Невозможно представить правосудие без адвокатуры

О способности адвокатуры направлять поступки людей, не прибегая к принуждению

Предлагаемая тема навеяна размышлениями о процессах, происходящих в адвокатуре в контексте идей, высказанных председателем Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькиным на Петербургском международном юридическом форуме об эволюции и современном состоянии развития права. Профессор Зорькин говорил о постмодернистском понимании права, присущем современному состоянию общества, и об опасностях, с этим связанных.

В качестве характеристики приведу пару цитат из теоретических работ.

«Понятие “постмодернизм” фиксирует состояние общества, когда оно, собственно человеческое общество, исчезает. Время не останавливается, люди, как таковые, не исчезают, а исчезает культура. Постмодернизм сокрушает традиционные устои и ценности человека».

«Негативный пафос, особенно сильный в русском постмодернизме, – пафос игрового разоблачения мистификации, осуществляемой воздействием средствами массовой информации на общественное сознание».

«В правовой сфере постмодернизм предстает как технология манипулирования человеческим сознанием и подсознанием в целях формирования нового мирового порядка на началах духовных подмен и нравственного вырождения. Постмодернизм – это одно из элитарных течений глобализаторов мира, рассчитанное на разрушение традиций, правовых оснований общества и уничтожение духовно-нравственной константы в человеке»[1].

Конечно же, подобные турбулентные процессы отражаются и на адвокатуре. Манипуляции, подмена понятий и смыслов, использование общеправового регулирования без понимания заложенных смыслов и традиционных ценностей адвокатского сообщества. Даже на профессиональных юридических площадках мысли признанных авторитетов, посвятивших много времени и сил изучению предмета, наберут меньше лайков, чем вирусные идеи авторов, часто вообще далеких от адвокатуры и юриспруденции. Это приводит к размыванию авторитетов и традиционных устоев общества.

С другой стороны, мы получаем определенный реформаторский порыв, иногда способный на волне демократических идей разрушить ту внутреннюю самоорганизацию адвокатуры, которая основана на определенных традициях и ценностях, подменив их симулякрами.

При этом другие элементы системы – обвинение, судейское сообщество, государственный аппарат, я уже не говорю об аппарате властного принуждения, все больше и больше становятся похожи на военизированные организации, характеризующиеся жесткой вертикалью соподчинения, принятия и реализации решений.

Адвокатура как горизонтально интегрированный институт, которому чуждо абсолютное соподчинение и вертикаль принятия решений, может противопоставить этой машине только абсолютность тех ценностей, которые образуют нашу самоидентичность.

Однако рассмотренные и другие тенденции могут в конечном итоге привести к потере адвокатуры, которую знаем, или изменить ее до неузнаваемости.

Для того чтобы этого не произошло, мы должны особенно четко определять и понимать те ценности, которые составляют нашу основу.

Адвокатура является не одним из институтов гражданского общества, не просто коммерческой организацией. Она – системообразующая часть инструмента осуществления государственной власти – правосудия. Как бы это кому-то ни казалось желательным, невозможно представить правосудие в его современном понимании без адвокатуры.

Вот почему мы говорим о публичной функции адвокатуры, возложенной на нее Конституцией РФ. И вот почему для надлежащего исполнения той социальной роли, которая определена общественным договором и Конституцией, адвокатура должна рассматриваться не только как сообщество носителей специализированных знаний, но как автономный институт общественного устройства, обладающий высоким престижем и авторитетом в обществе, имеющий собственные нормы и ценности, регулирующие ее деятельность с точки зрения общественного блага, реализующий публичную функцию.

Адвокатура – это не просто способ зарабатывания денег. Адвокатура представляет собой сообщество, которое способно обеспечить высокий уровень контроля поведения входящих в него профессионалов, причем не способом принуждения, а через моральные регуляторы, такие как профессиональные нормы, защищаемые ценности и т.д. В отличие от просто работы, движимой материальным интересом, адвокатура подразумевает ценностную мотивацию и наличие внутренних этических норм, связанных с выполнением общественно полезных функций[2].

Итак, являясь соотправителем правосудия, без которого невообразимо его современное понимание, адвокатура тем самым осуществляет публичную, присущую государственному устройству функцию. Этим реализуются определенные властные полномочия таким институтом государственного устройства как адвокатура.

Одновременно, в силу специфики общественных отношений этого рода адвокатура должна оставаться независимым от государства общественным объединением, гарантированным от вмешательства и значительной части того оперативно-регуляторного воздействия, которое оказывается на другие общественные объединения.

Ее влияние на участников процесса и на общество в целом не может быть основано на принуждении. Вот почему властные полномочия адвокатуры, рассматриваемые как способность направлять поступки других людей, в том числе профессионалов, задействованных в процессе осуществления правосудия и уголовного преследования, – власть особого рода – власть авторитета.

Авторитет (нем. Autoritat, от лат. Auctoritas – власть, влияние), в широком смысле – общепризнанное неформальное влияние какого-либо лица или организации в различных сферах общественной жизни, основанное на знаниях, нравственных достоинствах, опыте (авторитет родителей, врачей и т.д.), в более узком значении – одна из форм осуществления власти.

Авторитет выражается в способности лица или группы лиц (носители авторитета) направить, не прибегая к принуждению, поступки или мысли другого человека (или людей).

