Константин Добрынин

Член Совета ФПА РФ

Закон должен быть уточнен

Понимая и разделяя тревогу коллег по поводу принятого дополнения в УПК РФ о дистанционных следственных действиях, предлагаю все же не посыпать голову пеплом заранее, тем более – не призывать на свои же головы «эпоху полного процессуального произвола». Полагаю, что для таких «апокалиптических» оценок все же нет оснований. Этот закон появился во многом благодаря стараниям адвокатского сообщества, хотя, к большому сожалению, в изначально очень точную и правильную идею, воплощенную руками адвокатов во вполне рабочей уголовно-процессуальной норме, стараниями Правительства РФ и иных субъектов законодательной инициативы было добавлено несколько не только ненужных, но и потенциально вредных деталей. А некоторые полезные и необходимые детали, наоборот, исчезли.

Сама идея законопроекта появилась в 2015 г., еще в мою бытность сенатором и зампредом Комитета СФ по конституционному законодательству. Тогда в рамках нашего комитета совместно с Федеральной палатой адвокатов и с участием вообще небезразличных адвокатов России была создана и несколько лет успешно функционировала рабочая группа по устранению уголовно-процессуальных абсурдов. Мы разработали и внесли около пятнадцати законодательных инициатив, примерно треть из которых стали законами, в частности, так называемое русское правило Миранды – право задержанного на телефонный звонок. Совместная сенаторско-адвокатская группа неплохо работала тогда, причем важна была сама возможность экспертной и доверительной дискуссии с законодателями. В рамках одной из дискуссий и появилась наша законодательная идея по борьбе со следственной волокитой путем использования возможностей интернета и цифровизации.

Затем из Совета Федерации я ушел, но в 2016 г. неравнодушный и внимательный сенатор Андрей Кутепов решил продолжить нашу работу и внес этот самый законопроект. Дальше была очень долгая и вязкая, с бесконечными согласованиями и пересогласованиями, законодательная работа. Сначала было получено положительное заключение Правительства РФ с замечаниями – их доработали. Потом было еще одно или два в целом заключения положительных Правительства РФ и ГПУ, но опять же с многочисленными замечаниями, которые мы помогали дорабатывать, сохраняя самое главное. Но проект буксовал и «сдетонировала» его движение только пандемия, когда, по-видимому, государство начало проверять, а что же есть потенциально полезного для работы в условиях пандемии, и обнаружило этот законопроект. Однако в том виде, в котором он существовал изначально, документ, скорее всего, не устраивал правоохранителей. И дальше произошло как в известном стихотворении, когда «за время пути собака могла подрасти». Причем подросла она существенно, и у нее появились дополнительные клыки.

В ноябре в 2020 г. сенатор Андрей Кутепов отозвал законопроект в изначальной редакции, чтобы внести заново уже доработанный, с последними замечаниями и дополнениями, и внес его летом 2021 г.

В итоге законопроект стремительно и с неприятными для нас изменениями стал законом и под занавес уходящего года – 30 декабря был подписан Президентом.

Теперь по сути. Сам по себе способ дистанционного допроса свидетеля, специалиста или эксперта по уголовному делу с использованием возможностей надежных каналов связи – прогрессивное законодательное решение, причем даже запоздалое. Что не мудрено – ведь от нашей идеи до воплощения прошло без малого семь лет.

В других видах судопроизводства дистанционные формы используются уже несколько лет, да и участники уголовного судопроизводства в судах тоже могут выступать дистанционно – из помещений другого суда и под наблюдением сотрудника этого самого суда. Ничего кардинально нового здесь нет.

Обвиняемые, содержащиеся под стражей, тоже участвуют в судебных заседаниях из учреждений ФСИН, однако качество аудио- и видеосвязи в этих случаях зачастую крайне низкое, что является самостоятельной проблемой (но на практике, к сожалению, не останавливает применения такой формы участия при наличии хоть какой-то видимости и слышимости).

Однако дистанционный допрос по нашей задумке не должен был стать ни единственным, ни, тем более, основным способом получения свидетельских показаний – это факультативный способ, для применения которого мы предлагали законодательно установить ограничительные условия. Должно также выясняться мнение участников таких процессуальных действий по поводу возможности и целесообразности его проведения в дистанционной форме.

Также должен быть технически точно решен вопрос, в каком порядке во время дистанционного допроса предъявляются и исследуются документы, иные письменные материалы, вещественные доказательства, как приобщаются к делу представленные свидетелем документы и другие материалы. Если это невозможно сделать надежно и корректно для последующей оценки доказательств, то очевидно невозможен и сам дистанционный допрос с использованием таких материалов. И все это, безусловно, должно быть точно и полно учтено в норме закона.

Однако во всех случаях решительно невозможно согласиться с дистанционным способом проведения очных ставок и особенно – опознаний, поскольку достоверность таких процессуальных действий и их результатов будет априори весьма сомнительной. При этом такой способ их проведения по очевидным причинам существенно облегчает возможность оказания недопустимого воздействия на ключевых участников (в первую очередь – на опознающее лицо, да и на «разъединенных» участников очной ставки тоже).

Случилось то, что случилось. Российский законодательный процесс всегда непредсказуем, порой инициатива буксует годами, а порой пролетаем за несколько недель. Но это риск, с которым мы живем. Теперь наша задача – очень внимательно мониторить в течение ближайшего года практику применения этого закона, консолидировать и систематизировать в органах адвокатской корпорации сведения о любых злоупотреблениях и нарушениях (если они будут) для обращения в Федеральное Собрание с конкретными предложениями по уточнению закона, который, как мне представляется, должен быть и будет уточнен. Поскольку законодатели нас пока слышат, за что, в частности, сенаторам Андрею Кутепову и Андрею Клишасу отдельное спасибо.

Однако в любом случае это будет непростая адвокатская законодательная борьба и работа, с которой нам всем по силам справиться – не впервой. Главное – быть убедительными и обойтись без истерик.