Правовая позиция Федеральной палаты адвокатов РФ о проекте федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и связанный с ним проект федерального закона «О внесении изменений в статью 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" и статью 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»

Председателю
Государственной Думы Федерального Собрания
Российской Федерации
С.Е. Нарышкину

Глубокоуважаемый Сергей Евгеньевич!

В Федеральной палате адвокатов рассмотрены проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и связанный с ним проект федерального закона «О внесении изменений в статью 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" и статью 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», которые внесены в Государственную Думу Президентом Российской Федерации.

Указанными законопроектами предлагается:

– расширить сферу действия статьи 76.1 «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса Российской Федерации, снизить размер денежного возмещения, подлежащего перечислению в федеральный бюджет в соответствии с частью второй названной статьи и являющегося основанием для освобождения от уголовной ответственности;

– увеличить размер ущерба, являющегося основанием для возбуждения уголовных дел о преступлениях в сфере экономики, а также размер ущерба, являющегося основанием для отнесения преступлений в указанной сфере к преступлениям, совершенным в крупном или особо крупном размере;

– увеличить пороговую сумму неуплаченного налога (сбора) для целей возбуждения уголовных дел о налоговых преступлениях;

– установить продлеваемый срок признания предметов и документов, изъятых в ходе следственных действий, вещественными доказательствами и урегулировать порядок их возврата в иных случаях;

– разрешить допуск нотариуса к обвиняемому, заключенному под стражу или находящемуся под домашним арестом.

Проектом федерального закона также предусматриваются изменения, направленные на реализацию постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 г. № 32-П, которым выявлены отдельные неконституционные аспекты регулирования уголовной ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности.

Считаем, что проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» может быть поддержан в части гуманизации действующего уголовного законодательства.

1. Конституция Российской Федерации, провозглашая Россию демократическим правовым государством, в котором высшей ценностью являются человек, его права и свободы, а основополагающей конституционной обязанностью государства – признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, которые могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статьи 1 и 2; статья 55, часть 3), предъявляет тем самым особые требования к качеству законов, опосредующих взаимоотношения граждан с публичной властью, применения содержащихся в них нормативных положений и исполнения вынесенных на их основе судебных и иных правоприменительных решений.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2014 г. № 4-П отмечается, что при установлении и изменении составов административных и уголовных правонарушений и мер ответственности за их совершение федеральный законодатель связан вытекающими из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерациикритериями необходимости, пропорциональности и соразмерности ограничения прав и свобод граждан конституционно значимым целям.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. № 32-П подчеркивается, что федеральный законодатель, внося изменения в регулирование мер уголовно-правовой защиты права собственности, должен исходить из требования адекватности порождаемых ими последствий тому вреду, который причинен в результате правонарушения, что не исключает конституционно оправданную целесообразность при конструировании новых составов преступлений, а также основываться на учете фактического состояния общественных отношений в конкретно исторических условиях, предопределяющих необходимость повышенной защиты тех или иных прав и законных интересов граждан, обеспечивая при этом соразмерность уголовной ответственности защищаемым уголовным законом ценностям при соблюдении конституционных принципов равенства и справедливости.

2. В пояснительных записках к законопроектам указано, что они направлены на формирование условий для создания благоприятного делового климата в стране, сокращение рисков ведения предпринимательской деятельности, исключение возможностей для давления на бизнес с помощью механизмов уголовного преследования.

3. Именно поэтому положения проекта федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», направленные на расширение сферы действия статьи 76_.1 УК РФ, увеличение соответствующих размеров ущерба, увеличение пороговой суммы неуплаченного налога (сбора) являются оправданными, с точки зрения достижения указанной социально значимой цели, полностью соответствуют конституционным принципам равенства и справедливости, обеспечивают баланс конституционно значимых целей и ценностей.

Вместе с тем, считаем, что законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» нуждается в существенной доработке в части изменения регулирования уголовной ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности.

4. Проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» предусматривает признание утратившей силу ст. 159.4 УК РФ и дополнение ст. 159 УК РФ частями 5–7, содержащими составы мошенничества, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. При этом увеличиваются размеры наказаний за данный вид мошенничества (по сравнению с редакцией статьи 159.4 УК РФ) и увеличиваются размеры крупного, особо крупного ущерба и нижний порог значительного ущерба, применительно к указанным частям ст. 159 УК РФ.

5. В пояснительной записке к законопроекту отмечается, что данные положения законопроекта обусловлены позицией Конституционного Суда РФ, высказанной в постановлении от 11 декабря 2014 г. № 32-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа».

6. Между тем в указанном постановлении Конституционный Суд РФ признал положения статьи 159.4 УК РФсоответствующими Конституции РФ в той мере, в какой – устанавливая специальный состав мошенничества, предполагающий виновное использование для хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием договора, обязательства по которому заведомо не будут исполнены (причем не вследствие обстоятельств, могущих обусловить их неисполнение в силу рискового характера предпринимательской деятельности), что свидетельствует о наличии у субъекта преступления прямого умысла на совершение мошенничества, и предусматривающий дифференциацию наказания за его совершение в зависимости от стоимости похищенного, – эти положения имеют целью отграничение уголовно-наказуемых деяний от собственно предпринимательской деятельности, исключение возможности разрешения гражданско-правовых споров посредством уголовного преследования, создание механизма защиты добросовестных предпринимателей от необоснованного привлечения к уголовной ответственности, конкретизацию регулирования уголовной ответственности за совершение субъектами предпринимательской деятельности противоправных мошеннических действий, равно как и исключение возможности ухода виновных лиц от уголовной ответственности под прикрытием гражданско-правовой сделки и, тем самым, направлены на защиту отношений собственности и стимулирование законной предпринимательской деятельности, осуществляемой ее субъектами самостоятельно, на свой риск и основанной на принципах юридического равенства и добросовестности сторон, свободы договора и конкуренции.

7. Таким образом, само существование в УК РФ автономно урегулированного отдельной статьей (ст. 159.4) состава мошенничества в сфере предпринимательской деятельности, не было признано противоречащим Конституции РФ, более того, Конституционный Суд РФ подчеркнул целесообразность и значимость именно такого варианта нормативного регулирования.

8. Положения ст. 159.4 УК РФ были признаны не соответствующими Конституции РФ лишь в той мере, в какой эти положения в их взаимосвязи устанавливают за предусмотренное данной статьей преступление, если оно совершено в особо крупном размере, наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет, что в системе уголовно-правовых норм позволяет отнести данное преступление к категории преступлений средней тяжести (часть третья статьи 15 УК Российской Федерации), в то время как за совершенное также в особо крупном размере такое же деяние, ответственность за которое без определения его специфики по субъекту и способу совершения предусмотрена общей нормой статьи 159 УК Российской Федерации, установлено наказание в виде лишения свободы на срок до десяти лет, предусмотренный для преступлений, относящихся к категории тяжких (часть четвертая статьи 15 УК Российской Федерации), притом, что применительно к наступлению уголовной ответственности по статье 159 УК Российской Федерации особо крупным размером похищенного признается существенно меньший, нежели по статье 159.4 данного Кодекса.

9. Следовательно, Конституционный Суд РФ акцентировал внимание исключительно на размере наказания за совершение мошенничества в сфере предпринимательской деятельности в сопоставлении его с величиной крупного размера этого вида хищения и отнесением данного состава к определенной категории преступлений.

10. Представляется, что сама идея размещения специальных составов мошенничества в ч. 5–7 ст. 159 УК РФ является теоретически несостоятельной, разрушает системность уголовно-правового регулирования мошенничества и сложившиеся правила конструирования уголовно-правовых составов. Классическая структура уголовно-правовой нормы, выраженная в содержании соответствующей статьи УК РФ, включает в себя основной состав преступления (состав преступления без отягчающих обстоятельств) и квалифицированные составы (составы с отягчающими обстоятельствами, наличие которых влечет повышенное наказание, по сравнению с преступлением, образующим основной состав). Такая структура статьи УК РФ определяет логику уголовно-правовой квалификации: вменение квалифицированного состава преступления возможно только при наличии базовых признаков состава основного. И, наоборот, если признаки квалифицированного состава признаются судом недоказанными, он переходит на квалификацию по основному составу и т.д.

