удаление защитников
В известном стихотворении Марины Цветаевой есть слова: «Мне нравится, что можно быть смешной, распущенной и не играть словами…». В отличие от лирической героини стихотворения, адвокату на работе ни смешным, ни распущенным быть, конечно, не подобает. Играть словами тоже не стоит, какой бы соблазнительной, а иногда и изящной эта игра ни казалась. Бывают, правда, редкие исключения, когда она может быть полезной и даже необходимой, но сейчас речь не о них. По общему правилу, и выбор слов, и их анализ должны быть самыми точными, ведь слово, будь то устное или письменное, – наше главное оружие в суде. И оружие против нас. Выбор того или иного слова может иметь очень разные последствия.
А раз так, то и любую неясность в словах наших оппонентов (каковыми, безусловно, становятся и суды в ситуации конфликта между ними и адвокатом-защитником в процессе) нам следует выявлять и использовать в своих интересах. Это, между прочим, важный элемент защиты всеми не запрещенными законом способами. В конце концов, правовая определенность – конституционное требование, неотъемлемая часть принципа равенства всех перед законом и судом. А с учетом другого международно признанного принципа – благоприятствования защите – отсутствие этой самой определенности может использоваться только в пользу стороны защиты, но никак не во вред ей.
Мне показалось важным предварить этим вступлением некоторые мысли в рамках развернувшейся дискуссии о том, как противостоять модному тренду «удаления» («отстранения») адвокатов-защитников судами по мотивам их «ненадлежащего поведения» в процессе.
Коллега из Владимира Максим Никонов недавно высказал свои соображения. С многими из них нельзя не согласиться, некоторые другие представляются спорными, что никак не умаляет актуальности самой дискуссии.
Прежде всего не вызывает ни малейших сомнений то обстоятельство, что уголовно-процессуальный закон не содержит никаких иных оснований прекращения участия в уголовном деле адвоката, осуществляющего защиту по соглашению, кроме расторжения соглашения, отвода при наличии законных оснований для этого (ст. 72 УПК РФ) и принятого судом отказа подзащитного. Этот перечень является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию.
Следовательно, реализация председательствующим судьей его полномочий по обеспечению порядка в судебном заседании, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, в отсутствие какого-либо из указанных оснований не может повлечь прекращение участия адвоката-защитника в уголовном деле. Во-первых, потому, что никакое ограничение конституционного права на защиту способом, прямо не предусмотренным законом, невозможно в силу требования ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Во-вторых, поскольку ни слово «удаление», ни слово «отстранение» ст. 258 УПК РФ применительно к адвокату-защитнику не содержит (в то время как согласно этой же норме подсудимый или присутствующие в зале судебного заседания лица могут быть удалены из него при определенных условиях и на определенный срок). В-третьих, согласно действующей редакции ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника (а не «допускается к участию в деле», как было раньше) на основании удостоверения и ордера. И такое вступление не требует ни заявления адвокатом ходатайства, ни принятия процессуального решения лицом, в производстве которого находится дело. Процессуальное решение принимается только при назначении защитника, когда для этого есть законные основания. Иными словами, общий (основной) порядок вступления адвоката-защитника в дело является уведомительным, а не разрешительным. Это тоже важно помнить и учитывать при определении «системы координат» и алгоритма действий в ситуации, когда встает вопрос об «удалении» («отстранении») адвоката-защитника.
Иногда приходится встречать ссылки на Определение Конституционного Суда РФ от 29 января 2019 г. № 73-О (далее – Определение КС), в котором усматривается некий (прямо скажем – не очень внятный) намек на возможность «отстранения» защитника. Но опять же, если быть точными в словах и их анализе, то из содержания этого определения следует, что в нем если и имеется в виду защитник, то не адвокат-защитник:
«2.7. …Статья 258 УПК Российской Федерации направлена на обеспечение надлежащего осуществления правосудия по уголовным делам и пресечение нарушений установленного в судебном заседании порядка со стороны участников уголовного судопроизводства, включая подсудимого и его защитника, а также иных присутствующих в зале судебного заседания лиц. Данная статья не лишает подсудимого права на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом, в том числе с помощью приглашенного им защитника, не являющегося адвокатом, исключая лишь возможность злоупотребления последним предоставленными ему правами.
