Правовая позиция Федеральной палаты адвокатов РФ о проекте федерального закона № 801269-6 «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в части совершенствования наследственного права)
Председателю Комитета Совета Федерации
по конституционному законодательству и государственному строительству
А.А. Клишасу
Уважаемый Андрей Александрович!
В Федеральной палате адвокатов Российской Федерации изучен проект федерального закона № 801269-6 «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в части совершенствования наследственного права) (далее – Законопроект).
Законопроектом предлагается, прежде всего, внесение изменений в ч. III разд. V «Наследственное право» Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ). Необходимость изменений авторы Законопроекта обосновывают необходимостью расширения возможностей наследодателя в части выражения им завещательных распоряжений, упрощения процедур принятия наследства, а также эффективности принимаемых мер по охране наследственной массы и управления ею в период до определения круга наследников и принятия ими наследства.
По нашему мнению, Законопроект нуждается в доработке.
1. По тексту разд. V ч. III ГК РФ предлагается слова «о праве на наследство» заменить словами «о праве наследования».
Остается неясным, каким образом данная терминологическая замена повлияет на цели, изложенные в пояснительной записке к Законопроекту. Кроме того, слова «о праве на наследство» применяются в ч. III разд. V ГК РФ только в словосочетании «свидетельство о праве на наследство». Свидетельство о праве на наследство является публичным документом, подтверждающим право на указанное в нем наследственное имущество. По общему правилу оно выдается по истечении шести месяцев со дня открытия наследства (ст. 1163 ГК РФ), т.е. уже после принятия наследниками наследства. Соответственно, оно подтверждает именно право наследника на имущество, а не его право наследования, которое к моменту выдачи свидетельства уже реализовано. Поэтому предложенную терминологическую замену вряд ли можно признать удачной.
2. Изменения п. 4 ст. 1118 ГК РФ вводят в гражданский оборот так называемое совместное завещание супругов, главной отличительной чертой которого является наличие в одном завещании волеизъявления двух наследодателей, являющихся супругами. Данное положение полностью меняет одно из основополагающих положений наследования по завещанию, закрепленное в п. 4 ст. 1118 ГК РФ.
Следует отметить, что цель, вероятно предполагаемая авторами Законопроекта, в настоящее время может быть реализована путем составления супругами взаимных завещаний и не требует какого-либо дополнительного регламентирования. Составление супругами завещаний, предусматривающих их право наследования друг после друга на случай смерти кого-либо из них не противоречит закону, что также подтверждается судебной практикой (см., например, Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда от 18 сентября 2012 г. № 33-12129/2012).
Также следует отметить, что Законопроект предполагает, что совместное завещание супругов «утрачивает свою силу» (сохранена терминология Законопроекта. – Прим. ФПА РФ) в случае последующего совершения завещания одним из супругов.
В настоящее время последующее завещание отменяет предыдущее только при наличии прямых указаний об отмене прежнего завещания или отдельных содержащихся в нем распоряжений (п. 2 ст. 1130 ГК РФ), что вполне позволяет наследовать по нескольким завещаниям и в практическом отношении не вызывает нареканий. В связи с рассматриваемым изменением неясно, чем обосновывается «утрата силы» совместного завещания супругов, если один из них, например, впоследствии составляет новое завещание, не содержащее распоряжений о распределении имущества, указанного в совместном завещании.
В пояснительной записке отсутствует обоснование востребованности совместных завещаний в настоящее время. Учитывая, что в нашей стране завещательное наследование не занимает того приоритетного места, которое ему отводится в ГК РФ, введение совместных завещаний создает дополнительные осложнения, связанные с практической реализацией данного института гражданского права.
3. Законопроект предлагает возможность назначения в качестве исполнителей завещания не только граждан, но и юридических лиц.
Выбор наследодателем душеприказчика основан на личном доверии, создающем убежденность наследодателя в том, что его воля после смерти будет исполнена назначенным им лицом. Введение в качестве исполнителей завещаний юридических лиц нивелирует это личное доверие. Безусловно, исполнитель завещания имеет важное значение в случаях, когда наследство включает в себя объекты недвижимости, права и обязанности, для которых необходимо постоянное управление. Вместе с тем данный вопрос также не требует дополнительного регулирования. В частности, в настоящее время, в рамках своих полномочий (п. 2 ст. 1135 ГК РФ) исполнитель завещания вполне способен обеспечить исполнение воли наследодателя, в том числе принять меры по охране наследства, организации доверительного управления. Реализация предлагаемого изменения вызывает вопрос о том, какое юридическое лицо может выступать в качестве исполнителя завещания. Может ли, например, быть душеприказчиком государственная корпорация или некоммерческая организация?
Однако детализация прав исполнителя завещания, предлагаемая в Законопроекте, заслуживает положительной оценки.
4. По нашему мнению, одной из наиболее значительных новелл, предлагаемых Законопроектом, является введение в отечественное наследственное право наследственного договора.
Наследственный договор – новое основание наследования, которое ранее не было известно российскому наследственному праву. Он получил значительное распространение в странах англосаксонской правовой системы, хотя следует отметить, что предлагаемая в Законопроекте конструкция такого договора имеет незначительные общие черты с теми наследственными договорами, которые используются, например, в США. Данное основание наследования не имеет однозначного восприятия и в странах Западной Европы. Например, наследственный договор известен наследственному праву Германии, но отсутствует в законодательстве Франции. Представляется, что это не позволяет считать его в качестве распространенного основания наследования, «равного» наследованию по завещанию и по закону.
