О поправках в Закон об адвокатуре

Крепостное право или полезная мера

По поводу законопроекта № 469485-7 «О внесении изменений в Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"», внесенный членами Совета Федерации ФС РФ А.А. Клишасом, Л.Н. Боковой, депутатами Государственной Думы ФС РФ А.Б. Выборным, Д.Ф. Вяткиным, Н.В. Панковым и другими, достаточно много сказано: как в защиту, так и против.

Хотелось бы высказаться по поводу одного из положений, которое может коснуться тысяч наших коллег.

Напомню, что предлагается абз. 1 и 2 п. 5 ст. 15 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» изложить в следующей редакции: «Адвокат, имеющий стаж адвокатской деятельности не менее пяти лет и принявший решение об изменении членства в адвокатской палате одного субъекта Российской Федерации на членство в адвокатской палате другого субъекта Российской Федерации, уведомляет об этом заказным письмом совет адвокатской палаты субъекта Российской Федерации (далее также – совет адвокатской палаты, совет), членом которой он является. Адвокат, имеющий стаж адвокатской деятельности менее пяти лет, вправе изменить членство в адвокатской палате на основании решения совета адвокатской палаты, членом которой он является, предварительно согласованного с Федеральной палатой адвокатов в порядке, установленном Советом Федеральной палаты адвокатов».
 В обоснование необходимости принятия такой нормы разработчики в пояснительной записке указали следующее: «Данное предложение обусловлено тем, что ежегодно около 1500 адвокатов изменяют членство в адвокатской палате, причем большая часть из них – вскоре после сдачи квалификационного экзамена и приобретения статуса адвоката. Данная практика, по сути, представляет собой обход закона и требует законодательного реагирования».
 Совет ФПА РФ поддержал данный законопроект, сделав несколько замечаний. В частности, он предложил снизить с пяти до двух лет адвокатский стаж, дающий возможность беспрепятственной смены членства в адвокатской палате. Однако некоторые наши коллеги и отдельные палаты высказали свое негативное отношение к предлагаемому законоположению, сопровождая его экспрессивными эпитетами, вроде «крепостное право» или «ограничение свободы».

Критики нововведений используют различные аргументы, отмечая ограничительный и неопределенный характер проектируемой нормы, препятствующей, по их мнению, свободе передвижения, выбора места пребывания и жительства и нарушающей положения ч. 1 ст. 8 и ч. 1 ст. 27 Конституции РФ, гарантирующих единство экономического пространства в Российской Федерации, а также считают необоснованным предложение согласовывать изменение членства с ФПА РФ.

Отчасти можно понять коллег, которые попросту устали от продолжающихся законодательных новаций и изменений. В некоторых поправках представители самой независимой профессии интуитивно усматривают угрозу своей профессиональной свободе.

Не собираюсь навязывать свои выводы, а просто предлагаю объективно разобраться, таит ли данный законопроект какие-либо опасности для нашей свободы.

Дискутируемая тема представляет актуальность, потому что необходимость транзита из одной палаты в другую может коснуться многих адвокатов.

Ни для кого не секрет, что есть квалификационные комиссии адвокатских палат, где юристы сдают экзамены с почти 100% вероятностью, а есть такие, где вероятность сдачи равна примерно 50% (например, АП г. Москвы).

Такие, казалось бы, недопустимые контрасты могут объясняться несколькими причинами, в том числе и разными требованиями к кандидатам при одинаковых экзаменационных условиях. Так, в столичной квалификационной комиссии заседают известные в сообществе ученые, сдать которым устный экзамен гораздо сложнее, чем менее щепетильным и именитым коллегам на периферии. Кроме того, не следует забывать, что Россия – самая большая страна в мире, вобравшая в себя обширные территории из двух материков, где проживают люди, иногда сильно отличающиеся друг от друга по менталитету, обычаям и иным характеристикам.

Зная данную статистику, кандидаты в адвокаты сознательно меняют место жительства на доступный для поступления субъект РФ, временно регистрируясь по новому адресу, а после успешной сдачи экзамена возвращаются обратно в регион своего постоянного проживания, меняя свою регистрацию на прежнюю.