Часть вторая статьи 258 УПК Российской Федерации – по смыслу статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, – не может рассматриваться как недопустимо ограничивающая права подсудимого в случае, когда приглашенное им в качестве защитника лицо нарушает порядок в зале судебного заседания и создает препятствия для надлежащего осуществления правосудия и реализации другими участниками процесса их прав, гарантируемых Конституцией Российской Федерации и Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Она не содержит положений, которые не позволяли бы суду в случае ненадлежащего исполнения защитником, участвующим в деле, своих функций или нарушения порядка в судебном заседании избирать в отношении него меру воздействия, соразмерную характеру совершенного им нарушения, а подсудимому – ходатайствовать о допуске к участию в деле иного защитника взамен отстраненного судом…» (выделено мной. – В.К.).
Как видим, здесь сказано о возможности осуществления защиты приглашенным подсудимым лицом, не являющимся адвокатом, и об исключении возможности дезорганизации судопроизводства этим лицом. В случае такого поведения оно может быть отстранено, а у подсудимого возникает право «ходатайствовать о допуске к участию в деле иного защитника взамен отстраненного судом». Поскольку для адвоката-защитника, как указывалось, допуск к участию в деле не требуется, ясно, что речь и здесь идет об ином, не являющемся адвокатом лице, которое именно может допускаться к защите решением суда.
Полагаю, упомянутое М. Никоновым решение Верховного Суда РФ по конкретному делу не свидетельствует об ошибочности предлагаемого подхода хотя бы потому, что оно не является разъяснением общего характера о применении закона, а неразрывно связано с обстоятельствами конкретного дела, и при этом тот же ВС высказывал противоположную позицию по другим конкретным делам.
Следовательно, ссылка в ч. 2 ст. 258 УПК РФ на гипотетическую возможность «без ущерба для уголовного дела заменить данное лицо другим» (под «данным лицом» в анализируемой норме закона имеются в виду обвинитель или защитник) может относиться лишь к такому из упомянутых участников судебного разбирательства, который либо не был избран подсудимым в качестве его защитника, либо не является адвокатом (например, к обвинителю либо к защитнику – не адвокату). В случае же с адвокатом-защитником по соглашению «ущерб для уголовного дела» совершенно очевиден, поскольку будет нарушено право подсудимого на защиту избранным им адвокатом-защитником, гарантированное ст. 48 Конституции РФ и ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Из всего изложенного, в свою очередь, следует, что:
– в порядке реализации председательствующим полномочий, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, не может быть принято решение о прекращении участия в деле адвоката-защитника по соглашению, а следовательно – не может возникнуть законное основание для назначения другого адвоката в качестве защитника подсудимого;
– в случае принятия судом подобного решения оно подлежит самостоятельному апелляционному обжалованию в соответствии с ч. 3 ст. 389.2 УПК РФ как препятствующее доступу к правосудию и дальнейшему движению дела. Здесь уместно напомнить, что нарушение права на защиту – безусловное основание к отмене приговора (п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ);
– неподчинение распоряжениям председательствующего адвокатом, являющимся единственным защитником подсудимого и осуществляющим защиту по соглашению, может повлечь только отложение судебного заседания и сообщение об этом в адвокатскую палату;
– при наличии у подсудимого других адвокатов, осуществляющих его защиту по соглашению, судебное заседание может быть продолжено и без участия адвоката-«нарушителя», поскольку такое частичное изменение состава защитников не нарушает право на защиту (п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве», далее – Постановление Пленума ВС), а следовательно – не наносит «ущерба для уголовного дела». При этом у суда нет оснований не допустить защитника, отсутствовавшего по указанной причине в судебном заседании, к участию в следующем судебном заседании по делу;
– поскольку при защите по назначению у обвиняемого нет права персонального выбора защитника, замена такого защитника возможна без его согласия. Другое дело, что для такой замены должны быть законные основания, и они должны быть приведены и мотивированы в соответствующем процессуальном решении. А вот заменить помимо воли подзащитного его защитника по соглашению другим защитником по соглашению же, разумеется, невозможно.
