«Абсолютный слух» Генриха Падва

К 90-летию со дня рождения мэтра

Моя первая встреча с Генрихом Павловичем Падва состоялась, когда я, недавно ставшая стажером, поехала на конференцию молодых адвокатов в Прибалтику. Туда вместе с молодыми адвокатами Москвы и Московской области поехали Александр Викторович Клигман и Генрих Павлович Падва. Это очень разные люди по возрасту, темпераменту, манере одеваться и стилю общения. Они удивили нас своей кардинальной непохожестью. Клигман – в джинсах и рубашке, рядом с молодыми, на равных. Генрих Павлович – безупречно одет и причесан, сдержан в манерах, абсолютно недосягаем. Глядя на Генриха Павловича, хотелось надеть вечернее платье, но у нас их тогда не было. Когда он вышел выступать перед нами, ощущение пропасти увеличилось, потому что мы поняли, что перед нами – целый мир. Удивительно, что как раз после этого выступления он начал с нами общаться. Для нас это было абсолютное счастье, возможность прикоснуться к звезде. Кстати, звездой оказался и А.В. Клигман, только светил он по-своему.

Потом я встретилась с Генрихом Павловичем в Московском областном суде. Я была молодым адвокатом и готовилась к выступлению в кассационной инстанции. Как я считала, мне повезло: в деле, в котором я участвовала, назначили почерковедческую экспертизу, а я во время учебы работала в почерковедческой лаборатории ВНИИСЭ. В кассационной жалобе я фактически провела почерковедческое исследование и показала, что того количества совпадений с подписями, которое нашел эксперт, недостаточно для категорического вывода, более того, его недостаточно даже для вероятного. Я, гордая своей жалобой, решила показать ее Генриху Павловичу, который меня узнал и с интересом стал ее читать. Тогда он преподал мне урок. Он вычеркнул из моей жалобы примерно 2/3 и сказал, что не нужно было лишних усилий – достаточно приложить заключение специалиста. Не следует писать лишних слов – это один из первых уроков, который мне посчастливилось получить от Генриха Павловича.

Потом мы встречались в формальной и неформальной обстановках. Помню, как случайно встретились на премьере спектакля «Последняя ночь последнего царя» по пьесе Эдварда Радзинского. Эти встречи вне профессиональной сферы также были уроком: я увидела, что Генрих Павлович – человек, видящий и чувствующий все краски жизни. Я поняла, что настоящий адвокат – человек, который говорит не только о своих процессах и о своих победах.

Однажды я встретила его в галерее на художественной выставке. Генрих Павлович и здесь оказался с «абсолютным слухом». С ним вообще интересно говорить. Для меня он раскрыл наив в живописи и Нико Пиросмани. Именно он показал мне, что искусство есть мышление в образах.

Жизнь удивительным образом сводила меня с ним. Где бы я ни оказывалась – в театре, на выставке, презентации, в спальном вагоне поезда, отправляющегося на конференцию, на юбилеях, в суде – я его встречала. Системной дружбы у нас не было, но когда мы виделись, то было ощущение, что мы дружим, потому что он сразу начинал расспрашивать меня обо всем. Невероятно этим горжусь, потому что быть интересной интересному человеку – отдельное счастье в жизни.

Мы встречались у Генриха Павловича дома на Сретенке. Это квартира настоящего мэтра! Он давал читать книги из своей библиотеки, советовал то, чего у него не было. Вместе с ним и А.В. Клигманом мы планировали участвовать в общем процессе, обсуждали свои позиции, и я увидела Генриха Павловича в работе. Он был профессионально сдержан, корректен, очень точен, внимателен, умел выделить главный акцент. Хотя в итоге мы не оказались в этом процессе, мы много раз собирались и обсуждали, что нужно делать, как и зачем. Я поняла, как работает мастер, как глубоко он захватывает, как четко прогнозирует. Когда у нас были разные точки зрения, он умел убеждать в своей. Это был еще один урок, который Генрих Павлович преподал мне в жизни: не бойся ходить туда, где, как ты понимаешь, изначально будут другие точки зрения, научись удерживать свою, а главное – учись убеждать в ней других. И я учусь.

Генрих Павлович – человек разносторонний, яркий, с потрясающим чувством самоиронии. Однажды я встретила его на юбилее ныне ушедшего адвоката Марка Иосифовича Когана, автора книги «Исповедь строптивого адвоката». В предисловии к ней я назвала Марка Когана путеводной звездой в адвокатуре. Первое, с чего начал Генрих Павлович, увидев меня, – он воскликнул: «Друзья мои, она назвала нас блуждающими звездами!» Я ответила: «Я вообще звездами вас не называла». На мои слова он заметил: «Она еще и отвечать научилась». Хотя все они, и, прежде всего, он – звезды нашей адвокатуры. Звезды, которые не соревнуются по степени яркости или величине. В астрономии есть понятие «видимая звездная величина». Для того чтобы реально оценить размер звезды, нужно перенестись на какое-то условное расстояние. И вот, находясь на некотором расстоянии от него, я могу утверждать, что он – звезда высокой светимости, а для меня – путеводная звезда.

Хочу сказать спасибо судьбе за встречу с ним. То сильное первое впечатление от знакомства, когда я еще была стажером, сохранилось на всю жизнь. И сейчас, когда звонишь, понимаешь, что это будет знакомый голос, который тебе ответит, выслушает, даст совет. И совет обязательно окажется очень искренним.

Сейчас я работаю над параграфом по риторике в учебнике по адвокатуре. Недавно позвонила Генриху Павловичу и попросила его прислать речь, чтобы сослаться на классика. Он начал заинтересованно комментировать, говорить о той речи, которая опубликована в книге, спрашивать, какие советы я даю. Вообще для меня его оценка меня как профессионала всегда была очень важна.

Главное пожелание Генриху Павловичу – здоровья, сохранять тот огромный интерес к жизни и профессии, который у него есть. Всем остальным хочу сказать, что само знание, что среди нас есть такие легенды, – дорогого стоит. Это серьезно поднимает престиж профессии.

Генрих Павлович – один из тех адвокатов, которые составляют славу российской адвокатуры.