Сдавая документы в удобную для них палату, они вводят в заблуждение ответственных лиц, заверяя их в том, что в случае сдачи экзамена собираются практиковать именно там, а получив заветное удостоверение, забывают свои обещания.

Обход закона, о котором ведется речь в пояснительной записке, заключается в том, что согласно ст. 2 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» имеет место фиктивная регистрация гражданина Российской Федерации в жилом помещении без намерения в нем пребывать (проживать), а исключительно с целью получения статуса.

Кроме того, нарушается решение Совета ФПА РФ от 2 апреля 2010 г. (с дополнениями и изменениями от 30 ноября 2010 г., 16 февраля и 21 марта 2018 г.) (Протокол № 4) «О порядке изменения адвокатом членства в адвокатской палате и исполнении Положения о порядке сдачи квалификационного экзамена на присвоение статуса адвоката», согласно которому статус адвоката может быть приобретен только в палате региона, где претендент имеет постоянную регистрацию по месту жительства.

Согласитесь, что такую практику нельзя считать нормальной и не требующей общероссийского регулирования.

Имеется и другая проблема, когда адвокаты на постоянной основе занимаются адвокатской деятельностью не в том регионе, где они зарегистрированы. К сожалению, нет точных статистических сведений о численности таких коллег, которые фактически утрачивают тесную организационную связь с адвокатской палатой, не участвуют в уголовных делах по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, в оказании бесплатной юридической помощи и т.д.

Отсутствие относимой и понятной процедуры миграции адвокатов из палаты в палату в условиях нарастающего экономического кризиса может привести к массовым переездам адвокатов из ущербных в экономическом отношении регионов в процветающую столицу.

Может случиться так, что коллеги из малочисленных палат (где числится от нескольких человек до нескольких десятков адвокатов) могут переехать в Москву либо иные мегаполисы, оставив на хозяйстве одного президента, парализовав участие адвокатов по назначению и лишив граждан своего региона права на квалифицированную юридическую помощь.
По этой причине законодатель, а равно адвокатское сообщество не могут оставаться индифферентными к вопросу миграции адвокатов внутри страны.

Понимаю, что данный законопроект может окончательно и не решить имеющиеся проблемы, вместе с тем он является необходимым шагом в этом направлении, поскольку законодательная регламентация все же лучше, чем отсутствие таковой.

На мой взгляд, являются беспочвенными рассуждения тех критиков, которые считают, что данный законопроект нарушает ст. 27 Конституции РФ и препятствует свободе передвижения, выбора места пребывания и жительства адвокатов. В то время как предложения ФПА РФ снизить с пяти до двух лет адвокатский стаж, дающий возможность беспрепятственного перехода, мне представляются обоснованными.

Как известно, их условно поддержал и Генри Резник в своей публикации «Системный сбой»: « На первый вопрос уже поступила правильная реакция коллег: срок в пять лет чрезмерен, достаточно двух или даже одного года. Но – добавлю от себя – при условии правомерности самой поправки» (с которой он не согласен).

Согласно такой законодательной конструкции, если адвокат имеет стаж более двух лет и желает сменить палату, то он уведомляет об этом заказным письмом совет адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, членом которой он является.

Иными словами, для подавляющего большинства адвокатов России, имеющих адвокатский стаж более двух лет, предусматривается самый удобный уведомительный характер перехода из одной палаты в другую.
 При этом право на свободу передвижения, предусмотренное ст. 27 Конституции РФ, не только не нарушается, но и самым очевидным образом реализуется.

А вот если адвокатский стаж составляет менее двух лет, то законопроект как раз и предусматривает осуществление перехода на основании решения совета адвокатской палаты, членом которой он является, предварительно согласованного с Федеральной палатой адвокатов.

Если внимательно посмотреть на норму, то ничего пугающе нового в ней нет, адвокаты и ранее обращались с этим вопросом именно в Совет палаты.

