Правовая позиция Федеральной палаты адвокатов РФ о проекте федерального закона № 163784-7 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»

Председателю Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации
В.В. Володину

Уважаемый Вячеслав Викторович!

В Федеральной палате адвокатов Российской Федерации изучен проект федерального закона № 163784-7 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (далее – законопроект), внесенный в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации Верховным Судом Российской Федерации на основании Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 13 от 27 апреля 2017 г.

I. Указанный законопроект может быть поддержан в части уточнения действующего уголовно-процессуального законодательства применительно к дополнению части первой статьи 125¹ УПК РФ.

Конституция Российской Федерации, провозглашая Россию демократическим правовым государством, в котором высшей ценностью являются человек, его права и свободы, а основополагающей конституционной обязанностью государства – признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, предъявляет особые требования к качеству законов, опосредующих взаимоотношения граждан с публичной властью, применения содержащихся в них нормативных положений и исполнения вынесенных на их основе судебных и иных правоприменительных решений.

Важнейшим требованием качества законов является их определенность.

В решениях Конституционного Суда РФ подчеркивается конституционно-правовой характер требования определенности правовой нормы: «Правовая норма должна отвечать общеправовому критерию формальной определенности, вытекающему из принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии ясности, недвусмысленности нормы, ее единообразного понимания и применения всеми правоприменителями; напротив, неопределенность правовой нормы ведет к ее неоднозначному пониманию и, следовательно, к возможности ее произвольного применения, а значит – к нарушению принципа равенства всех перед законом и судом» (постановления от 25 апреля 1995 г. № 3-П, от 15 июля 1999 г. № 11-П, от 11 ноября 2003 г. № 16-П и от 21 января 2010 г. № 1-П).

Именно поэтому дополнение части первой статьи 125¹ УПК РФ положением, конкретизирующим субъектов подачи жалобы, обеспечивает, по нашему мнению, недвусмысленность этой нормы, ее единообразное понимание и правоприменение.

II. По нашему мнению, законопроект не может быть поддержан в части предложений по изменению срока рассмотрения судом жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ.

Законопроектом предлагается увеличить с 5 до 14 суток срок, в течение которого судья должен приступить к рассмотрению жалобы в судебном заседании, за исключением жалоб на действия (бездействие) и решения при производстве дознания в сокращенной форме.

Мы не можем согласиться с этими положениями законопроекта по следующим причинам:

2.1. В пояснительной записке к законопроекту отмечается, что данная поправка обусловлена сложившейся негативной практикой нарушения установленного в ч. 3 ст. 125 УПК РФ срока рассмотрения судом жалобы – в течение 5 суток со дня ее поступления. Авторы законопроекта отмечают, что в установленный законом срок не представляется возможным истребовать копии необходимых материалов уголовного дела от дознавателя, следователя или прокурора, своевременно известить заинтересованных лиц, в полной мере обеспечить процессуальные права участвующих в судебном заседании лиц.

По мнению Федеральной палаты адвокатов, предлагаемая поправка не устранит практики нарушения сроков рассмотрения судом жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ.

Во-первых, предлагаемая поправка не содержит никаких новых процессуальных механизмов, по сравнению с действующим законодательством, обеспечивающих своевременное исполнение органами предварительного расследования или прокурором запросов суда о предоставлении копий необходимых материалов уголовного дела, что является основным фактором нарушения сроков рассмотрения подобных жалоб. По этой причине можно предположить, что предлагаемый законопроектом срок – 14 суток – будет нарушаться на практике не менее часто, нежели действующий пятидневный. Одно лишь механическое увеличение указанного срока не решит этой проблемы.

Во-вторых, предусмотренный ч. 3 ст. 125 УПК РФ срок (5 суток) является не предельным сроком рассмотрения судом жалобы (вплоть до вынесения решения по ее существу), а всего лишь сроком, в течение которого судья должен приступить к ее рассмотрению в судебном заседании. Очевидно, что непредставление органами расследования или прокурором копий необходимых материалов уголовного дела к моменту истечения пятисуточного срока не препятствует суду приступить к рассмотрению подобной жалобы (с отложением заседания в дальнейшем).

Отсутствие законодательно закрепленного предельного срока рассмотрения судом жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ позволяет суду откладывать заседания сколь угодно часто, вплоть до представления органами расследования необходимых материалов, дающих возможность разрешить жалобу по существу. Именно поэтому предлагаемая поправка не создает никакого стимула, обеспечивающего своевременное предоставление суду копий необходимых материалов уголовного дела. Суды, так же как и ранее, будут приступать к рассмотрению жалоб до истечения 14-дневного срока и откладывать заседание, ожидая предоставление необходимых материалов.

