Троянский конь в адвокатуре

О базовых адвокатских ценностях и негативных фактах адвокатской практики

В. Ленин: «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей!»

Численность российской адвокатуры превысила 80 тыс. человек^[1].

За 100 лет она увеличилась в 6 раз и стала в 3 раза больше, чем было адвокатов в СССР перед его распадом. При этом из числа действующих адвокатов примерно третья часть получила статус за последние 15 лет.

С одной стороны, рост численности адвокатов позволяет создать условия для обеспечения права граждан на получение квалифицированной юридической помощи, ее доступности и, как результат, добиться лучшей их правовой защищенности от произвольных и противоправных действий. Хотя в сравнении с другими ведущими странами по количеству правовых советников мы далеко и безнадежно отстаем.

Вместе с тем при росте численности начинает срабатывать объективно действующий философский закон о переходе количественных изменений в качественные, когда накопление количественных изменений достигает определенного предела и происходит изменение качества объекта – оно падает.

В адвокатуру попадают коллеги, которые по своим морально-этическим качествам не соответствуют предъявляемым требованиям: они ставят свои корыстные и эгоистические интересы выше интересов своих доверителей и корпорации, нередко перенося в адвокатуру чуждые ей понятия и подходы, приобретенные за время службы в правоохранительных органах.

Сразу оговорюсь, дабы не допустить неосновательных обобщений, что из числа выдающихся действующих адвокатов страны немалая часть – выходцы из прокуратуры и милиции, а данные органы продолжают поставлять в корпорацию качественные кадры.

С какими аномалиями мы сталкиваемся в последнее время?

Адвокаты – борцы с преступностью

О, сколько раз твердили миру, что адвокатура не борется с преступностью!

Это такая же непреложная истина, как и то, что пожарные не разжигают пожары, а их тушат, а врачи должны лечить больных, а не калечить их.

Для борьбы с преступлениями государство экипировало огромный отряд сотрудников правоохранительных органов, наделив их необходимыми властными полномочиями и обеспечив им режим наибольшего благоприятствования.

Вспоминаю одно из своих судебных заседаний в конце 90-х гг., когда судья, представитель старой советской школы, пригласила меня в свой кабинет и пыталась стыдить за чрезмерное, по ее мнению, количество заявляемых ходатайств и задаваемых вопросов. Не найдя иных доводов, уличающих раздражающую ее мою проактивность, она воскликнула: «Вы забыли, что мы должны бороться с преступностью», чем меня очень удивила, но, конечно же, не сбила с намеченного курса.

Наверное, председательствующая помнила что-то из п. «ж» ст. 19 Положения об адвокатуре РСФСР от 25 июля 1962 г. о том, что президиум коллегии адвокатов изучает и обобщает по имеющимся в коллегии материалам причины преступных проявлений и иных нарушений законности и вносит соответствующие предложения в государственные и общественные организации, тем самым содействуя осуществлению задачи предупреждения и искоренения преступлений.

А может она ошибочно интерпретировала ст. 8 Закона РСФСР от 20 ноября 1980 г. «Об утверждении Положения об адвокатуре РСФСР» о том, что президиум коллегии адвокатов организует изучение и обобщение по имеющимся в коллегии материалам причин преступных проявлений и иных нарушений законности и вносит соответствующие предложения в государственные и общественные организации.

Но ведь даже в период господства тоталитарного государства на адвокатуру не возлагалась обязанность бороться с преступностью, а только лишь изучать причины преступных проявлений.

Нет и не может быть ничего подобного и в действующем российском законодательстве. Иначе каждому адвокату пришлось бы столкнуться с диссоциативным расстройством идентичности и раздвоиться внутри себя на защитника и обвинителя. Ох, и нелегко пришлось бы нам, особенно в уголовном процессе, где предстояло бы помимо прокурора, потерпевшего и судьи состязаться еще и со своей половиной.

Для всех сомневающихся, не успевших освоить и принять базовые адвокатские ценности, Комиссия по этике и стандартам ФПА РФ дала Разъяснение по вопросам применения п. 3.1 ст. 9 КПЭА, утвержденное решением Совета ФПА РФ от 28 января 2016 г.: «Обоснование участия в оперативно-розыскных действиях общегражданским долгом, стремлением помочь государству в борьбе с преступностью для адвоката недопустимо, поскольку институт адвокатуры такой цели не преследует, а создан исключительно для оказания профессиональной юридической помощи».

Всегда следует иметь в виду, что сообщество, заметив попытки адвокатов бороться с преступностью, даст им такую достойную возможность, но только после оставления адвокатского статуса.

К сожалению, в дисциплинарной практике адвокатских палат встречаются отвратительные факты.