Как видно, для молодых коллег со стажем работы до двух лет предусмотрен разрешительный характер смены палаты, вместе с тем не имеется принципиального запрета на переход. То есть допускается возможность транзита в другой регион, и тем, у кого стаж, скажем, полгода, но в таком случае адвокат должен обосновать свое решение какими-либо уважительными обстоятельствами (например, реальный переезд в другой субъект в связи с семейными проблемами, необходимостью лечения и т.д.).

В любом случае нет никаких оснований полагать, что Совет палаты сможет произвольно отказать адвокату, если его заявление подкреплено объективными причинами.

Предполагаю, что адвокату, имеющему стаж работы до двух лет и ранее получившему статус в данной палате с использованием вышеописанных обманных технологий, может быть справедливо отказано.

Независимо от этого, адвокат со стажем менее двух лет всегда сможет обжаловать законность решения Совета палаты об отказе в переходе в другую палату, поскольку идет речь о возможном нарушении его прав.

Следует иметь в виду, что право граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства не является абсолютным и может быть ограничено.
Так, согласно ст. 8 Закона РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» данное право ограничивается на территориях с определенным режимом.

Полагаю, что аналогично этому в интересах адвокатского сообщества могут предусматриваться специфические правила, позволяющие временно ограничивать переход тех адвокатов, которые пришли в эту палату только за получением статуса, изначально не намереваясь в ней адвокатствовать, и которые фактически нарушили решение Совета ФПА РФ от 2 апреля 2010 г.

Совершенно очевидно, что при наличии такой полезной нормы в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» до раннего перехода дело просто не дойдет, так как кандидаты в адвокаты ее учтут еще до принятия решения, где сдавать экзамены. Им ведь совершенно невыгодно будет два года пребывать в другом субъекте и ждать наступления возможности перевода.

Предлагаемый законопроект ставит своей целью отпугнуть будущих адвокатов от участия в «миграционных каруселях», и в этом его безусловная ценность.

Вместе с тем я согласен с теми коллегами, которые посчитали невозможным отождествлять право на свободу передвижения по стране и выбор места жительства с правом осуществления адвокатской деятельности в любой из палат.

Очевидно, что у каждого гражданина имеется право, предусмотренное ст. 27 Конституции РФ, однако право адвоката на переход из одной палаты в другую, хотя и имеется, связано с различными условиями и особенностями, присущими только адвокатской деятельности. Например, возможность перехода только после уплаты всех задолженностей и завершения возбужденного в отношении данного адвоката дисциплинарного производства.

В качестве другого примера рассмотрим представителя медицинской профессии. Врач переехал на постоянное местожительство из Сахалинской области в Камчатский край, но на работу там его не приняли. Значит ли это, что нарушено право этого врача на свободу передвижения, выбора места пребывания и жительства? Очевидно, что нет, поскольку свое конституционное право на свободу передвижения и выбор места жительства он беспрепятственно реализовал, а вот право на труд или выбор профессии тут не причем.

Данный законопроект не таит в себе угрозы нарушения конституционных прав еще и потому, что любой адвокат вправе осуществлять адвокатскую деятельность в любом субъекте РФ и вправе беспрепятственно выехать в любой регион страны для защиты или представительства, но не вправе вести постоянную адвокатскую деятельность вне палаты, членом которой он является.

Нельзя согласиться с оппонентами в том, что законопроект нарушает ч. 1 ст. 8 Конституции РФ, поскольку он не посягает на единое экономическое пространство РФ, единую финансовую политику, а также принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств, поскольку им не предусматривается полный запрет на переход адвокатов со стажем до двух лет (согласно позиции ФПА РФ) из одной палаты в другую, а возможность ведения адвокатской деятельности в любом регионе страны всегда имеется.

Следующий момент, который привлек внимание критиков законопроекта, связан с необходимостью предварительного согласования с Федеральной палатой адвокатов соответствующего решения совета адвокатской палаты. Они полагают, что участие ФПА РФ в этом вопросе ничем не обосновано, а создание столь сложной системы изменения членства делает ее зарегулированной, длительной и бюрократической.