В заключение этой части анализа позволю себе несколько практических рекомендаций о действиях адвоката-защитника при постановке и решении судом вопроса о его «отстранении» или «удалении»:
– настаивать на предоставлении возможности консультаций с подзащитным для выработки общей позиции и ее последующего изложения суду до принятия им решения;
– обязательно заявлять в порядке ст. 243 УПК РФ возражения против действий председательствующего со ссылкой на приведенные основания и обстоятельства и с внесением возражений в протокол судебного заседания. Такие возражения в рассматриваемой ситуации будут более чем уместны и от подзащитного, и от адвоката-защитника, тем более что этого прямо требует от него п. 14 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве;
– приносить замечания на протокол судебного заседания, если в нем неполно или неточно отражены общая ситуация и конкретные высказывания, имевшие место в действительности и связанные с «отстранением» («удалением»);
– подавать апелляционную жалобу на решение суда об «отстранении» («удалении») с использованием изложенных и иных уместных доводов;
– во всех случаях исходить из того, что «отстранение» («удаление»), даже если оно вопреки закону предпринимается, не означает прекращения участия адвоката в деле, которое, как уже отмечено, может допускаться только по основаниям, прямо предусмотренным законом (отвод, отказ подзащитного, принятый судом, расторжение соглашения). По этой причине рассматривать «отстранение» («удаление») без отложения судебного заседания как временную процессуальную санкцию, действующую в течение одного судебного заседания, а на следующее заседание являться. Нужно помнить, что действие любой санкции должно быть ограничено конкретным сроком. Например, при удалении подсудимого за нарушение порядка этот срок устанавливается и обосновывается судом в каждом случае (п. 8 Постановления Пленума ВС).
Разумеется, соразмерность и обоснованность применения подобных санкций – тоже очень важный довод, не зря о нем напомнили и Конституционный Суд РФ, и Пленум ВС РФ в названных Определении и Постановлении.
Что касается роли органов адвокатского самоуправления в противодействии этому виду произвола в отношении адвокатов-защитников, то, рассуждая реалистично, она видится в следующем: рассматривать в комиссиях по защите прав адвокатов все поступающие обращения адвокатов в связи с их «удалением» («отстранением»); в пределах полномочий оказывать адвокатам необходимую помощь в защите и восстановлении нарушенных профессиональных прав – как по конкретным случаям, так и на основе обобщения практики незаконных удалений, используя результаты анализа при взаимодействии с руководителями судов; давать адвокатам необходимые разъяснения и формировать дисциплинарную практику, исключающую возможность вступления в дело адвокатов-«дублеров» в качестве защитников по назначению при незаконном удалении из дела адвокатов по соглашению. Например, Совет Адвокатской палаты г. Москвы, рассматривая обращение судьи о привлечении к дисциплинарной ответственности адвоката в связи с упомянутым М. Никоновым делом, признал профессиональное поведение адвоката при осуществлении защиты в суде полностью правомерным, а претензии судьи отклонил. И это далеко не единичный пример. Подменять же процессуальную работу адвоката-защитника органы адвокатского самоуправления, разумеется, не могут и полномочий таких не имеют.
Судей «обижает» активность адвоката
Об удалении защитника из зала заседания
Во время существования «правового государства» стали происходить случаи удаления адвоката судом при рассмотрении уголовных дел. При этом суды руководствуются ст. 258 Уголовно-процессуального кодекса РФ, которая определяет полномочия судьи удалить из зала защитника при нарушении им порядка судебного заседания.