Существование авторитета связано с ограниченностью возможностей человека рационально оценивать многие возникающие перед ним проблемы, что связано со сложностью самой действительности. Отсюда – необходимость принятия на веру утверждений носителей авторитета. При этом предполагается способность носителей авторитета обосновать свои требования[3].

Общий анализ норм Кодекса профессиональной этики адвоката показывает две абсолютные ценности:

– всеми не запрещенными законом средствами защищать интересы доверителя (в этом смысл существования профессии);

– забота об авторитете адвокатуры, которая отнесена Кодексом профессиональной этики адвоката к профессиональным обязанностям каждого члена корпорации, которые он принимает на себя самим фактом получения статуса адвоката.

Авторитет адвокатуры, ее способность властвовать над умами, способность направлять общественное мнение и ход отдельного судебного процесса строятся на уверенности общества в том, что адвокат:

– безусловный профессионал, носитель профессионального знания и навыков, которому чужд правовой нигилизм;

– он безусловно предан интересам доверителя, выше которых для него только закон;

– адвокат живет по строгому этическому кодексу и связан этическими правилами корпорации.

Такая уверенность, в свою очередь, может быть основана на понимании того, что сообщество всякий раз будет должным образом реагировать на поступки адвоката, не вписывающиеся в приведенное понимание и тем самым разрушающие самый авторитет адвокатуры в целом.

Такое понимание мы находим и в актах Конституционного Суда. Фактически КС РФ говорит о том, что Совет применяет только две меры дисциплинарного воздействия – замечание и предупреждение.

Прекращение статуса является констатацией уполномоченного законом органа – совета адвокатской палаты – факта, что лицо по профессиональным или морально-этическим качествам не соответствует требованиям, предъявляемым к адвокату, и потому статус немедленно прекращается.

Отсюда и другой вывод: только совет палаты может принять решение о том, был ли причинен действиями адвоката ущерб авторитету адвокатуры. Поскольку, хотя понятие авторитета – это взгляды всего общества на то, каким должен быть адвокат, придать объективное выражение им могут только органы адвокатского сообщества. Именно поэтому суд не вправе пересматривать решения дисциплинарных органов адвокатуры только лишь на том основании, что у него иное мнение, нанесен ли ущерб авторитету адвокатуры или наоборот. Это решение законом отнесено к исключительной компетенции совета палаты.

Вот почему, на мой взгляд, понятие авторитета адвокатуры является системообразующим понятием наших этических воззрений.

Конечно же, это не новая идея, и наши предшественники неоднократно обращались к ней. Вот несколько цитат из дореволюционных источников.

«Человеку грубому, невоспитанному, мало понимающему свои отношения к суду, к доверителю, к товарищам, к Совету, а в лице его и ко всему сословию, человеку, не брезгующему злословием и клеветой, как орудием борьбы со своим бывшим патроном и другими не угодившими ему товарищами…, и не гнушающемуся в своих личных видах оперировать и на суде, и в печати непроверенными и бездоказательными фактами, не место в среде присяжной адвокатуры» … (Каз. 10/11 – 83).

Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. Опыт систематизации постановлений Советов присяжных поверенных по вопросам профессиональной этики. М., 1913. С. 7.

«Члены адвокатской корпорации должны относиться к друг другу с уважением, не позволяя себе публично, а тем более печатно, резких отзывов и обвинений в недобросовестных поступках… Обвинения же одним присяжным поверенным другого, помимо Совета, в печати имеет ту не выгодную для всего сословия сторону, что в обществе подобные единичные обвинения легко обобщаются, чем уменьшается уважение ко всей корпорации».

Макалинский П.В. С.-Петербургская присяжная адвокатура. Деятельность С.-Петербургских Совета и Общих собраний присяжных поверенных за 22 года (1866–1888 гг.). С.-Петербург, 1889. С. 509–510.

«Уважение к званию присяжного поверенного должно быть руководящим правилом в оценке действий товарища. Эти максимы уже давно были провозглашены Советом, и присяжному поверенному не знать их непозволительно» (Мск. 02/03 – 286, ч. 2).

Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. Опыт систематизации постановлений Советов присяжных поверенных по вопросам профессиональной этики. М., 1913. С. 378.

«Возмутительно видеть, как присяжный поверенный с целью выиграть у противника дело не останавливается перед тем, чтобы поносить и позорить свою корпорацию… Такая победа, купленная ценою собственного позора и поношения всего сословия, вызвала бы громкое порицание у всех порядочных людей… Было бы странно дозволять присяжному поверенному почти безнаказанно надевать тогу негодующего фельетониста-обличителя и бичевать свою корпорацию публично перед лицом суда, представителей общества и самого общества».

Гр. Джаншиев. Беглые заметки по поводу последнего отчета Московского Совета присяжных поверенных (1876–1877). М., 1877. С. 7–8.

[1] Цит. по: Ерохин. Ю.В. Правовой постмодернизм в России: особенности проявления.

[2] Подробнее см.: Бочаров Т.Ю., Моисеева Е.Н. Быть адвокатом в России: социологическое исследование профессии // Тимур Бочаров, Екатерина Моисеева. 2-е изд., испр. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге.

[3] Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 11.