Позволю себе напомнить, что производить согласования с ФПА предлагается только адвокатам, меняющим членство в палате, со стажем менее двух лет.

В данном случае присутствие Федеральной палаты в этой процедуре призвано обеспечить законность и обоснованность принимаемых советами палат решений, а для адвокатов это дополнительная возможность добиться перехода без обращения в суд в случае, если вдруг совет проявит необъективность и предвзятость.

В соответствии со ст. 35 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»: «Федеральная палата адвокатов как орган адвокатского самоуправления в Российской Федерации создается в целях …… координации деятельности адвокатских палат, обеспечения высокого уровня оказываемой адвокатами юридической помощи, а также реализации иных задач, возложенных на адвокатуру в соответствии с законодательством Российской Федерации».
 Координация деятельности адвокатских палат не позволит, например, осуществлять массовый переход адвокатов из малочисленных палат, исключит невозможность выполнять обязанности по назначению и т.д.

Таким образом, участие ФПА РФ в согласовании решения совета об изменении адвокатом своего членства на другую палату продиктовано необходимостью координации деятельности адвокатских палат, учета и обобщения происходящих в сообществе миграционных процессов, а также обеспечения законности и обоснованности принимаемых решений в интересах адвокатов.

Что касается упреков в возможной длительности этой процедуры, то законопроект как раз и предусматривает принятие Советом Федеральной палаты адвокатов соответствующего порядка, в котором будут прописаны разумные и оптимальные сроки.

Кстати, было бы нелишним в этом порядке прописать конкретные и понятные основания, в силу которых возможен отказ в переходе, чтобы исключить принятие советами палат произвольных решений.

Как представляется, рассматриваемый законопроект с учетом поправок, внесенных Советом ФПА РФ, никакого отношения к «крепостному праву» не имеет, а представляет собой полезную меру, ставящую своей целью наведение порядка в этой неурегулированной сфере адвокатской жизни.

Адвокатуре нужны единство и стабильность

Продолжение публичной дискуссии вокруг законопроекта № 469485-7 «О внесении изменений в Федеральный закон “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации”», старт которой был дан публикацией Генри Резника «Системный сбой», можно рассматривать с разных позиций. Однако все рассуждения сводятся к ответу на главный вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?»

Буквальный ответ
Как известно, каждая дискуссия – это способ избежать ошибок, выработать правильное решение. И российская адвокатура всегда отличалась тем, что в дискуссиях проявлялось действие ее принципов самоуправления и корпоративности.

Однако дискуссия, не ограниченная разумными пределами, превращается в непрерывно длящийся процесс, который не ведет к достижению целей, ради которых был начат. Такое, кстати, и раньше наблюдалось в российской действительности, ведь персонаж, которого А.С. Грибоедов в комедии «Горе от ума» назвал Репетиловым, с его восторженным восклицанием «Шумим, братец, шумим!», не придуман, а списан с натуры.

И вот сегодня уже не только Олег Баулин – президент АП Воронежской области, но и адвокаты из Новосибирска задаются вопросом о способности современной российской адвокатуры сформулировать общую позицию по отношению к предлагаемым поправкам в Закон об адвокатуре. А точнее – к нашему настоящему и будущему.

Еще совсем недавно российская адвокатура активно участвовала в дискуссии об этом законопроекте. Некоторое время назад ей предшествовала другая – о поправках в Кодекс профессиональной этики адвоката. Тогда приходилось спрашивать некоторых перевозбужденных коллег: неужели они перестали доверять избранным ими органам адвокатских палат настолько, что сомневаются в возможности принятия законных и обоснованных дисциплинарных решений?

Решение Всероссийского съезда адвокатов, принявшего поправки в КПЭА, подвело итог жарким дебатам. Опасения, высказанные некоторыми коллегами, не сбылись, да и не могли сбыться. И сегодня, спустя почти два года, наверное, мало кто вспоминает об этих спорах.

