Популярные материалы
Идти и не останавливаться
«Мы всегда открыты к новым образовательным проектам»
Дисциплинарная практика – неотъемлемая форма самоконтроля профессиональной корпорации
Работать во благо адвокатуры, во благо людей
Нужен ли кодекс этики в адвокатуре XXI века?
Развитие общества и государства принесет отечественной адвокатуре новые вызовы
Для того чтобы ответить на вопрос, нужен ли кодекс этики в адвокатуре XXI в., в первую очередь необходимо понять, чем российская адвокатура XXI в. отличается от адвокатуры прошедших столетий. Нужно исследовать, что стало причинами формирования этических правил адвокатуры, какое внимание уделялось вопросам адвокатской этики в разные исторические периоды и на разных этапах развития отечественной адвокатуры.
Судебная реформа 1864 г., давшая начало институту присяжных поверенных, была органичным следствием развития общественных отношений. Присяжные поверенные начинали свою деятельность в атмосфере невиданной до этого свободы. Впервые были провозглашены принципы независимости суда, состязательности, равенства всех перед законом, гласности судебного разбирательства.
Важное значение имело учреждение суда присяжных, которое стало «краеугольным камнем, ядром реформы уголовной юстиции»[1]. На присяжных поверенных была возложена ответственная миссия защиты прав людей в новых условиях. Не случайно требования, предъявляемые к присяжным поверенным, совпадали с требованиями, предъявляемыми к судьям.
На мой взгляд, первыми присяжными поверенными не могли стать случайные люди, уж очень велика была ответственность первых адвокатов перед людьми и государством, вставшим на путь формирования независимого правосудия. Как следствие, именно этот исторический период подарил миру Плевако, Спасовича, Александрова и множество других талантливых профессионалов, которые блистали на арене битв за права человека в XIX в. и стали образцом для адвокатов всех будущих поколений.
С развитием института присяжных поверенных и увеличением соответствующей потребности общества образовывались советы присяжных поверенных, которые осуществляли отбор присяжных поверенных и следили за их профессиональной деятельностью. Именно советы присяжных поверенных начали формировать первые этические правила адвокатской деятельности, и надо отметить, правила эти были достаточно суровые, что подробно описано Светланой Игоревной Володиной в статье «Этические традиции. Актуальность принципов, разработанных советами присяжных поверенных»[2].
Высокие требования, предъявляемые к присяжным поверенным, обеспечили их высокий профессиональный и, что немаловажно, высокий морально-нравственный уровень. В результате сословие присяжных поверенных пользовалось заслуженным авторитетом в обществе, и не последнюю роль в этом сыграло соблюдение присяжными поверенными этических правил адвокатской деятельности.
К сожалению, большевики, пришедшие к власти в начале ХХ в., считали сословие адвокатов враждебным новой общественно-экономической формации, где провозглашалась диктатура пролетариата и предполагалось господство классов рабочих и крестьян. Удивительно, но стремясь построить справедливое общество, первые советские лидеры не увидели в адвокатуре потенциального помощника в обеспечении торжества законности и соблюдения прав людей, что в целом странно, ведь именно адвокаты, защищая права конкретного человека, указывают государству на несовершенство и несправедливость системы.
Как выразился Владимир Данилович Спасович, которого Генри Маркович Резник назвал «королем российской адвокатуры»[3]: «Без адвоката, защитника, суд – не суд, а западня». История советского государства показала, что права человека были вторичны после интересов государства, а значит, и адвокаты в действительности были нужны для создания видимости правосудия, а не для его реального обеспечения.
Декретом Совета Народных Комиссаров «О суде» 1917 г. институты частной и присяжной адвокатуры были упразднены. Согласно п. 3 данного декрета в роли обвинителей и защитников, допускаемых и в стадии предварительного следствия, а по гражданским делам – поверенными, допускались все неопороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами. Массив правил и норм адвокатской этики, сформированный с 1864 г., и богатейший опыт корпорации профессиональных защитников оказались не нужны советскому государству, которое открыло доступ к адвокатуре всем желающим, тем самым демонстрируя отсутствие значимости правозащитной деятельности в молодой советской стране. В результате к 1921 г. из 13 000 профессиональных адвокатов в РСФСР осталось не более 650 человек[4].