2.2. Предлагаемое в законопроекте увеличение срока, в течение которого судья должен приступить к рассмотрению жалобы в судебном заседании, лишает отложенный судебный контроль необходимой оперативности. Между тем в рамках данной процедуры проверяются действия (бездействие) и решения, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию. В Постановлении от 23 марта 1999 г. № 5-П Конституционный Суд РФ отметил, что заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд.

Обязанность суда приступить к рассмотрению жалобы в течение 5 суток со дня ее поступления является важной гарантией экстренного реагирования судебной власти на нарушение конституционных прав и свобод, поэтому увеличение этого срока должно рассматриваться как ее ослабление.

2.3. Одним из побочных эффектов предлагаемого нововведения является увеличение временного интервала между моментом нарушения, причиняющего ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затрудняющего доступ граждан к правосудию, и моментом рассмотрения жалобы на это нарушение судом.

Помимо того, что любое удлинение этого временного интервала способно привести к невосполнимости ущерба от нарушения и обессмыслить дальнейшее судебное обжалование, возможна полная потеря заявителем права на рассмотрение судом жалобы по существу в связи с окончанием предварительного расследования по делу.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 (ред. от 29 ноября 2016 г.) «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» отмечается: «Если будет установлено, что уголовное дело, по которому поступила жалоба, направлено в суд для рассмотрения по существу… судья… выносит постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению или о прекращении производства по жалобе в связи с тем, что предварительное расследование по уголовному делу окончено и уголовное дело направлено в суд для рассмотрения по существу».

Риск применения указанного положения многократно возрастет, если будет увеличен срок, в течение которого судья должен приступить к рассмотрению жалобы в судебном заседании.

III. Рассматриваемый законопроект не может быть поддержан в части предложения по изменению порядка провозглашения приговоров.

Законопроектом предусматривается внесение изменения в ч. 7 ст. 241 УПК РФ, в соответствии с которым суд должен оглашать только вводную и резолютивную части приговора по всем уголовным делам.

Не может согласиться с этим положением законопроекта по следующим основаниям:

3.1. Предлагаемая новация существенно ограничивает действие гласности уголовного судопроизводства. Гласность судопроизводства является одной из гарантий защиты конституционных прав человека и гражданина, важнейшим инструментом для осуществления контроля общества над деятельностью суда и правоохранительных органов. Общественный контроль над деятельностью суда, осуществляемый непосредственно гражданами, присутствующими на судебных заседаниях, так и посредством сообщений в средствах массовой информации – входит в ряд важнейших демократических завоеваний.

В числе задач, стоящих перед судебной властью, – обеспечение открытости и прозрачности правосудия, повышение доверия к правосудию, создание необходимых условий для осуществления правосудия, обеспечение его доступности. Важно не только, чтобы судебное решение являлось истинным, но и чтобы оно воспринималось населением в качестве такового. Отказ от провозглашения мотивировочной части приговора по всем категориям уголовных дел приведет к непониманию обществом причин вынесения решений и породит еще большее недоверие к суду, что пагубно скажется на многих аспектах осуществления правосудия и охраны правопорядка.

3.2. Предлагаемое законопроектом изменение процессуального режима провозглашения приговора вступает в противоречие с международными стандартами уголовного судопроизводства.

Согласно ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе «… на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или в той мере, в какой, по мнению суда, строго необходимо, при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия; однако любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, за исключением тех случаев, когда интересы несовершеннолетних требуют другого или дело касается матримониальных споров или опеки над детьми».

Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. содержит практически аналогичное правило: «Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на всё судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия».

Европейский Суд часто анализировал ситуации, когда решения судов не провозглашались в открытом судебном заседании, и пришел к выводу, что требование публичного провозглашения решений будет удовлетворено, если полный текст решения, переданный в судебную канцелярию, будет доступен любому лицу, или если состоялись открытые судебные слушания и решения нижестоящих судов были провозглашены полностью открыто, или если любое лицо, имеющее интерес, может получить полный текст решений суда, наиболее важные из которых впоследствии были опубликованы в официальных изданиях. Европейский Суд установил, что основная цель придания гласности судебных решений – общественный контроль деятельности судов. На судьях как представителях государственной власти лежит обязанность в той или иной форме доносить до граждан, не являющихся участниками судебных процессов, информацию о принимаемых ими решениях в такой форме, в которой публика сможет понимать суть принятого решения и мотивы, по которым такое решение вынесено. На государстве же лежит обязанность сформулировать правила доступа к информации о судебных решениях, которые могли бы гарантировать доступ гражданам, не являющимся сторонами по делу, но имеющим законный интерес, к ознакомлению с принятыми решениями. В том случае, если речь не идет об оглашении полного текста решения, необходимо проработать иные, альтернативные оглашению решения в зале суда, формы доведения решения судов до общественности.