Но и не стоит вспоминать о них – надо думать о том, что, хотя дискуссии и полезны, движение вперед обеспечивается не только самой возможностью их ведения, но и механизмами принятия решений об их завершении и подведении итогов. Любая демократическая организация, предоставляя возможности для широкого и открытого обсуждения волнующих ее проблем, должна иметь такие механизмы. Это необходимо для успеха дела.

Напомню, что 13 сентября 2018 г. Совет ФПА РФ на своем заседании подвел итоги состоявшейся дискуссии о законопроекте № 469485-7. Результаты и решение известны: подавляющим большинством голосов концепция законопроекта одобрена.

Вообще адвокатура России строится, в том числе, и на необходимости выполнения каждым ее членом корпоративных решений. Демократия тем и хороша, что можно спорить, не соглашаться, призывать, однако она также требует соблюдать и элементарную дисциплину – выполнять итоговое решение правомочного органа, если даже оно тебе не по душе.

Немного истории
Со времени принятия Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» прошло более 15 лет. Острота событий, связанных с его подготовкой, постепенно стирается, но помнить о них важно.

С одной стороны, этот закон стал огромным шагом вперед в развитии адвокатуры и в правовом развитии страны. С другой – он был результатом компромисса разных взглядов на построение российской адвокатуры, а некоторые его нормы к моменту принятия уже устарели и вошли в противоречие с действующим законодательством, отражающим новый курс России.

По этой причине закон так и не смог разрешить некоторых проблем адвокатуры, а за 15 лет накопились новые, обусловленные компромиссом пятнадцатилетней давности. Изначально недоработанные формы организации и деятельности, несмотря на все усилия ФПА и региональных адвокатских палат адаптировать их к новым условиям, застыли на месте и все сильнее сдерживают развитие.

Неужели кому-то сегодня еще непонятно, что необходима дополнительная настройка организации и деятельности российской адвокатуры? А законопроект № 469485 – это реализация накопленного опыта и отражение современных обстоятельств.

Системный анализ
Три вопроса, которые вызвали самые горячие споры вокруг законопроекта, уважаемый Генри Маркович обозначил одним термином – «системный сбой».

В связи с этим стоит проанализировать действующую систему, а потом изучить предлагаемые меры, чтобы определить их характер.

Прежде всего, следует задаться вопросом: а так ли хороша эта система, чтобы заботиться о ее сохранении в первозданном виде? Соответствует ли она реалиям сегодняшнего дня и потребностям развития?

Да, 15 лет назад, когда мы больше были романтиками, вопросы укрепления вертикальных связей, обеспечивающих единство и стабильность, просто не могли ни у кого возникать. Но за истекший период мы получили массу новых, не решаемых в течение многих лет проблем в организации и деятельности адвокатуры. Следовательно, действующая система более не может способствовать качественному развитию адвокатуры, и если мы не хотим еще большего негатива, то ее нужно модернизировать.

Законопроект для этого предлагает, в частности, определить роль органов ФПА РФ в дисциплинарном производстве. Сразу оговоримся, что находим крайне неуместным предлагаемые поправки на этот счет сравнивать с системой судопроизводства. Все-таки это, по меньшей мере, разные институты, относящиеся к разным сферам.

В то же время трудно представить, что президент ФПА РФ будет постоянно заниматься направлением представлений о возбуждении дисциплинарных производств или истребованием для «надзорной» проверки дисциплинарных дел, рассмотренных в адвокатских палатах. В течение последних двух лет таких производств им возбуждено всего три.

А вот задача добиться единства дисциплинарной практики – при всей очевидности того, что каждое дело наряду с общими моментами имеет и набор индивидуальных черт, – наоборот, стоит, как никогда, остро. Даже постороннему наблюдателю понятно, что сегодня данный вопрос активно используется противниками реформирования сферы квалифицированной юридической помощи, которое должно произойти на базе адвокатуры. К сожалению, в ряде случаев, критикуя нашу дисциплинарную практику, они оказываются правы.