В предлагаемой в законопроекте редакции статьи 159 УК РФ логика построения статьи УК РФ и уголовно-правовой квалификации нарушена, поскольку в ч. 5–7 предлагается закрепить составы преступлений, не являющиеся квалифицированными для ч. 1-4 ст. 159 УК РФ. Это – отдельные, самостоятельные составы преступлений, никак не связанные с диспозицией ч. 1-4 ст. 159 УК РФ.

11. В связи с этим представляется нелогичным отказ авторов законопроекта от самой концепции автономного регулирования состава мошенничества в сфере предпринимательской деятельности отдельной статьей УК РФ (например, новой редакцией ст. 159.4). Тем более что применительно к иным, специализированным видам мошенничества (статья 159.1 «Мошенничество в сфере кредитования»; статья 159.2 «Мошенничество при получении выплат»; статья 159.3 «Мошенничество с использованием платежных карт»; статья 159.5 «Мошенничество в сфере страхования»; статья 159.6 «Мошенничество в сфере компьютерной информации») законодатель продолжает применять идею автономного регулирования отдельной статьей УК РФ, что способствует большей правовой определенности.

12. Анализ законопроекта убеждает, что содержание элементов составов преступлений, которые предлагается закрепить в ч. 5–7 ст. 159 УК РФ, является тождественным соответствующим элементам составов, закрепленных в ч. 1–3 ст. 159.4 УК РФ, т.е. никакого совершенствования нормативного регулирования состава мошенничества в сфере предпринимательства не произошло. От механического перемещения состава мошенничества в сфере предпринимательства из автономной статьи УК РФ в новые части статьи 159 УК РФ никакого улучшения нормативного урегулирования данных отношений не произойдет.

13. Кроме того, обращает на себя внимание некоторое несоответствие величин крупного, особо крупного ущерба и нижнего порога значительного ущерба (в законопроекте в примечании к частям 5–7 ст. 159 УК РФ) сложившимся реалиям в экономической сфере.

Никакого экономического, статистического, социологического обоснования этому показателю в пояснительной записке не приведено.

14. С учетом всего вышеизложенного, полагаем, что законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» нуждается в существенной доработке в части изменения регулирования уголовной ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности.

15. Заслуживают одобрения положения указанных законопроектов о введении специального порядка признания предметов и документов вещественными доказательствами по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики, а также о допуске нотариуса к обвиняемому, заключенному под стражу или находящемуся под домашним арестом.

Полагаем, что законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» нуждается в определенных дополнениях и изменениях, так как предусмотренный в нем механизм не может в полной мере исключить нарушение прав подозреваемого (обвиняемого), а также владельца предметов и документов, изъятых в ходе досудебного производства по уголовному делу о преступлении в сфере экономики.

16. Законопроектом предусмотрено установление сроков для признания предметов и документов, изъятых в ходе следственных действий, вещественными доказательствами по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики.

Это положение является важной новацией, поскольку ст. 81 УПК РФ не устанавливает каких-либо сроков для вынесения постановления о признании изъятых предметов и документов вещественными доказательствами. На практике это создает ситуации, влекущие нарушения прав владельцев предметов и документов, изъятых в ходе досудебного производства по уголовному делу. Отсутствие постановления о признании изъятых предметов и документов вещественными доказательствами создает ситуацию невозможности их возвращения владельцем на протяжении длительного времени, а обжалование подобного бездействия дознавателя (следователя) в порядке ст. 124–125 УПК РФ лишено эффективности, поскольку выбор момента вынесения подобного постановления УПК РФ оставляет на усмотрение лица, ведущего производство по уголовному делу.

Законопроект предлагает введение 10-дневного срока для вынесения подобного постановления, а также возможность продления этого срока на 30 суток по мотивированному постановлению руководителя следственного органа или начальником органа дознания.