Несколько лет назад в Комиссию по защите прав адвокатов Ставропольского края, а позже и в Квалификационную комиссию пришло заявление находящегося под домашним арестом в ранге обвиняемого нашего коллеги Ф., который критиковал адвоката П. за то, что тот по собственной инициативе записал на телефон разговоры с ним и передал их следователю в качестве доказательства виновности, а также дал уличающие его показания в качестве свидетеля по расследуемому уголовному делу. В ходе контролируемых им телефонных разговоров П. задавал провоцирующие вопросы, заведомо желая получить «обвинительные» ответы.

Получилось, что адвокат изначально преследовал цель привлечь к уголовной ответственности своего коллегу и иных лиц.

Этическая запредельность самого обращения требовала выяснить у адвоката П. мотивы его действий.

Когда же такая возможность представилась, то коллега П. без тени смущения и видимого сожаления о содеянном объяснил свои «оперативно-разыскные» действия тем, что в ходе корпоративного спора он и адвокат Ф. находились на противоположных сторонах и он – по поручению своего доверителя – был вынужден дважды записать своего коллегу на свой телефон во время совместных разговоров, касающихся обстоятельств дела. В завершение своего рассказа, дабы придать своим действиям большую легитимность, адвокат П. вдохновенно заявил, что, по его разумению, виновные, в том числе и адвокат Ф., должны непременно сидеть в тюрьме и он был обязан «вывести их на чистую воду».

Оценивая поведение адвоката П., Комиссия пришла к выводу о том, что у него не имелось никакой процессуальной, профессиональной либо иной обоснованной какими-либо значимыми целями необходимости для совершенных действий в отношении адвоката Ф.

В состоянии крайней необходимости адвокат П. не находился, поскольку его жизни, здоровью и иным охраняемым законом правам и интересам угрозы не возникало.

На адвоката П. как представителя своего доверителя в арбитражном процессе не была возложена обязанность собирать доказательства виновности своего коллеги Ф. в совершении какого-либо преступления.

Доводы о том, что адвокат П. действовал в интересах и по просьбе своего доверителя и таким образом устранял вред, причиняемый ему противоправными действиями иных лиц, Комиссия нашла несостоятельными и решительно отвергла.

В случае совершения в отношении доверителя противоправных действий последний имел право и возможность незамедлительно обратиться с соответствующим заявлением в правоохранительные органы, которые в пределах своих полномочий организовали бы проведение оперативно-разыскных и иных мероприятий, а также при необходимости контроля и записи телефонных переговоров, в том числе и Ф., и т.д.

Действия адвоката П., хотя и совершались не в ходе оперативно-разыскной деятельности, вместе с тем способствовали ей и в дальнейшем были оформлены следователем в качестве доказательств виновности, в том числе и адвоката Ф.

Ссылки адвоката П. на просьбы своего доверителя не являлись убедительными, поскольку они не могли иметь обязательной силы для адвоката, когда направлены на нарушение закона.

В соответствии с ч. 1 ст. 10 КПЭА: «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом».

Комиссия с сожалением констатировала, что участие адвоката П. в привлечении к уголовной ответственности своего коллеги адвоката Ф., связанное с тайной записью телефонного разговора с ним, дачей показаний в качестве свидетеля против него, не вызванных обстоятельствами крайней необходимости, непоправимо подорвало доверие к адвокату П. как члену единой адвокатской корпорации, в основе которой должны лежать взаимное уважение их участников и соблюдение профессиональных прав.

Необходимо иметь в виду, что невозможно избежать процессуальный конфликт между адвокатами – представителями спорящих доверителей, стремящихся завершить спор в свою пользу. При этом адвокаты не вправе ради получения положительного результата использовать далеко выходящие за рамки этических норм средства и методы, даже если они были одобрены их доверителями.

Понимая большую разрушительную силу подобных действий, Комиссия не могла не пресечь предусмотренными законом способами негативную деятельность адвоката П., раскалывающую изнутри единство адвокатского сообщества и принятые корпоративные правила.

Комиссия по защите прав признала нарушение профессиональных прав адвоката Ф. действиями коллеги П., после чего Квалификационная комиссия адвокатской палаты пришла к выводу о наличии в действиях последнего нарушения законно-этических норм.

Грустная история приключилась с коллегой, который в какой-то момент своей активной адвокатской деятельности, блуждая в потемках, сменил профессиональную ориентацию и соответствующие ей принципы и традиции.

Производить негласные записи разговоров и совершать иные оперативно-разыскные мероприятия, выявлять преступления и сажать виновных – это, бесспорно, необходимые и важные государственные действия, но к адвокатуре не имеющие никакого отношения.