Сторонники сохранения застывших форм организации адвокатуры в предлагаемом расширении дисциплинарных полномочий ФПА РФ как «системный сбой» рассматривают отход от канонической процессуальной процедуры. Однако такая ли уж каноническая она сейчас? Если обсуждать действующую процедуру рассмотрения дисциплинарных производств, то в ней есть немало изъянов, которые не мешало бы устранить. Но это отдельная тема, и мы рискуем просто утонуть в дискуссиях, если сейчас начнем ее обсуждать.

Замечу, что в Новосибирской области не существует проблемы, вызвавшей предлагаемую законопроектом поправку о введении ограничений по стажу при изменении членства в адвокатской палате, однако она обострилась в центральной части России. Понятно, что эту проблему, создающую напряженность в организации и деятельности адвокатуры, надо решать на законодательном уровне, поскольку принятые ранее корпоративные меры желаемого результата не дали.

Время покажет
Что же касается моделей государственного устройства, то в адвокатуре их использовать по понятным причинам нельзя. Представляются наиболее убедительными возражения первого вице-президента АП Московской области Михаила Толчеева и наиболее аргументированными его доводы о том, что абсолютность демократических принципов может принести пользу лишь в определенное время. Равно как и о том, что она может затормозить динамичное развитие системы.

Вместе с тем полагаю, что если исходить из классического понимания модели управления, то в предлагаемом законопроектом варианте можно усмотреть те несоответствия в процедурах выборов президента адвокатской палаты, которые отмечает Генри Маркович. Однако уверен, что адвокатский «парламент», каковым является общее собрание адвокатов, примет верное решение. И если содержащееся в законопроекте предложение продиктовано исключительно необходимостью обеспечить стабильное развитие и укрепление адвокатуры, доводы о строгом соответствии оспариваемого механизма классическим представлениям можно оставить для теоретических научных работ.

Данный тезис подтверждается сохранением в законопроекте действующих положений Закона об адвокатуре, при которых не только разделены полномочия совета и президента адвокатской палаты, но президент является лицом, подконтрольным совету. Из п. 3 ст. 31 Закона об адвокатуре четко и недвусмысленно усматривается, что «вся власть» в палате в период между общим собранием (конференцией) принадлежит именно совету. Предлагаемые изменения в механизм выборов президента на третий срок не ставят его, вопреки выраженному предположению, выше совета, поскольку сохраняют за ним те же права и обязанности, которые ныне изложены в п. 7 ст. 31 Закона об адвокатуре. Аналогичные нормы закреплены в п. 3, 7, 7.1 ст. 37 Закона об адвокатуре в отношении Совета ФПА РФ и президента ФПА РФ. А это означает, что сложившуюся модель управления адвокатской палатой вносимые  поправки не меняют.

* * *
Изложенное свидетельствует о том, что никакого «системного сбоя» в предлагаемых поправках нет. Если же начали давать сбой некоторые звенья самой системы, то их надо дополнительно настраивать и укреплять.

Чего не сказано в законе

Как сообщалось ранее, Адвокатская палата Новосибирской области начала планомерную работу по приведению состояния с приостановлением статуса адвоката в соответствие с требованиями ст. 16 Закона об адвокатуре, а также активно интересоваться судьбой своих коллег с приостановленным статусом, которые фактически утратили всякую связь с палатой.

Думаю, что описанная Андреем Жуковым картина может наблюдаться и в других палатах.

АП Костромской области – не исключение. Так, у нас 14 адвокатов с приостановленным статусом (это почти 7% от общей численности действующих адвокатов). При этом у 9 из 14 статус приостановлен уже более трех лет. Например, одна коллега вышла замуж и уехала к мужу в Турцию. Статус приостановила под тем предлогом, что, проживая за границей более 6 месяцев, будет неспособна осуществлять адвокатскую деятельность, хотя с регистрационного учета по месту жительства в Костроме не снималась. С тех пор прошло уже лет десять. Сведений о ней в палате нет, как и оснований для прекращения статуса.