Эта норма стала активно применяться для того, чтобы устранить защитника, который занимает активную позицию по защите своего доверителя.
Человеческий фактор является первостепенным в деятельности юриста. Судьи, принимая какое-либо решение, основываются не только на нормах права, но и на поведении участников судебного процесса. Очень суровые приговоры выносятся только потому, что защита была слишком активной и агрессивной. Для того чтобы приструнить активного защитника, суд применяет к нему меру воздействия. Всякие попытки защитника раскрыть полную картину событий, по которым предъявлено обвинение, воспринимаются судьями как личная обида и итогом (в основном) становится суровый приговор – удаление из зала суда.
В Калининградской области недавно проходил судебный процесс, где защитник агрессивно осуществлял защиту своего доверителя. В Адвокатскую палату поступали частные постановления суда о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности. Квалификационная комиссия и Совет встали на защиту адвоката.
Дважды решение Совета Адвокатской палаты принималось в пользу адвоката. Дисциплинарные производства прекращены в связи с отсутствием нарушений законодательства об адвокатуре.
* * *
Попытки изменить уголовно-процессуальное законодательство, скорее всего, не приведут к положительному результату, и я согласен с мнением коллеги из Адвокатской палаты Владимирской области Максима Никонова, что мы можем изменить это принятыми нормативными актами адвокатских палат, регулирующими правила назначения защитников.
Следует учитывать, что адвокатская палата, исполняя Правила назначения защитника, не вправе подвергать сомнению вынесенное судом постановление, но удаление адвоката из зала судебного разбирательства должно стать предметом рассмотрения комиссией по защите прав адвоката адвокатской палаты субъекта. Поэтому в этих случаях необходимо уделять внимание назначению адвоката в порядке ст. 51 УПК РФ. В случае попытки заменить удаленного из судебного процесса адвоката, осуществляющего защиту по соглашению, адвокатской палате следует принять меры к установлению обстоятельств замены защитника.
Для того чтобы обезопасить руководство палаты, предлагаю внести соответствующие разъяснения в региональные «Правила по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утвержденного решением Совета ФПА РФ от 15 марта 2019 года», и назначение защитника в таком случае осуществлять только на основании заключения Совета палаты региона. Такое решение Совета можно принимать в заочном порядке путем голосования по электронным средствам связи.
Повод для тщательного анализа
О проблеме удаления адвокатов из зала суда
Ознакомившись со статьей Максима Никонова «За что судьи “дисквалифицируют” адвокатов и как этому противостоять», считаю необходимым высказать свои соображения о затронутой автором теме.
Представляется, что предложенный Максимом Никоновым механизм реагирования на удаление адвокатов из зала суда имеет не столько теоретическое, сколько прикладное значение. По моему мнению, его можно рассматривать как рекомендации, связанные с действиями адвокатов и адвокатского сообщества в данной конфликтной ситуации. Думается, что каждый случай удаления адвоката из зала суда и дальнейшее отстранение его от участия в защите доверителей должен стать предметом самого тщательного анализа советом адвокатской палаты. В ходе проверки необходимо подвергнуть контролю как действия адвоката, удаленного из зала суда, так и адвоката, вступившего в дело по назначению, взамен удаленного.
В случае нарушения названными адвокатами норм процессуального права, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также КПЭА меры дисциплинарного воздействия следует применять в качестве превентивного фактора.
Не лишним, на мой взгляд, следует признать принятие советами адвокатских палат субъектов разъяснений (подп. 19 п. 3 ст. 31 КПЭА), обязательных для исполнения адвокатами по исследуемой проблеме.
Хотелось бы также призвать коллег неукоснительно соблюдать действующее законодательство в ходе рассмотрения судебных дел, что не позволит председательствующему судье принимать такие радикальные меры, как удаление адвоката из зала суда и отстранение его от дела. Это не означает, что адвокат должен пассивно наблюдать за теми нарушениями, которые позволяют себе допускать судьи, а также иные участвующие в деле лица. Соблюдение этой тонкой грани компромисса между поведением судьи и реакцией адвоката свидетельствует, по моему мнению, о профессионализме последнего.