Только в 1922 г. с принятием положений об адвокатуре и о коллегиях защитников началось становление советской адвокатуры, которая была ограничена реалиями нового советского строя, но, тем не менее, даже в таких условиях развивалась и формировала свои правила и требования, в том числе этические, к адвокатам и их деятельности.
Эти правила и требования были разными на разных этапах развития советской адвокатуры. Они находили свое отражение и в отраслевом законодательстве, например, УПК РСФСР 1960 г., и в специальных законах, например, Законе об утверждении Положения об адвокатуре РСФСР 1962 г., которое, к слову, спустя более 40 лет после ликвидации института присяжных поверенных снова установило требование о наличии у кандидата в адвокаты высшего юридического образования. Вопросы этики затрагивались адвокатским сообществом и обособленно. Например, выдающийся советский адвокат-цивилист Давид Петрович Ватман в своей работе «Этические принципы судебного представительства» предлагал адвокатам этические правила при выборе дел, указывая на «недостойные методы приобретения дел: погоня за клиентами, самореклама, “перехват” клиентов, явившихся в юридическую консультацию, чтобы обратиться к другому адвокату, “вербовка” клиентуры путем направления писем с вызовов в консультацию для переговоров и оформления поручений по делу»[5].
Большое значение в понимании важности вопросов адвокатской этики для меня имеет книга Семёна Львовича Арии «Жизнь адвоката», которая поднимает огромное количество этических вопросов в деятельности адвоката. Она интересна как в историческом контексте, так и вне его. Семён Львович, начавший практиковать еще в сталинский период, рассказывает истории из жизни разных людей, в судьбах которых он принял участие в качестве адвоката. Эти истории, рассказанные через призму мыслей и переживаний адвоката, учат нас всегда задавать вопросы своей совести, всегда размышлять и анализировать нравственные аспекты своей адвокатской деятельности. Евгений Васильевич Семеняко отмечал, что «Ария никогда не скрывал своей нравственной позиции – сострадать и сопереживать доверителю, болеть его судьбой, особенно в случаях, когда обвинение несправедливо или необоснованно»[6].
Вместе с исчезновением СССР исчезла та идеологическая база, на которой строилась вся правовая система страны, в том числе этические нормы и правила советской адвокатуры. В страну пришел рынок, а вместе с ним и новая философия полной беспредельной свободы, граничащей с отсутствием каких-либо морально-нравственных ориентиров. К счастью, современная российская адвокатура не согласилась забыть про призвание адвоката и его общественное служение. Со временем и государство естественным образом пришло к осознанию необходимости установления определенных стандартов адвокатской деятельности, что увенчалось принятием в 2002 г. нового Федерального закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации, который был принят с учетом мнения адвокатского сообщества. Адвокатура Российской Федерации справилась с этим сложнейшим историческим периодом, не потеряв корпоративность и нравственный базис.
Чуть более чем через полгода Всероссийским съездом адвокатов был принят Кодекс профессиональной этики адвоката, в преамбуле которого прямо говорится о том, что кодекс принят на основе Закона об адвокатуре в целях поддержания профессиональной чести, развития традиций российской (присяжной) адвокатуры и с осознанием нравственной ответственности перед обществом. И в этом я вижу преемственность поколений адвокатов. Ведь мы – современные адвокаты – осознаем и принимаем ту самую нравственную ответственность, которую осознавали и принимали присяжные поверенные более 150 лет назад. И ту ответственность, которую брали на себя адвокаты, самоотверженно выбиравшие путь борьбы за права человека в очень непростой для адвокатуры советский период.