Недавно об адвокатах с приостановленным статусом нам напомнили в налоговой инспекции. Правда, пока устно. Отмечу, что налоговые органы теперь администрируют взносы в Пенсионный фонд, а потому бухгалтеру палаты инспектор сказал, что раз адвокат с приостановленным статусом – все равно адвокат, статус у него есть, но как бы временно недействующий, то взносы в Пенсионный фонд он должен, хотя и в минимальном размере, платить, как все адвокаты, даже при отсутствии доходов от адвокатской деятельности. Повторю: эта позиция была выражена инспектором пока устно. Куда дело пойдет, как говорится, поживем – увидим.

Вообще, вопросы приостановления и возобновления статуса адвоката давно нуждаются в более детальном законодательном регулировании, нежели это имеет место в действующей редакции ст. 16 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Начнем с того, что процедура приостановления статуса адвоката в Законе почти никак не прописана. Указано лишь, что решение принимает совет палаты. Вопрос: нужно ли заявление самого адвоката в качестве повода для принятия такого решения? На практике, конечно, мы всегда имеем такое заявление. Но закону, видимо, не будет противоречить и принятие решения без заявления.

Обратная ситуация с возобновлением статуса. В п. 5 ст. 16 Закона об адвокатуре предусмотрено, что такое решение принимается советом лишь на основании заявления самого адвоката и при отпадении обстоятельств, явившихся основанием для приостановления. То есть, если обстоятельства отпали, а заявления нет, статус возобновить невозможно. Срок для подачи заявления не установлен, как не установлен и какой-либо предельный срок приостановления статуса. Поэтому у нас и имеются адвокаты с приостановленным статусом, о которых в палатах практически ничего не известно десятилетиями. Причем практически в 100% случаев это адвокаты, статус которых был приостановлен на основании подп. 2 п. 1 ст. 16 Закона об адвокатуре, то есть в связи с неспособностью адвоката более шести месяцев исполнять свои профессиональные обязанности.

Формулировка этого основания так расплывчата, что его можно понимать как угодно, ведь причин этой неспособности исполнять профессиональные обязанности в Законе не названо.

Мы, в Совете АП Костромской области, считаем, что речь идет о каких-то объективных причинах, не связанных с волеизъявлением самого адвоката (например, длительная тяжелая болезнь). Эта позиция зафиксирована у нас в одном из решений, которым мы отказали адвокату в приостановлении статуса, не усмотрев в качестве основания для приостановления желание адвоката поработать свыше шести месяцев юристом по найму на основании уже заключенного письменного трудового договора, который, однако, согласно его условиям, вступал в силу лишь после принятия советом решения о приостановлении статуса. (В скобках замечу, что со стороны адвоката заявление о приостановлении статуса было попыткой сорвать рассмотрение возбужденных в отношении него пяти дисциплинарных производств. Но это, как говорится, не прокатило. Статус его был прекращен за проступки.)

Между тем наш «претендент на приостановление» представил в Совет даже судебную практику других регионов, из которой следовало, что адвокат по своему усмотрению может то быть действующим адвокатом, то не быть, сохраняя статус и работая по найму. Мы, в Совете АП КО, сочли и сейчас считаем такое толкование Закона неправильным. (Кстати, судом в Костроме упомянутому адвокату было отказано в признании незаконным решения Совета об отказе в приостановлении статуса. Дело было 2 года тому назад).

В связи с изложенным предложения у меня следующие.

В ст. 16 Закона об адвокатуре необходимо установить сроки приостановления статуса адвоката в зависимости от оснований приостановления (сейчас такой срок установлен лишь для одного основания – избрания на освобожденные должности в публичной власти, подп. 1 п. 1 ст. 16), а также срок, в течение которого адвокат с приостановленным статусом обязан уведомить совет палаты об отпадении обстоятельств, явившихся основанием для приостановления.

