Обзор практики кассационных судов общей юрисдикции с примерами оснований для отмены решений судов первой и апелляционной инстанций (часть 7)
В настоящем обзоре приведена судебная практика кассационных судов общей юрисдикции за 2024 г. с примерами отмены приговоров судов первой инстанции и решений судов апелляционной инстанции. Обзор призван помочь в написании кассационных жалоб.
Обзор является продолжением ранее опубликованных работ (см. Обзор практики кассационных судов общей юрисдикции с примерами оснований для отмены приговора суда и апелляционного определения; Обзор практики кассационных судов общей юрисдикции с примерами оснований для отмены приговора суда и апелляционного определения (часть 2); Обзор судебной практики с основаниями для отмены приговора суда, постановленного на основании вердикта присяжных заседателей (часть 3); Обзор практики кассационных судов общей юрисдикции с основаниями для отмены решений судов первой и апелляционной инстанций (часть 4); Обзор практики кассационных судов общей юрисдикции с примерами оснований для отмены решений судов первой и апелляционной инстанций (часть 5), Обзор практики кассационных судов общей юрисдикции с примерами оснований для отмены решений судов первой и апелляционной инстанций (часть 6)) с основаниями отмены судебных актов судов первой и апелляционной инстанций.
При квалификации действий осужденного Ч. по признаку тяжких последствий суд допустил подмену реального причинения значительного материального ущерба упущенной выгодой, отнеся к таковой недополученные доходы, носящие вероятностный характер. В связи с этим выводы суда о квалификации действий осужденного Ч. по ч. 3 ст. 285 УК РФ по признаку тяжких последствий вызывают сомнение (Определение 4КСОЮ от 30 мая 2024 г. № 77-1422/2024).
Судом в нарушение требований уголовно-процессуального закона не установлены обстоятельства преступления – время и место незаконного хранения З. наркотических средств (Определение 6КСОЮ от 6 июня 2024 г. № 77-1733/2024).
Суд первой инстанции установил и указал в приговоре, что наркотическое средство, которое незаконно без цели сбыта приобрел К., состоит из бумажного фрагмента и содержащегося в нем собственно наркотического средства d-Лизергид (ЛСД, ЛСД-25) массой 0,05262 грамма, то есть в крупном размере. Вместе с тем данная масса определена специалистом и экспертом путем взвешивания бумажного фрагмента, а не наркотического средства. Более того, в результате проведенных исследований именно на поверхности указанного объекта массой 0,05262 грамма (бумажного фрагмента) обнаружено наркотическое средство – d-Лизергид (ЛСД, ЛСД-25), но его масса отдельно от объекта не устанавливалась, не указаны какие-либо препятствия для этого и в то же время отражено, что другие наркотические средства не установлены. Таким образом, из приговора невозможно определить, относится ли указанная масса к фрагменту бумаги или же к наркотическому средству (Определение 4КСОЮ от 6 июня 2024 г. по делу № 77-1561/2024).
Вопреки требованиям п. 6 ч. 3 ст. 389.28 УПК РФ апелляционное постановление не содержит краткого изложения доводов осужденной З., подавшей апелляционную жалобу. Как следует из материалов уголовного дела, в апелляционной жалобе осужденная З. приводила доводы о наличии оговора со стороны потерпевшей и свидетелей обвинения по мотиву мести ввиду наличия личного неприязненного отношения к ней... Приняв решение об оставлении апелляционной жалобы осужденной З. без удовлетворения, вышеприведенные ее доводы в нарушение требований ст. 389.9, 389.28 УПК РФ суд апелляционной инстанции в апелляционном постановлении не изложил и их не рассмотрел. При этом жалоба осужденной судом апелляционной инстанции оставлена без удовлетворения без приведения мотивов принятого решения в части указанных доводов (Постановление 1КСОЮ от 29 мая 2024 г. № 77-1873/2024).
Сделав вывод о покушении К. на хищение принадлежащих потерпевшим средств в сумме большей, чем ему инкриминировано органами следствия и установлено приговором, суд апелляционной инстанции вышел за пределы предъявленного осужденному обвинения, тем самым нарушил положения ст. 252 УПК РФ, допустил ухудшение положения осужденного, что повлекло также нарушение права последнего на защиту (Определение 2КСОЮ от 4 июня 2024 г. № 7У-3318/2024).