И наконец. Скорейшее введение в практику судебного разбирательства аудио-, а тем более видеопротоколирования позволило бы избежать тех проблем, о которых пишет автор в своей статье.
За что судьи «дисквалифицируют» адвокатов и как этому противостоять
О механизме реагирования адвокатских палат на удаление защитников
Долгие разговоры «об особом пути» привели не только к «суверенной демократии», но и к «суверенной состязательности», когда адвокат-защитник в суде не столько состязается с гособвинителем, сколько пытается преодолеть благоприятствование обвинению со стороны председательствующего. Но если раньше судейский арсенал подавления активности защитника составляли замечания «под протокол» и обращения в адвокатскую палату, то теперь строптивых защитников все чаще «удаляют с поля».
Многочисленные примеры того, как и за что суды «дисквалифицируют» адвокатов, приведены в докладе «Адвокатура под ударом: насилие, преследования и внутренние конфликты».
Увеличение количества случаев удаления адвокатов и распространение этой практики в регионах обусловлено, на мой взгляд, тем, что судья, желая удалить строптивого защитника на основании ст. 258 УПК РФ, по большому счету ничем не рискует.
Обжалование постановления об удалении адвоката возможно, но эффективным этот способ реагирования назвать сложно.
Во-первых, жалобу на такое постановление, расцениваемое как промежуточное решение, не препятствующее дальнейшему рассмотрению дела, суды проверочных инстанций склонны рассматривать вместе с жалобой на приговор. И, пока «обезглавленная» сторона защиты находится в растерянности, пытаясь на ходу перестроиться, процесс идет своим чередом.
Во-вторых, положительный исход обжалования в настоящее время маловероятен. Знатоки практики помнят, что еще в 2010 г. Верховный Суд РФ в Кассационном определении по делу № 41-010-83 СП, отменяя приговор, особо подчеркнул: «Уголовно-процессуальным законом не предусмотрено отстранение защитника от участия в деле за допущенные им нарушения порядка в судебном заседании». Однако впоследствии и ВС РФ (например, при рассмотрении апелляционных жалоб, в том числе на отстранение от защиты адвоката Анны Ставицкой (Апелляционное определение от 3 октября 2017 г. по делу № 205-АПУ17-32 сп)), и нижестоящие суды[1] стали использовать формулировки, «засиливающие» удаление адвокатов из залов заседаний.
Удаляя адвоката по соглашению, судья прекрасно понимает, что может продолжить рассмотрение дела без заминок – стоит лишь привлечь адвоката по назначению.
Адвокатура не может повлиять на процесс и качество рассмотрения апелляционных и кассационных жалоб судами, поэтому «точка сборки» механизма оперативного реагирования на удаление адвокатов лежит, на мой взгляд, в процедуре назначения адвокатов в порядке ст. 50–51 УПК РФ.
Представляется, что сообществу – прежде всего органам адвокатского самоуправления, – необходимо выработать соответствующий алгоритм действий. В связи с этим хотелось бы обозначить базовые положения, на которых можно попробовать выстроить механизм реагирования на удаление адвокатов, и пригласить уважаемых коллег к дискуссии.
Во-первых, из системного толкования ст. 49–51 УПК РФ следует, что для адвокатов существуют два основания приобретения статуса защитника: по назначению и по соглашению. Не затрагивая работу адвокатов по назначению и случаи их «дисквалификации», обратимся ко второму основанию, для «активации» которого должны быть два документа – соглашение и ордер.
Норма ч. 2 ст. 49 УПК РФ не содержит указания на способы допуска адвоката в дело и сформулирована категорично: «В качестве защитников участвуют адвокаты».
Таким образом, адвокат приобретает процессуальный статус защитника автоматически при наличии заключенного соглашения и по представлении ордера в материалы дела.