Нравственные ориентиры ребенку дают родители, а начинающему адвокату, как такому же ребенку в профессии, базовые ориентиры дает кодекс профессиональной этики. Он не является чем-то навязанным извне, а представляет собой накопленный опыт многих поколений адвокатов, содержащий ответы на вопросы, которые возникают у каждого адвоката, и ответы на которые нужны адвокатам как воздух, особенно только начинающим практику. Было бы преступным оставить молодого, начинающего адвоката один на один с вопросами профессиональной этики.
Невозможно не согласиться с Юрием Сергеевичем Пилипенко: «...Кодекс – и в динамике своего развития, и в неизменности закрепленных в нем принципов профессионального поведения адвоката – является действенным свидетельством приверженности адвокатского сообщества принципам чести и достоинства, а также единства корпоративного духа и независимости российской адвокатуры. Годы существования и применения данного документа, задуманного как кодекс чести отечественной адвокатуры, показали, что он и в самом деле сумел стать таким кодексом чести – настольной книгой для каждого российского адвоката»[7].
Но по мере взросления в профессии адвокат неизбежно ставит перед собой все более сложные этические вопросы, ответы на которые поможет дать общение с другими адвокатами, как с современниками, так и с ушедшими от нас выдающимися представителями адвокатуры прошлого через их труды и книги.
Адвокат работает в круговерти человеческих страстей, и в таких условиях невозможно существовать без морально-нравственных ориентиров. Для меня деятельность адвоката сродни служению священника, потому что в этих профессиях невозможно органично находиться без любви к людям, без желания помочь, стать причастником торжества справедливости. Люди приходят к нам со своими бедами, и наша задача – не просто оказать юридическую помощь, но и дать утешение даже в самых безвыходных ситуациях. Такую помощь возможно оказать, только имея прочный нравственный стержень, который дает уверенность в правильности выбранного способа защиты и передает эту уверенность обратившемуся к адвокату человеку.
Нужен ли кодекс этики в адвокатуре XXI в.? Это вопрос риторический. Этические правила адвокатской деятельности неотделимы от самой адвокатуры и не зависят от исторического периода. Кодекс этики может со временем меняться, дополняться, ведь адвокатская этика – это живой организм, она развивается и меняется естественным образом вместе с развитием адвокатуры. И день, когда вопросы профессиональной этики станут не интересны адвокатам, может наступить только после исчезновения самой адвокатуры.
Несомненно, развитие общества и государства принесет отечественной адвокатуре новые вызовы. Новая концепция регулирования рынка профессиональной юридической помощи и введение адвокатской монополии неизбежно поставят новые этические вопросы адвокатской деятельности. И оглядываясь назад, я понимаю, что, пройдя такой сложный, интересный, одновременно великий и трагичный путь, адвокатской корпорации удалось сохранить свой нравственный фундамент, на котором будут строиться и уверенно стоять новые этажи для новых поколений адвокатов.[1] Немытина М.В. «Российский суд присяжных». М.: БЕК, 1995. С. 4.
[2] Володина С.И. «Этические традиции. Актуальность принципов, разработанных советами присяжных поверенных», интернет-издание «Новая адвокатская газета». № 7 (144), 01-15.04.2013 г.
[3] Интервью порталу ГАРАНТ.РУ // http://www.garant.ru/interview/604915/, 09.02.2015 г.
[4] Ерофеев К.Б. Судьбы российской адвокатуры в 1917–1922 гг. // Вестник Адвокатской палаты Санкт-Петербурга. 5/2014, с. 88.
[5] Ватман Д.П. Адвокатская этика. М., 1977.
[6] Ария С.Л. Жизнь адвоката. 3-е изд., доп. и испр. М.: Американская ассоциация юристов, 2010. С. 10.
[7] См.: Пилипенко Ю.С. Научно-практический комментарий к Кодексу профессиональной этики адвоката (3-е изд., перераб. и доп.). М.: Норма, 2016. 576 с.