Насущная необходимость органов адвокатской палаты не только пресечь такие действия, но и помочь коллеге избавиться от ложных иллюзий и представлений. В противном случае, сложно себе представить, что произойдет с адвокатским сообществом, если его члены ради победы в судах начнут друг друга записывать и добиваться привлечения к уголовной ответственности.

Адвокаты, порицающие обвиняемых

Встречаются примеры, когда адвокаты-представители потерпевших либо адвокаты-защитники позволяют себе публичные заявления с осуждением совершенного преступления и лица, его совершившего.

Следует понимать, что потерпевший в силу того, что ему был причинен физический, материальный либо моральный вред, находясь под влиянием своего эмоционального состояния, может себе позволить критические высказывания в отношении подсудимого. Пострадавший, скорее всего, не знает о содержании конституционного принципа о презумпции невиновности. А вот адвокат, независимо от того, защитник он или представитель, знать обязан.

Пункт 2.2.4. Правил поведения адвокатов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», утвержденных решением Совета ФПА РФ от 28 сентября 2016 г. (протокол № 7), о том, что адвокату следует учитывать, что традиции российской адвокатуры несовместимы с публичным порицанием подозреваемых и обвиняемых лиц – относится ко всем адвокатам вне зависимости от процессуального статуса их доверителей.

Вспоминаю рассказ своего соседа, ранее судимого в 1982 г. по ст.154 УК РСФСР за спекуляцию (продал закупщику две бутылки водки по цене 5 рублей за бутылку, когда она стоила в розничной сети 2 рубля 82 копейки). В прениях выступил прокурор и попросил суд назначить наказание в виде двух лет лишения свободы. Мой сосед ждет выступления защитника, желая услышать о себе что-то хорошее. Встает адвокат и обрушивается на своего подзащитного с изобличительной речью о том, что ЦК КПСС требует усилить борьбу со спекулянтами, которые причиняют серьезный вред советскому государству, наживаются за счет своих сограждан и т.п.

Спустя многие десятилетия сосед с ужасом вспоминал этот эпизод и не мог понять, кто же выступал в роли адвоката.

Но оказалось, что у горе-защитника из советского прошлого нашлись последователи и в наше время.

В сети гуляет видео, на котором адвокат из Удмуртии, выступая в суде при рассмотрении ходатайства о заключении под стражу, заявил: «Мало что хорошего можно сказать о подзащитном…Гарантировать я не могу, что он точно не будет скрываться, мы с ним вчера познакомились. Я не могу поклясться здоровьем, что он не будет скрываться от следствия и суда. Как органы следствия сказали, он сам пытался утопить оставшееся у него оружие, которое у него находилось. Видимо, человеку не на что было потратить 25 тысяч, кроме как пистолет заказать. Видимо, для счастья ничего не нужно ему в жизни. Лучше бы в благотворительный фонд отдал, детям помог бы. Особо ничего хорошего не можем сказать…».

На видео видно, как в продолжение откровенно удручающего и постыдного обвинительного выступления защитника не выдерживает сам обвиняемый и с места добавляет о хорошем, что он женат, имеет двоих детей и работал, о чем его «адвокат» говорить не стал.

Адвокаты – борцы с адвокатами

Одной из важнейших задач адвокатской корпорации является сплочение своих членов на основе общности профессиональных задач и интересов, недопущение взаимных конфликтов и обвинений.

Кстати, в любом уважающем профессиональном сообществе решаются аналогичные задачи.

Мне не приходилось ранее слышать или читать, что, например, в суде либо прокуратуре, их действующие сотрудники официально обвиняют друг друга в совершенных преступлениях, а руководство никак не вмешивается в эти процессы.

К сожалению, 2019 г. ознаменовался жаркими дискуссиями в нашем сообществе об этичности обращения адвокатов с заявлением о привлечении к уголовной ответственности других адвокатов.

Группа коллег стала разрабатывать целую концепцию о праве и необходимости вовлечения правоохранительных органов для решения внутренних адвокатских проблем.

Не желая обсуждать детали конкретной ситуации, могу лишь высказаться относительно губительности таких коллаборационистских подходов, представляющих огромную опасность и ведущих к расколу корпорации и утрате ею принципов независимости, самоуправления и корпоративности.

Пытаясь восстановить субъективно понимаемую справедливость в частном вопросе, «режиссеры» новой доктрины не понимают весь масштаб негативных последствий для всей адвокатуры.