Введение наследственного договора предполагает существенное ограничение принципа свободы завещания (ст. 1119 ГК РФ), поскольку Законопроект устанавливает приоритет наследственного договора над завещанием, составленным после его совершения. Обоснование такой приоритетности авторы не приводят. Кроме того, не решен вопрос о судьбе завещания, совершенного до заключения наследственного договора. Представляется, что наследственный договор, совершенный в отношении того же имущества, что было завещано по ранее составленному завещанию, должен отменять условия такого завещания, иначе наследник по наследственному договору в значительной части утрачивает интерес к его заключению и исполнению. Однако этот вопрос авторами законопроектов не рассмотрен.
Другим недостатком является отсутствие ограничений на составление наследственного договора через представителя. В отличие от наследственного договора, совершить завещание может только сам наследодатель (п. 3 ст. 1118 ГК РФ), что является гарантией того, что воля наследодателя не была искажена. Отсутствие таких требований к наследственному договору нельзя признать правильным. Будучи распоряжением mortis causa, наследственный договор должен совершаться только лично. Законопроект предусматривает, что к наследственному договору могут применяться положения ГК РФ о завещании, но это не относится к процедуре его заключения.
Законопроект предусматривает, что условия наследственного договора действуют в части, не противоречащей положениям ГК РФ об обязательной доле. Вместе с тем наследственный договор может быть заключен в пользу третьего лица. Законопроект оставляет неразрешенным вопрос о том, как должно реализовываться право на обязательную долю при заключении наследственного договора в пользу третьего лица.
Расторжение или изменение наследственного договора возможно только по соглашению сторон или на основании судебного решения в связи с существенным изменением обстоятельств. Вопрос о том, что подразумевается под существенным изменением обстоятельств, остается открытым.
Необходимость введения в гражданский оборот наследственного договора в пояснительной записке обосновывается общими объяснениями. Однако в различных СМИ указывалось, что его основное назначение – снизить риски, связанные с заключением договора ренты.
Основываясь на данных предположениях, прежде всего, возникает вопрос об обоснованности реформирования именно наследственного, а не договорного законодательства, в части рентных правоотношений.
Предложенная концепция наследственного договора позволяет утверждать, что наследник по такому договору является более слабой, незащищенной стороной, поскольку после заключения наследственного договора наследодатель вправе совершать любые сделки в отношении принадлежащего ему имущества и иным образом распоряжаться принадлежащим ему имуществом своей волей и в своем интересе, даже если такое распоряжение лишит лицо, которое может быть призвано к наследованию, прав на имущество наследодателя. Следует учитывать, что сам наследственный договор является возмездным. В связи с изложенным сложно представить ситуацию, когда наследник согласится на заключение возмездного наследственного договора, зная, что наследодатель наделен неограниченной возможностью распоряжения имуществом, являющимся объектом наследственного договора, и не несет никакой ответственности за распоряжение таким имуществом вопреки интересам договорного наследника. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что предложенная концепция наследования по договору носит скорее декларативный характер и нуждается в серьезной доработке.
5. Законопроект вносит существенные изменения в положения ч. III ГК РФ о доверительном управлении наследственным имуществом, что можно отметить в качестве положительного момента. Прежде всего, разрешена неопределенность в том, кто должен выступать в качестве инициатора учреждения доверительного управления.
В настоящее время нотариус принимает меры по управлению наследством по заявлению соответствующих лиц, действующих в интересах сохранения наследства (п. 2 ст. 1172 ГК РФ). Однако, по смыслу ст. 1173 ГК РФ, если в составе наследства имеется имущество, требующее не только охраны, но и управления, то нотариус по собственной инициативе в качестве доверительного управляющего заключает договор доверительного управления[1].
Законопроект устанавливает, что учредителем доверительного управления выступает нотариус либо им становится исполнитель завещания.
Также следует отметить, что авторами предлагается возможность заключения договора доверительного управления без указания срока его действия, что нельзя признать правильным, поскольку это может ограничивать права наследника на распоряжение наследственным имуществом. Верховным Судом РФ дано обоснованное разъяснение о том, что срок учреждения доверительного управления определяется нотариусом с учетом характера и ценности наследства, а также времени, необходимого наследникам для вступления во владение наследством, но при этом он не может превышать шести месяцев, а в случаях, предусмотренных п. 2 и 3 ст. 1154 и п. 2 ст. 1156 ГК РФ – девяти месяцев со дня открытия наследства. По истечении этих сроков наследник, принявший наследство, вправе учредить доверительное управление в общем порядке, в соответствии с правилами гл. 53 ГК РФ (п. 56 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. № 9).
Таким образом, в настоящее время отсутствует необходимость изменения концепции наследственного права. Цели, которые ставят авторы Законопроекта, вполне могут быть реализованы в рамках действующего законодательства. При этом следует отметить, что Концепция развития гражданского законодательства РФ (одобрена Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 октября 2009 г.) не предполагает изменения наследственного законодательства.
На основании изложенного просим Вас, уважаемый Андрей Александрович, довести позицию Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации до сведения членов Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации для возможного учета мнения профессионального сообщества при принятии решения по данному законопроекту.
Президент ФПА РФ
Ю.С. Пилипенко
[1] ГК РФ предусматривает ещё один случай, когда нотариус выступает в качестве учредителя доверительного управления. Согласно абз. 2 п. 2 ст. 1038 ГК РФ осуществление прав и исполнение обязанностей умершего правообладателя, являющегося стороной договора коммерческой концессии, до принятия наследником этих прав и обязанностей или до регистрации наследника в качестве индивидуального предпринимателя осуществляется управляющим, назначаемым нотариусом.