Адвокат должен надлежащим образом выполнять свои обязанности по соглашению, пока оно не расторгнуто

Разъяснение КЭС ФПА РФ по вопросам применения п. 2 ст. 13 КПЭА – огромный шаг для укрепления защиты прав и интересов адвокатов

30 ноября Нвер Гаспарян опубликовал заметку «Тихая этическая революция в адвокатуре», в которой изложил очень содержательный комментарий к Разъяснению КЭС ФПА РФ по вопросам применения п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятому на заседании КЭС 6 декабря 2022 г. и утвержденному Решением Совета ФПА РФ 15 декабря 2022 г., где разъясняется возможность расторжения соглашения об оказании юридической помощи в случае нарушения доверителем условий оплаты оказываемой адвокатом помощи.

Указанное Разъяснение Нвер Саркисович оценивает положительно, и исключительная ценность его комментария в том, что в развитие содержания Разъяснения он перечисляет, какие действия должен предпринять адвокат (в частности, обязательно встретиться с доверителем, находящимся в СИЗО, и проинформировать его о намерении расторгнуть соглашение).

Хочу высказаться относительно обеих основных позиций заметки нашего уважаемого коллеги.

Прежде всего, очень положительно оцениваю это Разъяснение. Скажу прямо: считаю его, если можно так выразиться, исключительно адвокато-ориентированным. Манипулирование адвокатом со стороны подзащитного или его близких людей (которые в случае заключения именно ими соглашения с адвокатом тоже являются его доверителями) с помощью оплаты или неоплаты гонорара, с учетом наличия у адвоката серьезных этических обязанностей, должно быть исключено как абсолютно недопустимое. Но и прямое нарушение прав адвоката неоплатой гонорара либо иным несоблюдением финансовых обязательств со стороны доверителя, даже без элемента манипулирования, также считаю крайне нежелательным.

Разумеется, адвокат должен проявить понимание в отношении возникающей у доверителя ситуации и не настаивать на расторжении соглашения при первом же факте несоблюдения доверителем своих финансовых обязательств. Однако последовательно жертвовать своими интересами (а соответственно, и интересами своей семьи, своих близких) адвокат тоже не должен.

Поэтому, в частности, довод о том, что в случае банкротства доверителя адвокат должен с пониманием отнестись к тому, что кредиторы изымают у доверителя имущество и у него не остается средств для оплаты гонорара, не могу принять со стопроцентным одобрением.

В отношении другого тезиса уважаемого коллеги – о необходимости добросовестного выполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей при оказании помощи каждому доверителю – хочу высказаться еще более четко. В заметке говорится о недопустимости такого выполнения адвокатом поручения, при котором адвокат формально действует (присутствует при совершении следственных действий, в судебных заседаниях и т.п.), но фактически бездействует (ничего или почти ничего не делает в рамках этих следственных действий и судебных заседаний – не задает вопросов, не заявляет ходатайств и т.п.). По моему мнению, такое поведение адвоката абсолютно недопустимо: пока действует соглашение об оказании юридической помощи (то есть пока оно не расторгнуто), – адвокат должен максимально добросовестно выполнять все необходимые действия в интересах доверителя, даже если оплата его помощи прекратилась.

Подытожу: то, что в декабре прошлого года это Разъяснение КЭС было принято и утверждено, – огромный шаг для укрепления защиты прав и интересов адвокатов (и исключительно хорошо, что этот шаг сделан). Однако его принятие ничуть не отменяет базовой, фундаментальной обязанности адвоката надлежащим образом выполнять свои обязанности по соглашению – то есть безукоризненно выполнять абсолютно все действия, которые могут быть направлены к защите интересов доверителя, – вплоть до момента прекращения действия соглашения (в силу завершения выполнения адвокатом поручения по этому соглашению или в силу расторжения соглашения по инициативе адвоката или доверителя).