Представляет интерес практика Советов присяжных поверенных, приведенная А.Н. Марковым в «Правилах адвокатской профессии в России»:

«[1151] Члены корпорации, по мнению Совета, должны относиться друг к другу с уважением, не позволяя себе публично, а тем более печатно, резких отзывов и обвинений в недобросовестных поступках, но, убедившись в неправильности или недоброкачественности действий товарища, обязаны заявить о том корпоративному суду-Совету. Обвинение одним присяжным поверенным другого помимо Совета в печати имеет то невыгодное для всего сословия последствие, что общество легко обобщает подобные единичные обвинения, чем уменьшается уважение ко всей корпорации. Еще в журнальных постановлениях 1 марта 1872 и 17 марта 1875 года Совет высказал: “Всем желательно, чтобы недоразумения, возникающие между присяжными поверенными, были безотлагательно доводимы до сведения Совета без возведения друг на друга преждевременных обвинений, которые, при ближайшем рассмотрении дела, могут оказаться лишенными достаточного основания”». (Мск. 84/85-98).

[497] Совет высказал строгое осуждение присяжному поверенному за его сообщение полиции о возбужденном им же против своего противника обвинении для лишения его права содержания питейного заведения. Такое сообщение имеет, несомненно, предосудительный характер. Присяжному поверенному совершенно не подобает пользоваться подобными средствами, направленными к нанесению материального вреда их противникам, способами, выходящими из границ, очерченных законом для осуществления задач, связанных с защитой интересов их доверителей. (С.-Пб. 09/10-579).

[1051] “Нельзя ожидать от общества уважения к тому сословию, члены которого безнаказанно возводят друг на друга ни на чем не основанные обвинения в самых тяжких профессиональных проступках”, “уважение к званию присяжного поверенного должно быть руководящим правилом в оценке действий товарища”. Эти максимы уже давно были провозглашены Советом, и присяжному поверенному не знать их непозволительно. (Мск. 02/ 03-286, ч. 2).

[1067] Всякий член корпорации должен особенно осторожно относиться к чести товарища и к чести сословия. Во имя этой чести не только можно, но и должно принести жалобу на преступный или унижающий достоинство звания поступок товарища. Но эта же сословная честь, достоинство носимого звания, требует особенно бережного отношения к чести товарища, обязывает к особой осмотрительности при возведении на товарища какого-либо обвинения.

Соблюдение этого правила, обязательного при обвинении товарища перед Советом, судом товарищей, еще настоятельнее при передаче дела уголовному Суду. (Харьк. 10/11-262; Мск. 88/89-20)».

Как видно, Советы присяжных поверенных требовали воздерживаться от обвинений адвокатов друг друга и незамедлительно обращаться в корпоративный орган для разрешения возникших претензий.

Смысл такой процедуры заключался в том, чтобы коллеги рассмотрели обоснованность и состоятельность обвинений (подозрений) и проверили, не имеется ли «возведение друг на друга преждевременных обвинений, которые, при ближайшем рассмотрении дела, могут оказаться лишенными достаточного основания».

Этим же целям соответствует п. 4 ст. 15 КПЭА о том, что адвокат обязан уведомить Совет палаты о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката.

Комиссия по этике и стандартам ФПА РФ дала Разъяснение от 17 апреля 2019 г. № 03/19 «По вопросу допустимости обращения адвокатов в правоохранительные органы»:

«Не вызывает сомнений, что обращение адвокатов в органы государственной власти, а тем более в правоохранительные органы с заявлением о проведении проверки в отношении органов адвокатского самоуправления заслуживает безусловного осуждения со стороны адвокатского сообщества. Российская адвокатура неуклонно привержена традициям и ценностям профессии, среди которых основополагающими являются ее гуманистический, правозаступнический характер, следование принципу корпоративности, а также забота адвокатов об авторитете адвокатуры. Доверительные и уважительные отношения между адвокатами являются одним из необходимых условий существования и деятельности адвокатского сообщества.

Требование или призыв к вмешательству в деятельность органов адвокатского самоуправления либо осуществлению в отношении них проверочных и контрольных мероприятий органами государственной власти, в том числе осуществляющими уголовное преследование, ведет к подрыву принципов независимости и корпоративности и недопустимо для членов адвокатского сообщества».

В настоящее время разрабатывается внутрикорпоративный механизм разрешения внутриадвокатских противоречий, который предусмотрит в исключительных случаях обращение в правоохранительные органы, но вместе с тем позволит сократить их численность и разрешать возникающие антагонизмы внутри адвокатского сообщества.

Такой механизм будет направлен на реализацию призыва Московского Совета присяжных поверенных начала XX в.: «Каждая корпорация сильна своей сплоченностью, сознанием общности своих интересов на почве профессионального труда; вне этого нет сословия, нет корпорации: есть группа лиц, более или менее значительная, механически друг с другом связанных, в сущности, друг другу чужих, посторонних» (Мск. 07/08-302, ч. 3). 

У адвокатского сообщества нет иного выхода, как избавиться от троянского коня в адвокатуре.

[1] https://fparf.ru/polemic/opinions/pervye-15-let/