Во-вторых, УПК РФ предусмотрены только два основания утраты адвокатом статуса защитника: отвод в связи с наличием обстоятельств, указанных в ст. 72 УПК РФ, и удовлетворенный судом отказ подзащитного в порядке ст. 52 УПК РФ.
Разумеется, остается вариант, когда подзащитный расторгает соглашение с адвокатом, прекращая тем самым его статус защитника, но, поскольку это не связано с принятием какого-либо процессуального документа, рассматривать такие случаи сейчас не будем.
Других оснований или процедур снятия с адвоката процессуального статуса защитника и его отстранения от защиты в законе нет.
С учетом изложенного предлагаю рассматривать удаление адвоката-защитника судьей в порядке ст. 258 УПК РФ именно как физическое удаление из зала заседаний, а не как процессуальное отстранение от защиты, влекущее прекращение статуса защитника.
В-третьих, согласно ч. 3 ст. 50 УПК РФ назначение адвокатов-защитников происходит в порядке, определенном Советом Федеральной палаты адвокатов РФ. В свою очередь в Решении Совета ФПА РФ о двойной защите от 27 сентября 2013 г. указано: «Рекомендовать органам адвокатских палат предусмотреть в решениях советов об утверждении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению, положение о том, что адвокат не вправе по назначению… суда принимать поручение на защиту лиц против их воли, если интересы этих лиц в уголовном судопроизводстве защищают адвокаты на основании заключенных соглашений».
В-четвертых, используя «репрессивный» потенциал ст. 258 УПК РФ, суды придают решающее значение содержащемуся в ч. 2 данной нормы слову «заменить», расценивая его как допускающее по усмотрению судьи замену защитника по соглашению вопреки воле подсудимого. Однако ключевым, на мой взгляд, является словосочетание «без ущерба для уголовного дела», которое должно интерпретироваться как «без ущерба для права на защиту», а не как «без ущерба для правоприменительного конвейера». Право на защиту является конституционным (ст. 48 Конституции РФ), а ст. 18 Основного закона предписывает, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов.
Кроме того, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 8 февраля 2007 г. № 251-О-П, «реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело».
Считаю, что отстранение от участия в деле адвоката, с которым у обвиняемого заключено соглашение, выработана линия защиты и проведена скрупулезная подготовка к процессу, неизбежно влечет нарушение права на защиту в его сущностном, а не формальном смысле. Принцип «раз есть какой-нибудь адвокат, значит право на защиту соблюдено» неприемлем.
Из этого следует, что при наличии адвоката по соглашению, не утратившего процессуального статуса защитника, попытка суда привлечь в дело защитника по назначению может трактоваться адвокатской палатой как противоречащая УПК РФ и внутрикорпоративным актам, а следовательно, влечь отказ в выделении адвоката по назначению по причине наличия защитника по соглашению.
Если такой механизм будет реализован адвокатскими палатами, судья будет вынужден действовать по следующему алгоритму:
– удалить адвоката из зала заседания в качестве временной «охлаждающей меры», отложить слушание дела и впоследствии продолжить судебное разбирательство с тем же адвокатом (при этом параллельно он может направить обращение в адвокатскую палату);
– либо удалить адвоката из зала заседания, направить в палату обращение в порядке ст. 20 КПЭА и ждать результата. Если совет палаты усмотрит основания для лишения адвоката статуса, это автоматически повлечет утрату лицом статуса защитника, и значит, появятся основания для привлечения защитника по назначению. Если квалификационная комиссия не усмотрит нарушения либо совет палаты сочтет, что при допущенном нарушении соразмерной мерой дисциплинарной ответственности будет замечание или предупреждение, – тогда, сохраняя статус адвоката, лицо не теряет и статуса защитника. В последнем случае оснований для выделения палатой адвоката по назначению нет, и судья сможет продолжить рассмотрение дела только с тем же адвокатом по соглашению.
