Популярные материалы

Бесплатная помощь – для людей, а не для «галочки»
30 марта 2023 г.
Юрий Лезин
Бесплатная помощь – для людей, а не для «галочки»
Адвокатов, оказывающих бесплатную юридическую помощь, необходимо стимулировать достойным вознаграждением
«Без перемен в судебной системе повышение роли адвокатуры невозможно»
10 марта 2023 г.
Светлана Володина
«Без перемен в судебной системе повышение роли адвокатуры невозможно»
Интервью президента ФПА РФ Светланы Володиной журналу «Закон»
Молодые адвокаты Ростовской области надеются осуществить все задуманное
3 марта 2023 г.
Екатерина Водяник
Молодые адвокаты Ростовской области надеются осуществить все задуманное
Но рассказывать о будущих проектах они предпочитают лишь после того, как те будут реализованы
Суд обязан обеспечить баланс интересов всех участников правоотношений
16 февраля 2023 г.
Дмитрий Тараборин
Суд обязан обеспечить баланс интересов всех участников правоотношений
А воздействовать на адвоката могут исключительно органы корпоративного самоуправления
С чистого листа
31 января 2023 г.
Светлана Володина
С чистого листа
В деятельности адвокатуры две составляющие – независимость и профессионализм
Константин  Добрынин
Член Совета ФПА РФ

Закон должен быть уточнен

14 января 2022 г.

О поправках в УПК РФ, регулирующих проведение по ВКС допроса, очной ставки и опознания


Понимая и разделяя тревогу коллег по поводу принятого дополнения в УПК РФ о дистанционных следственных действиях, предлагаю все же не посыпать голову пеплом заранее, тем более – не призывать на свои же головы «эпоху полного процессуального произвола». Полагаю, что для таких «апокалиптических» оценок все же нет оснований. Этот закон появился во многом благодаря стараниям адвокатского сообщества, хотя, к большому сожалению, в изначально очень точную и правильную идею, воплощенную руками адвокатов во вполне рабочей уголовно-процессуальной норме, стараниями Правительства РФ и иных субъектов законодательной инициативы было добавлено несколько не только ненужных, но и потенциально вредных деталей. А некоторые полезные и необходимые детали, наоборот, исчезли.

Сама идея законопроекта появилась в 2015 г., еще в мою бытность сенатором и зампредом Комитета СФ по конституционному законодательству. Тогда в рамках нашего комитета совместно с Федеральной палатой адвокатов и с участием вообще небезразличных адвокатов России была создана и несколько лет успешно функционировала рабочая группа по устранению уголовно-процессуальных абсурдов. Мы разработали и внесли около пятнадцати законодательных инициатив, примерно треть из которых стали законами, в частности, так называемое русское правило Миранды – право задержанного на телефонный звонок. Совместная сенаторско-адвокатская группа неплохо работала тогда, причем важна была сама возможность экспертной и доверительной дискуссии с законодателями. В рамках одной из дискуссий и появилась наша законодательная идея по борьбе со следственной волокитой путем использования возможностей интернета и цифровизации.

Затем из Совета Федерации я ушел, но в 2016 г. неравнодушный и внимательный сенатор Андрей Кутепов решил продолжить нашу работу и внес этот самый законопроект. Дальше была очень долгая и вязкая, с бесконечными согласованиями и пересогласованиями, законодательная работа. Сначала было получено положительное заключение Правительства РФ с замечаниями – их доработали. Потом было еще одно или два в целом заключения положительных Правительства РФ и ГПУ, но опять же с многочисленными замечаниями, которые мы помогали дорабатывать, сохраняя самое главное. Но проект буксовал и «сдетонировала» его движение только пандемия, когда, по-видимому, государство начало проверять, а что же есть потенциально полезного для работы в условиях пандемии, и обнаружило этот законопроект. Однако в том виде, в котором он существовал изначально, документ, скорее всего, не устраивал правоохранителей. И дальше произошло как в известном стихотворении, когда «за время пути собака могла подрасти». Причем подросла она существенно, и у нее появились дополнительные клыки.

В ноябре в 2020 г. сенатор Андрей Кутепов отозвал законопроект в изначальной редакции, чтобы внести заново уже доработанный, с последними замечаниями и дополнениями, и внес его летом 2021 г.

В итоге законопроект стремительно и с неприятными для нас изменениями стал законом и под занавес уходящего года – 30 декабря был подписан Президентом.

Теперь по сути. Сам по себе способ дистанционного допроса свидетеля, специалиста или эксперта по уголовному делу с использованием возможностей надежных каналов связи – прогрессивное законодательное решение, причем даже запоздалое. Что не мудрено – ведь от нашей идеи до воплощения прошло без малого семь лет.

В других видах судопроизводства дистанционные формы используются уже несколько лет, да и участники уголовного судопроизводства в судах тоже могут выступать дистанционно – из помещений другого суда и под наблюдением сотрудника этого самого суда. Ничего кардинально нового здесь нет.

Обвиняемые, содержащиеся под стражей, тоже участвуют в судебных заседаниях из учреждений ФСИН, однако качество аудио- и видеосвязи в этих случаях зачастую крайне низкое, что является самостоятельной проблемой (но на практике, к сожалению, не останавливает применения такой формы участия при наличии хоть какой-то видимости и слышимости).

Однако дистанционный допрос по нашей задумке не должен был стать ни единственным, ни, тем более, основным способом получения свидетельских показаний – это факультативный способ, для применения которого мы предлагали законодательно установить ограничительные условия. Должно также выясняться мнение участников таких процессуальных действий по поводу возможности и целесообразности его проведения в дистанционной форме.

Также должен быть технически точно решен вопрос, в каком порядке во время дистанционного допроса предъявляются и исследуются документы, иные письменные материалы, вещественные доказательства, как приобщаются к делу представленные свидетелем документы и другие материалы. Если это невозможно сделать надежно и корректно для последующей оценки доказательств, то очевидно невозможен и сам дистанционный допрос с использованием таких материалов. И все это, безусловно, должно быть точно и полно учтено в норме закона.

Однако во всех случаях решительно невозможно согласиться с дистанционным способом проведения очных ставок и особенно – опознаний, поскольку достоверность таких процессуальных действий и их результатов будет априори весьма сомнительной. При этом такой способ их проведения по очевидным причинам существенно облегчает возможность оказания недопустимого воздействия на ключевых участников (в первую очередь – на опознающее лицо, да и на «разъединенных» участников очной ставки тоже).

Случилось то, что случилось. Российский законодательный процесс всегда непредсказуем, порой инициатива буксует годами, а порой пролетаем за несколько недель. Но это риск, с которым мы живем. Теперь наша задача – очень внимательно мониторить в течение ближайшего года практику применения этого закона, консолидировать и систематизировать в органах адвокатской корпорации сведения о любых злоупотреблениях и нарушениях (если они будут) для обращения в Федеральное Собрание с конкретными предложениями по уточнению закона, который, как мне представляется, должен быть и будет уточнен. Поскольку законодатели нас пока слышат, за что, в частности, сенаторам Андрею Кутепову и Андрею Клишасу отдельное спасибо.

Однако в любом случае это будет непростая адвокатская законодательная борьба и работа, с которой нам всем по силам справиться – не впервой. Главное – быть убедительными и обойтись без истерик.

Поделиться