Суд кассационной инстанции пришел к убеждению, что приговор постановлен на противоречивых доказательствах. Мотивы, по которым суд первой инстанции отверг доказательства, на которые ссылалась сторона защиты (п. 2 ст. 307 УПК РФ) – заключение специалистов ФИО и ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ и их показания, – в приговоре не приведены, при этом выводы суда существенно противоречат этим доказательствам (Постановление 4КСОЮ от 29 февраля 2024 г. № 77-430/2024).
Суд апелляционной инстанции в нарушение требований ст. 389.28 УПК РФ вывод о необходимости изменения приговора и усилении С. наказания в апелляционном определении надлежащим образом не мотивировал, никакие конкретные данные в обоснование данного решения не привел (Определение 1КСОЮ от 23 мая 2024 г. № 77-1855/2024).
Положения закона судом не соблюдены, поскольку решение о замене назначенного Ш. наказания в виде лишения свободы принудительными работами судом принято только после назначения окончательного наказания по совокупности приговоров по правилам ст. 70 УК РФ. При этом не разрешен вопрос о замене на принудительные работы основного наказания в виде лишения свободы, назначенного за преступление, предусмотренное именно по ч. 2 ст. 264.1 УК РФ (Постановление 2КСОЮ от 4 июня 2024 г. № 77-1428/2024).
Между тем из экспертного заключения, положенного в основу приговора, усматривается, что эксперт, изложив в исследовательской части результаты наружного и внутреннего исследования трупа, не привел данных, с достоверностью подтверждающих сделанные им выводы о невозможности установления причины смерти ФИО, при этом указал вероятностные суждения относительно возможности совершения им активных действий после причиненных повреждений либо невозможности таковых и, кроме того, отвечая на вопросы, допустил противоречия касательно объема обнаруженных при судебно-медицинском исследовании трупа ФИО повреждений, которые квалифицировал как причинившие легкий вред здоровью (в части наличия открытого перелома костей носа) (Постановление 4КСОЮ от 29 февраля 2024 г. № 77-472/2024).
Из материалов уголовного дела видно, что 2 августа 2023 г. состоялось судебное заседание районного суда, в ходе которого уголовное дело рассмотрено по существу. В нарушение требований ч. 6 ст. 259 УПК РФ протокол судебного заседания от 2 августа 2023 г. подписан председательствующим, но не подписан секретарем судебного заседания. Указанное обстоятельство расценивается как отсутствие протокола судебного заседания в том виде, в каком он должен быть оформлен в соответствии с требованиями закона (Постановление 4КСОЮ от 6 июня 2024 г. по делу № 77-1467/2024).
Согласно аудиопротоколу, оглашенная в судебном заседании резолютивная часть апелляционного постановления от ДД.ММ.ГГГГ по своему содержанию не соответствует резолютивной части мотивированного текста того же постановления суда апелляционной инстанции, имеющегося в материалах уголовного дела (Постановление 1КСОЮ от 21 мая 2024 г. № 77-1731/2024).
По смыслу уголовного закона преступление с неосторожной формой вины не может быть совершено одновременно и по легкомыслию, и по небрежности. В приговоре при описании преступного деяния суд первой инстанции указал, что ФИО предвидел в своих действиях наступление общественно опасных последствий, однако легкомысленно и самонадеянно рассчитывал, что при возникновении опасности при движении сможет предотвратить аварийную ситуацию и наступление опасных последствий, легкомысленно отнесся к дорожной обстановке. При этом далее в мотивировочной части приговора суд указал, что в данном случае имела место преступная небрежность ФИО, поскольку он не предвидел наступление последствий в виде ДТП, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и имел реальную возможность предвидеть наступление вредных последствий (стр. 13 приговора). Таким образом, изложенные в приговоре выводы суда относительно вида неосторожной формы вины содержат существенные противоречия (Постановление 2КСОЮ от 28 мая 2024 г. № 77-1412/2024).
Как усматривается из материалов уголовного дела, органом предварительного следствия Х., М., Ч. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 180 УК РФ, которое в соответствии со ст. 15 УК РФ относится к категории тяжких преступлений. Вместе с тем, как следует из протокола судебного заседания суда апелляционной инстанции и содержания апелляционного постановления, уголовное дело в отношении Х., М., Ч. было рассмотрено в апелляционном порядке в нарушение требований п. 2 ч. 3 ст. 30 УПК РФ судьей единолично, с вынесением апелляционного постановления (Определение 1КСОЮ от 16 мая 2024 г. № 77-1909/2024).