Как только судьи поймут, что удаление адвокатов сопряжено с проволочками рассмотрения дела, они будут прибегать к «репрессивному потенциалу» ст. 258 УПК РФ только в самых крайних случаях.
От редакции:
Александр Попков выступал на конференции «Профессиональные права адвокатов: нарушения и защита», проведенной ФПА РФ 9 августа, по теме доклада – о применении насилия в отношении адвокатов. Специальный раздел его доклада посвящен удалению адвокатов из процесса.[1] См., например: Апелляционное постановление Балтийского флотского военного суда от 12 июня 2016 г. по делу № 22к-33/2016.
Процессуальная смерть
Удаление адвоката из зала судебного заседания как нарушения прав адвокатов: злоупотребления, правовая неопределенность и последствия
21 июня на берегу Балтийского моря в г. Светлогорске прошла VII Международная научно-практическая конференции «Адвокатская деятельность в условиях прибалтийского сотрудничества».
Для меня большая честь представлять кубанскую адвокатуру на столь масштабном мероприятии как по количеству участников, так и по качеству спикеров. Мое выступление было посвящено проблемам удаления адвоката из зала судебного заседания, что незаметно становится обыденным явлением. Это свидетельствует о воспрепятствовании осуществлению профессиональной деятельности и нарушениях прав адвокатов.
Вряд ли мы сможем найти случаи удаления из зала судебного заседания государственного обвинителя или других участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Не преувеличу, сказав, что эта мера процессуального воздействия применяется в основном к двум участникам процесса: подсудимому и его защитнику. Если подсудимый удаляется из зала судебного заседания до окончания прений сторон, ему предоставляется право на последнее слово, а приговор должен провозглашаться в его присутствии или объявляться под расписку. Но с адвокатами все по-другому. Часто адвокаты удаляются навсегда – полностью выводятся из процесса защиты. По сути – это абсолютная процессуальная смерть для адвоката.
Ведение аудиозаписи открытого судебного заседания, возражения против действий председательствующего, ходатайства об отводе расцениваются судом как нарушение порядка в судебном заседании или неподчинение распоряжениям председательствующего. По этим основаниям выносятся частные постановления на действия адвокатов или они просто удаляются. Фактически мы находимся в такой парадигме, когда за осуществление профессиональной деятельности адвокатов обвиняют в проявлении неуважения к суду, объявляют предупреждения, а затем удаляют.
Думаю, будет честным признаться самим себе, что имеются случаи явно необоснованных удалений за осуществление профессиональной деятельности. Поэтому в нынешней форме мера воздействия в виде удаления носит перверсивный характер и явно несоразмерна ее последствиям.
Есть и другая тенденция – адвоката удаляют не только из зала судебного заседания по конкретному уголовному делу, но и из здания суда, таким образом препятствуя нахождению в суде для оказания квалифицированной юридической помощи по другим делам и в отношении других доверителей.
Есть ощущение, что практика удаления адвокатов будет только расширяться. Эта антиципация подтверждается новым опытом удаления адвокатов из здания суда под незначительным предлогом. Не превратятся ли суды из дворцов правосудия в неприступные бастионы для адвокатов?
Подобное происходит вследствие правовой неопределенности ст. 258 УПК РФ, позволяющей правоприменителю чрезмерно широко применять крайнюю меру воздействия – удаление неудобных адвокатов.
Проблема усугубляется тем, что попытки обжалования ст. 258 УПК РФ на предмет ее несоответствия Конституции РФ, предсказуемо заканчиваются «отказными» определениями. По мнению Высокого Суда, удаление адвоката не является нарушением конституционного права на защиту. КС РФ считает, что ст. 258 УПК РФ «не содержит положений, которые не позволяли бы суду в случае ненадлежащего исполнения защитником, участвующим в деле, своих функций или нарушения порядка в судебном заседании избирать в отношении него меру воздействия, соразмерную характеру совершенного им нарушения...»[1], т.е. удалять адвокатов. Шах и мат.
