Определение Конституционного Суда Российской Федерации об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Крюкова Виктора Федоровича и Забелина Николая Григорьевича на нарушение их конституционных прав положениями статей 7, 29, 176, 177 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (Извлечение)
(отсутствие в перечисленных нормах УПК РФ прямого указания на необходимость получения судебного решения в качестве условия для осуществления следственных действий в отношении адвоката не может рассматриваться как исключающее обязательность соответствующего судебного решения в случаях, предусмотренных п. 3 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»)
Конституционный Суд Российской Федерации, рассмотрев по требованию граждан В.Ф. Крюкова и Н.Г. Забелина вопрос о возможности принятия их жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,установил:
1. Старшим следователем отдела по расследованию особо важных дел Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Курской области в служебном помещении Курской коллегии адвокатов "Защитник" был произведен осмотр места происшествия. Основанием к производству данного следственного действия послужило заявление о привлечении граждан В.Ф. Крюкова и Н.Г. Забелина - адвокатов названной коллегии - к уголовной ответственности, а также сообщение Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Курской области о совершении указанными адвокатами преступления в служебном помещении коллегии. Уголовное дело при этом возбуждено не было. В ходе производства осмотра старшим следователем были изъяты предметы и документы, содержащие, по утверждению заявителей, сведения, составляющие адвокатскую тайну. Считая, что осмотр в служебном помещении, используемом для адвокатской деятельности, в силу пункта 3 статьи 8 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" мог быть произведен только на основании судебного решения, адвокаты обжаловали действия старшего следователя в суд, который, однако, признал их законными, сославшись на положения статей 7, 29, 176, 177 и 450 УПК Российской Федерации и указав, что уголовно-процессуальный закон обладает приоритетом перед Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", поэтому применение статьи 8 этого Федерального закона должно осуществляться с учетом требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
По мнению заявителей, положения статей 7, 29, 176, 177 и 450 УПК Российской Федерации, как не предусматривающие обязательное получение судебного решения для производства в помещениях, используемых для адвокатской деятельности, осмотра места происшествия до возбуждения уголовного дела, исключают применение в таких случаях пункта 3 статьи 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ограничивая возможность соблюдения адвокатской тайны, и тем самым влекут ущемление гарантированных Конституцией Российской Федерации права на неприкосновенность частной жизни (статья 23, часть 1), права адвоката на занятие избранной деятельностью (статья 37, часть 1) и права каждого на получение квалифицированной юридической помощи (статья 48, часть 1).
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные заявителями материалы, не находит оснований для принятия их жалобы к рассмотрению.
В своем Определении от 8 ноября 2005 года N 439-О Конституционный Суд Российской Федерации, опираясь на ранее сформулированную им позицию, отметил, что приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед другими федеральными законами не является безусловным. В частности, он может быть ограничен правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений. Более того, о безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства не может идти речь и в случаях, когда в иных (помимо Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, закрепляющего общие правила уголовного судопроизводства) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. Разрешение же в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии.
Поскольку адвокатская тайна подлежит обеспечению и защите не только в связи с производством по уголовному делу, но и в связи с реализацией своих полномочий адвокатом, участвующим в качестве представителя в конституционном, гражданском и административном производстве, а также оказывающим гражданам и юридическим лицам консультативную помощь, федеральный законодатель был вправе осуществить соответствующее регулирование не в отраслевом законодательстве, а в специальном Законе, каковым является Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Данным Федеральным законом определяется понятие адвокатской тайны и устанавливаются гарантии ее сохранения, в частности в виде предварительного судебного контроля: в силу пункта 3 его статьи 8 проведение следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения.
Отсутствие же в статьях 7, 29, 176, 177 и 450 УПК Российской Федерации прямого указания на необходимость получения судебного решения в качестве условия для осуществления следственных действий в отношении адвоката не может рассматриваться как исключающее обязательность соответствующего судебного решения в случаях, предусмотренных пунктом 3 статьи 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Приведенные в названном Определении правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации сохраняют свою силу и являются, согласно статье 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", обязательными на всей территории Российской Федерации для всех органов государственной власти и органов местного самоуправления. Проверка же законности и обоснованности правоприменительных решений не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В. Д. ЗОРЬКИН