В п. 3 ст. 16 Закона об адвокатуре нужно дополнительно указать, какие обязанности возлагаются на адвоката с приостановленным статусом. Сейчас у такого адвоката обязанностей никаких нет. Это неправильно, так как фактически обозначает потерю всякой связи адвоката с палатой.

Одной из обязанностей безусловно должна быть обязанность уведомлять палату о смене места жительства, о поступлении на работу по найму с указанием места работы, о приобретении статуса индивидуального предпринимателя. К числу обязанностей адвоката с приостановленным статусом может быть отнесена также обязанность платить взносы на содержание палаты, хотя бы и в уменьшенном (по сравнению с действующими адвокатами) размере.

В Законе необходимо также прописать и процедурные правила разрешения советом палаты вопросов о приостановлении и возобновлении статуса адвоката (сроки рассмотрения, состав документов, подтверждающих наличие оснований для принятия соответствующего решения, и т.п.).

Необходимо упростить процедуру и уменьшить отчетность

Сенатор В.В. Лаптев предложил усовершенствовать закон о бесплатной юридической помощи (см. блог Юлии Коруховой).

Ознакомившись с пояснительной запиской к законопроекту, я так и не понял, зачем же нужны большинство из предлагаемых новелл.

Право лиц без определенного места жительства на получение бесплатной помощи, наверное, действительно надо закрепить в законе. Хотя, если поглядеть внимательно на перечень вопросов, по которым они могут получить эту помощь, неизбежно придешь к выводу: вряд ли она им потребуется.

Что касается дополнительной промежуточной отчетности адвокатских палат перед уполномоченными органами (еще один полугодовой сводный отчет о бесплатной помощи). Разве есть какие-то сведения по субъектам РФ, что существующей отчетности категорически недостаточно и что этот недостаток препятствует эффективному осуществлению полномочий уполномоченными органами? Нет таких сведений. Ни слова об этом нет и в пояснительной записке к законопроекту.

Законопроектом также предлагается обязать адвокатские палаты размещать на своих сайтах или доводить до граждан иным способом информацию, в том числе, о компетенции и порядке деятельности федеральных органов исполнительной власти и подведомственных им учреждений, органов государственной власти субъектов РФ и подведомственных им учреждений, органов управления государственных внебюджетных фондов, органов местного самоуправления, полномочиях их должностных лиц; о правилах оказания государственных и муниципальных услуг; об основаниях, условиях и порядке обжалования решений и действий государственных органов, органов управления государственных внебюджетных фондов, органов местного самоуправления, подведомственных им учреждений и их должностных лиц; о порядке совершения гражданами юридически значимых действий и типичных юридических ошибках при совершении таких действий.

При этом в законопроекте ни слова о том, а не даст ли государство денег адвокатуре на исполнение этих публичных обязанностей? Или мы снова должны будем изыскать внутренние финансовые резервы?

Закон о бесплатной юридической помощи, безусловно, нуждается в корректировке. Но не в сторону увеличения бюрократизации процедуры, а в сторону упрощения порядка получения бесплатной помощи и уменьшения количества всякого рода отчетности.

Неплохо бы закрепить на федеральном уровне опыт Ивановской области, где вся отчетность по устным консультациям состоит в одной ведомости.

Хорошо бы также на федеральном уровне установить достойные минимальные ставки вознаграждения адвокатов, участвующих в государственной системе бесплатной юридической помощи.

Я предложил бы также устранить имеющуюся в законе двусмысленность об обязательности/необязательности участия адвокатов в государственной системе бесплатной юридической помощи. По действующему закону адвокаты участвуют в госсистеме по желанию, но адвокатские палаты обязаны заключать ежегодное соглашение с уполномоченным органом даже в ситуации, когда адвокатов, желающих стать участником этой системы, нет.

В АП Костромской области количество адвокатов, желающих оказывать бесплатную помощь, с каждым годом становится все меньше. В списке на 2017 г. в областном центре их осталось всего человек 5. И если все останется по-прежнему, боюсь, к 2018 г. и эти пятеро скажут госсистеме «нет».