Настоящее уголовное дело было возбуждено дознавателем по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, по факту нанесения побоев ФИО. Заявления потерпевшего о возбуждении уголовного дела в материалах дела не имеется, уголовное дело возбуждено дознавателем при отсутствии заявления потерпевшего, без согласия прокурора, при отсутствии оснований, указанных в ч. 4 ст. 20 УПК РФ. Данные обстоятельства препятствовали вынесению по делу приговора или иного судебного решения, уголовное дело подлежало возвращению прокурору (Постановление 3КСОЮ от 4 июня 2024 г. № 77-1192/2024).
Вопреки требованиям закона, суд апелляционной инстанции доводам, изложенным в апелляционных жалобах адвокатов Ф. и М. в защиту интересов осужденного ФИО, дал формальную оценку, указав на то, что нет оснований с ними согласиться, вместе с тем мотивы, по которым он пришел к таким выводам, в апелляционном определении не привел. Указанное свидетельствует об уклонении суда апелляционной инстанции от объективной и справедливой проверки законности и обоснованности постановленного приговора (Определение 1КСОЮ от 16 мая 2024 г. № 77-1714/2024).
Суд апелляционной инстанции, принимая решение о переквалификации на ст. 127 УК РФ, не оценил должным образом действия Р.З. и Р.Б., которые захватили потерпевшего, насильно посадили его в салон автомашины, удерживали и переместили с места, в котором он находился, т.е. суд не дал надлежащей оценки собранным доказательствам, чем существенно нарушил предусмотренные ст. 88 УПК РФ правила оценки доказательств (Постановление 5КСОЮ от 28 мая 2024 г. № 77-563/2024).
Вопреки требованиям уголовного закона, назначив Б. наказание в виде ограничения свободы, мировой судья не установил ему обязательное ограничение, предусмотренное ч. 1 ст. 53 УК РФ, на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования. Таким образом, суд фактически не назначил осужденному данный вид наказания (Постановление 3КСОЮ от 29 февраля 2024 г. по делу № 77-411/2024).
Суд апелляционной инстанции, указав в описательно-мотивировочной части апелляционного определения о назначении судом первой инстанции наказания с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности К., смягчающих обстоятельств, в то же время сделал вывод о несправедливости наказания, назначенного без учета степени и характера общественной опасности, чем допустил противоречия в своих суждениях, не указав в судебном решении каких-либо иных мотивов, которые бы свидетельствовали о необходимости усиления назначенного К. наказания (Определение 1КСОЮ от 15 мая 2024 г. № 77-1496/2024).
Из материалов уголовного дела следует, что предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции были апелляционная жалоба защитника осужденного Т.Е. – адвоката М. – и дополнения к ней, содержащие в числе прочего доводы о наличии на иждивении осужденного малолетнего ребенка и необходимости признания данного обстоятельства смягчающим наказание и смягчении наказания. Вместе с тем суд апелляционной инстанции, отразив приведенный довод в апелляционном постановлении, уклонился от его проверки, не дав ему какой-либо оценки. Кроме того, в ходе судебного заседания судом апелляционной инстанции была допрошена свидетель Т.Л., дав показания об обстоятельствах принятия участия осужденного в воспитании малолетнего ребенка, в отношении которого было установлено его отцовство. Однако показания указанного свидетеля также не нашли отражения в апелляционном постановлении (Постановление 1КСОЮ от 14 мая 2024 г. № 77-1762/2024).
Каких-либо мотивированных суждений относительно доводов защитника о необоснованном восстановлении срока прокурору на апелляционное обжалование приговора в отношении СТА в апелляционном постановлении не приведено. Суд апелляционной инстанции фактически не дал оценки законности и обоснованности восстановления прокурору срока апелляционного обжалования постановления суда первой инстанции в совокупности с иными доводами стороны защиты об отсутствии оснований для удовлетворения апелляционного представления и усиления назначенного осужденному СТА наказания за совершенное им преступление (Постановление 3КСОЮ от 30 мая 2024 г. по делу № 77-1116/2024).
Вышеизложенное свидетельствует о том, что ФИО лишь формально числилась руководителем организации, фактически же генеральным директором являлся Х., который выполнял функции единоличного исполнительного органа, и позволяет не согласиться с выводами суда апелляционной инстанции о том, что Х. не может являться субъектом преступления, предусмотренного ч. 5–7 ст. 159 УК РФ. Фактически судом было установлено, что именно Х. являлся генеральным директором ООО <данные изъяты>, что судом апелляционной инстанции на основе исследованных доказательств опровергнуто не было (Определение 4КСОЮ от 28 мая 2024 г. № 77-1388/2024).