В действующем российском законодательстве какие-либо альтернативные формы ознакомления представителей общества (не являющихся участниками судебного разбирательства) с результатами судоговорения отсутствуют. Согласно ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 22 декабря 2008 г. № 262-ФЗ (ред. от 23 июня 2016 г.) «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», тексты приговоров размещаются в Интернете только после их вступления в силу, с рядом фактологических изъятий (ч. 3, 4 ст. 15 ФЗ).

Следовательно, в случае принятия рассматриваемого законопроекта общество не будет иметь сведений о мотивации решения суда вплоть до вступления приговора в законную силу, т.е. на протяжении длительного времени (с учетом сроков на обжалование и т.п.). Да и после этого появляется возможность ознакомления лишь с фактологически усеченным текстом вступившего в силу приговора.

Очевидно, что реализация международно-правовых стандартов гласности судебного разбирательства, в случае принятия предлагаемой в законопроекте поправки, должна сопровождаться нормативным закреплением дополнительных гарантий информирования общества о мотивировочной части приговора. Однако в рассматриваемом законопроекте подобные положения отсутствуют.

3.3. Отказ от провозглашения приговора по всем категориям уголовных дел ликвидирует самую реалистичную гарантию того, что он составлен судом в полном объеме на момент его провозглашения. В научной литературе уже давно высказываются предложения избавить суд от необходимости составления полного текста приговора на момент провозглашения. Такие предложения, по нашему мнению, аннулируют тайну совещательной комнаты, существенно подрывают независимость суда, выхолащивают саму сущность правосудия по уголовным делам. Очевидно, что рассматриваемый законопроект создает наилучшие условия для реализации на практике этих идей, пагубных для соблюдения принципов законности и независимости судей.

Стоит упомянуть и существующую негативную практику, когда аудиозапись оглашения приговора, осуществленная стороной защиты, и полученная копия приговора различаются. Предложенные Верховным Судом РФ изменения не позволят установить, были ли внесены в приговор изменения.

3.4. Полагаем, что предлагаемая законопроектом поправка не соответствует целям этого изменения в законодательном регулировании, указанным в пояснительной записке к законопроекту. Очевидно, что проблемы больших затрат времени, сложности выслушивания приговора стоя, вторичной виктимизации потерпевших могут быть решены другими способами, а не за счет радикального умаления гласности уголовного судопроизводства. Чрезмерное упрощение уголовно-процессуальной формы, непродуманные изъятия из нее способны привести к тому, что уголовный процесс окажется не в состоянии выполнять стоящие перед ним задачи.

3.5. Введение частичного провозглашения приговора по всем уголовным делам, без внесения существенных поправок в иные положения УПК РФ, способно нарушить право защитника на обжалование вынесенного приговора.

Согласно ч. 1 ст. 389⁴ УПК РФ апелляционная жалоба на приговор или иное решение суда первой инстанции может быть подана в течение 10 суток со дня постановления приговора или вынесения иного решения суда, а осужденным, содержащимся под стражей, – в тот же срок со дня вручения ему копии приговора, определения, постановления. В законопроекте предлагается увеличить этот срок до 15 суток, что, по сути, является некой компенсацией сторонам за потерю возможности ознакомиться с содержанием приговора в ходе его провозглашения. Однако, как и ранее, для защитника этот срок начинает течь именно с момента постановления (провозглашения) приговора.

Увязывая исчисление срока обжалования приговора с моментом его провозглашения, законодатель исходил из того, что, выслушав провозглашенный в полном объеме приговор, защитник получает необходимую информацию для оценки его законности, обоснованности и справедливости, что позволяет ему составить и подать мотивированную апелляционную жалобу.

Оглашение же только вводной и резолютивных частей приговора лишает эту правовую конструкцию смысла. До ознакомления с полным текстом приговора защитник лишается возможности подготовить апелляционную жалобу согласно требованиям, сформулированным в ст. 389⁶ УПК РФ, в силу которой апелляционная жалоба должна, в частности, содержать доводы с указанием оснований, предусмотренных ст. 389¹⁵ УПК РФ. Несоответствие же апелляционных жалоб предъявляемым требованиям препятствует рассмотрению уголовного дела и влечет возвращение судьей жалобы, представления подавшему их лицу.