17. Положительно оценивая предлагаемое нововведение, нельзя не отметить определенные пробелы, содержащиеся в законопроекте, которые снижают эффективность этой новации.

Во-первых, предложенный механизм вынесения постановления о признании изъятых предметов и документов вещественными доказательствами не содержит весомых гарантий от вынесения подобных постановлений, с нарушением установленных сроков, «задним» числом, для «сохранения» допустимости указанных доказательств.

Законодатель, применительно к иным институтам, обеспечивает гарантии соблюдения процессуальных сроков достаточно эффективным способом – устанавливая правило о вручении копии соответствующего процессуального решения заинтересованным сторонам (например, ч. 8 ст. 172 УПК РФ и др.).

В связи с этим представляется необходимым дополнить положение проекта ч. 2 ст. 81.1 УПК РФ следующим абзацем: «Копия постановления о признании вещественными доказательствами предметов и документов, изъятых в ходе досудебного производства по уголовному делу, вручается их законному владельцу в срок не позднее 3 суток со дня его вынесения».

Во-вторых, в проекте части 2 ст. 81.1 УПК РФ устанавливается, что если для признания предметов и документов вещественными доказательствами требуется назначение судебной экспертизы, то срок вынесения постановления о признании их вещественными доказательствами не может превышать 3 суток с момента получения следователем или дознавателем заключения эксперта. Между тем в УПК РФ отсутствуют какие-либо специальные сроки вынесения следователем (дознавателем) постановления о производстве судебной экспертизы. Очевидно, что без законодательного установления таких сроков, указанная норма превращается в фикцию и не гарантирует скорейшего разрешения вопроса о признании изъятых предметов и документов вещественными доказательствами.

По этой причине, представляется необходимым изложить соответствующий абзац проекта ч. 2 ст. 81.1 УПК РФ следующим образом:

«В случае если для признания таких предметов и документов вещественными доказательствами требуется назначение судебной экспертизы, она назначается в сроки, предусмотренные частью 2 настоящей статьи, срок вынесения постановления о признании предметов и документов вещественными доказательствами не может превышать 3 суток с момента получения следователем или дознавателем заключения эксперта».

18. Положительно оценивая содержащееся в законопроекте предложение о допуске нотариуса к обвиняемому, заключенному под стражу или находящемуся под домашним арестом, полагаем, что содержание пункта 9.1 части четвертой статьи 47 УПК РФ должно быть скорректировано.

В предлагаемом в законопроекте содержании указанной части говорится: «При этом запрещается совершение нотариальных действий в отношении имущества, денежных средств и иных ценностей, на которые может быть наложен арест в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом».

Представляется, что в такой редакции указанной нормы обвиняемый сможет реализовать свое право на совершение нотариальных действий лишь в единичных случаях, поскольку согласно ч. 1 ст. 115 УПК РФ арест может быть наложен на чрезвычайно широкий спектр видов имущества и по основаниям, усмотреть наличие которых следователь может на любом этапе предварительного расследования. Именно поэтому любой обвиняемый может быть ограничен следователем в праве совершения нотариального действия относительно любого имущества, денежных средств и иных ценностейтолько лишь на том основании, что при стечении определенных обстоятельств на эти объекты, в перспективе, может быть наложен арест. Очевидно, что такое ограничение нарушит конституционное право обвиняемого на свободное распоряжение своим, неарестованным, имуществом.

По указанным причинам представляется необходимым сформулировать проект пункта 9.1 части четвертой статьи 47 УПК РФ следующим образом:

«При этом запрещается совершение нотариальных действий в отношении имущества, денежных средств и иных ценностей, на которые был наложен арест по основаниям и в порядке, предусмотренными настоящим Кодексом».

На основании изложенного просим Вас, уважаемый Сергей Евгеньевич, довести позицию Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации до сведения депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации для возможного учета мнения профессионального сообщества при принятии решения по данным законопроектам.

Президент ФПА РФ
Ю.С. Пилипенко