КС РФ подчеркнул, принимая решение об удалении подсудимого или его защитника из зала судебного заседания, суд обязан: указать фактические обстоятельства допущенных нарушений порядка в ходе судебного заседания, неподчинения защитника распоряжениям председательствующего, привести достаточные аргументы в обоснование вывода о необходимости удаления.
В практике Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Адвокатской палаты Краснодарского края имеется обращение адвоката, когда председательствующим объявлены замечания «за нетактичное, необъективное и надуманное поведение» и «за стремление дестабилизировать нормальный ход процесса и воспрепятствовать ему». Защитникам вынесено предупреждение о том, что за каждое возражение против действий председательствующего будут объявлены замечания. В итоге за свою процессуальную активность адвокаты удалены из зала суда, вынесено частное постановление, а вместо них назначен защитник-«дублер».
Вот почему существующий уголовно-процессуальный порядок позволяет правоприменителю не применять правовые позиции Конституционного Суда РФ и использовать сомнительную аргументацию для удаления адвокатов.
С другой стороны, КС РФ указал, что адвокат имеет право оспорить удаление из зала судебного заседания в вышестоящий суд[2]. Но неразрешимость ситуации в том, что правоприменитель не желает слышать доводов Конституционного Суда РФ либо попросту с ними не знаком, ведь жалобы на удаление адвоката рассматриваются вышестоящими судами вместе с итоговым решением, т.е. тогда, когда это лишено всякого смысла.
Таким образом, сегодня отсутствует действенный механизм обжалования удаления адвокатов. В таких условиях мы лишены возможности полноценно защищать, а подзащитный остается без нашей защиты.
Есть опасения, что в силу правовой неопределенности ст. 258 УПК РФ практика необоснованных удалений адвокатов и введение в процесс адвокатов-дублеров против воли доверителя будет только усиливаться, а это приведет к нарушениям прав адвокатов и фундаментального права на защиту.
Вот почему есть основания утверждать, что нынешняя редакция ст. 258 УПК РФ носит неопределенный характер, позволяет суду произвольно удалять адвокатов не только из зала судебного заседания, но и здания суда.
В этой ситуации адвокаты лишены возможности эффективно защищаться от практики удаления из зала судебного заседания и здания суда. Явления акционизма и перформансизма, как и формы ситуцианизма и популизма в адвокатской деятельности, находятся за пределами деонтологии адвокатской деятельности, поэтому приведут лишь к радикализации в нашей профессии и уведут в сторону от главной адвокатской миссии.
Вот почему существует необходимость корректировки ст. 258 УПК РФ на законодательном уровне для того, чтобы четко определить:
– за что может быть удалено лицо, присутствующее в зале судебного заседания;
– закрепить срок удаления;
– предусмотреть исключительные случаи, когда лицо может быть удалено до конца судебного разбирательства;
– закрепить порядок обжалования решения суда об удалении;
– и самое главное – удаление адвоката до конца судебного разбирательства не должно применяться судом без участия органов адвокатского самоуправления.
Подчеркну, удаление должно использоваться в крайних случаях, предусмотренных законом, и исключительно за нарушение порядка в судебном заседании. Эта мера процессуального воздействия должна быть предсказуема, соответствовать принципу правовой определенности и не использоваться как средство расправы с неугодными адвокатами.
Законодательные изменения позволят сократить число необоснованных удалений и нарушений прав адвокатов.
ФПА РФ занимает активную позицию в защите профессиональных прав адвокатов и активно взаимодействует с субъектами законодательной инициативы. Поэтому обращаю внимание коллег на «некачественность» действующей редакции ст. 258 УПК РФ и необходимость ее корректировки на законодательном уровне.
[1] Определение Конституционного Суда РФ от 22 марта 2012 г. № 624-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Марочкина Владимира Алексеевича на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
[2] Определения КС РФ от 20 октября 2005 г. № 371-О, от 16 ноября 2006 г. № 515-О, от 15 ноября 2007 г. № 821-О-О и от 13 октября 2009 г. № 1112-О-О.