Представляется, что увеличение срока подачи апелляционной жалобы до 15 суток (или даже большего срока) никоим образом не компенсирует невозможность составления мотивированной жалобы без ознакомления защитника с полным текстом приговора.

В гражданском и арбитражном процессе общий срок подачи апелляционных жалоб устанавливается в один месяц со дня принятия решения судом в окончательной форме, т.е. мотивированного решения, составленного в полном объеме (ч. 2 ст. 321 ГПК РФ, ч. 1 ст. 259 АПК РФ).

Таким образом, единственной реальной гарантией права на подачу мотивированной апелляционной жалобы защитником в случае принятия рассматриваемой поправки стало бы закрепление исчисления срока на апелляционное обжалование приговора исключительно с момента вручения сторонам его полного текста.

IV. Законопроект не может быть поддержан в части предложений по упрощению порядка апелляционного производства.

В законопроекте предлагается упростить процедуру рассмотрения апелляционных жалоб и представлений на промежуточные решения. Предлагается исключить судебное следствие, прения сторон и последнее (заключительное) слово.

Кроме того, применительно к жалобам на итоговые решения, законопроектом из ч. 4 ст. 389¹³ УПК РФ устраняется положение, устанавливающее обязательность проверки в суде апелляционной инстанции доказательств. Суд только в случае удовлетворения ходатайств сторон об исследовании доказательств либо по собственной инициативе проводит судебное следствие (проект ч. 4² ст. 389¹³ УПК РФ).

Не можем поддержать эти положения законопроекта по следующим причинам:

4.1. Конституционный Суд РФ отметил, что суд апелляционной инстанции обеспечивает сторонам возможность участвовать в исследовании доказательств, представлять новые доказательства и иными способами отстаивать свои позиции в проводимом на основе принципа состязательности и равноправия сторон судебном разбирательстве (определение от 24 марта 2005 г. № 136-О).

Предлагаемые поправки повлекут ограничение действия принципа состязательности на стадии производства в суде апелляционной инстанции, сузят для обвиняемого и его защитника возможности оспорить доводы апелляционного представления, адекватно обосновать доводы своей жалобы, представить новые доказательства, в том числе показания свидетелей, не допрошенных судом первой инстанции.

4.2. В постановлении ЕСПЧ по делу «Прошкин против Российской Федерации» указано: «…Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции не требует рассмотрения ходатайства об освобождении из-под стражи судом второй инстанции. Тем не менее государство, устанавливающее такую систему, должно предоставить заключенным такие же гарантии при обжаловании, как и при рассмотрении ходатайства в первой инстанции» (п. 90)[1]. Аналогичные позиции ЕСПЧ отражены в постановлениях: «Тот против Австрии» (12 декабря 1991 г., п. 84, Серия А № 224), «Наварра против Франции» (23 ноября 1993 г., п. 28, Серия А № 273-В); «Соловьёв против России» (№ 2708/02, п. 129, 24 мая 2007 г.) и др.

Учитывая, что при рассмотрении судом первой инстанции вопроса о заключении лица под стражу (помещения под домашний арест) или продлении срока содержания под стражей (домашнего ареста), сторона защиты вправе представить дополнительные доказательства, свидетельствующие о необоснованности ходатайства следователя, в том числе могут быть заслушаны лица, явившиеся по инициативе стороны защиты (личные поручители и т.д.) – аналогичный режим должен быть предоставлен обвиняемому (и его защитнику) в апелляции.

Ликвидация судебного следствия, препятствующая как представлению новых доказательств, так и повторному исследованию имеющихся в производстве, создает реальное ограничение непосредственности в ходе судебного заседания и исключает тождественность процессуальных режимов, на которые указывает Европейский Суд.

Именно поэтому, предлагаемый в законопроекте режим рассмотрения апелляционных жалоб на промежуточные судебные решения, применительно к праву на свободу и личную неприкосновенность, противоречит требованиям п. 4 ст. 5 Конвенции.

В этой части законопроект противоречит и правовой позиции Конституционного Суда РФ, в соответствии с которой допущенные судом первой инстанции ошибки должны исправляться в суде второй инстанции в процедурах, наиболее приближенных к производству в суде первой инстанции (постановление от 17 ноября 2005 г. № 11-П).

На основании изложенного просим Вас, уважаемый Вячеслав Викторович, довести позицию Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации до сведения депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации для возможного учета мнения профессионального сообщества при принятии решения по данному законопроекту.

Президент ФПА РФ
Ю.С. Пилипенко

[1] Постановление Европейского суда по правам человека от 7 февраля 2012 г. по делу «Прошкин (Proshkin) против России» (жалоба № 28869/03) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2012. № 11.