Уважение и неуважение к адвокату

Зачем юристам становиться адвокатами?

Мы со всей очевидностью понимаем, что сейчас наступил период бурь и споров, ведущихся вокруг ФПА РФ. Причем ранее, в предыдущие полтора десятилетия, их не было, а теперь они появились, как будто бы организованно, и с завидной – и заметной – стабильностью поддерживаются. 

Среди прочих обсуждаемых тем настойчиво звучит вопрос: зачем юристам-неадвокатам поступать в адвокатуру?

Тут – необходимость уплаты взносов в адвокатские палаты и платежей в адвокатские образования, тут – КПЭА, а еще тут – возможность привлечения к дисциплинарной ответственности за его несоблюдение.

(Примечательно, что массового прекращения адвокатами статуса не заметно: даже те, кто ведут практику исключительно или в основном по гражданским делам, статус сохраняют).

По моему убеждению, все практикующие юристы (а практикующие в судах юристы – точно все) должны приобретать адвокатский статус. Являюсь убежденным сторонником того, что в просторечии называется адвокатской монополией, и до сегодняшнего дня пока что никто и ничто не убедили меня поменять это убеждение.

Но задумываюсь над тем, чем можно убедить юристов-неадвокатов присоединиться к адвокатскому сообществу.

И в связи с этим разрешите привести один очень яркий – и потому весьма примечательный – случай из моей практики.

Летом 2013 г. принял поручение на представление в одном из районных судов Москвы интересов гражданки, являвшейся ответчицей по иску Департамента государственного имущества города Москвы о выселении из жилого помещения, предоставленного ей предприятием, которое обанкротилось и перешло в ведение Москвы. Позиция по делу имелась: договором найма было предусмотрено, что при отсутствии заявления сторон об ином договор считается продленным еще на 5 лет, и поскольку в 2011 г., когда истек срок действия договора найма, никаких заявлений не было, договор был автоматически продлен на 5 лет до 2016 г.

Когда мы с доверительницей приехали в первое заседание, оказалось, что соседним по времени является точно такое же, во всем подобное дело: город Москва выселял другую бывшую работницу того же предприятия. Ее интересы представлял юрист, не являющийся адвокатом. Познакомились, разговорились, благо дела одинаковые, и прямо скажу: восхитился тем, какую замечательную позицию по делу разработал этот юрист на это заседание (уже второе по тому делу). Он подготовил много обоснованных ходатайств об истребовании реально необходимых документов. Предложил ему объединить наши усилия, чтобы вести эти два судебных дела параллельно, совместно собирая доказательства (с согласия наших доверительниц, которые были очень рады такому сотрудничеству своих представителей).

Наше заседание было первым по времени, и судья удовлетворила мое ходатайство об отложении судебного разбирательства в связи с необходимостью ознакомления с материалами дела (доверительница обратилась ко мне накануне этого заседания). Следующее заседание было назначено через 2 месяца.

Соответственно, мы были уверены, что другое, параллельное дело тоже отложат на 2 месяца, скорее всего, на ту же дату, что и наше заседание.

Велико же было наше с доверительницей удивление, когда вечером того же дня она узнала от соседки – товарища по несчастью, что ее дело было рассмотрено в тот же день, все – абсолютно все – ходатайства того представителя судья отклонила (хотя, повторю, все они были весьма сильно аргументированы) и вынесла решение об удовлетворении иска города Москвы к ответчице о ее выселении. Мы с доверительницей поняли, что в сентябре на заседании по нашему делу случится точно такое же решение. Но, конечно же, все равно нужно было бороться (благо правовая позиция имелась).

На следующем заседании заявил подготовленные мной ходатайства об истребовании многих документов, имеющих отношение к разбирательству, и к моему собственному великому удивлению, судья все мои ходатайства удовлетворила, определила все истребовать, разбирательство дела отложить.

Скажу сразу: так продолжалось 8 месяцев. Когда выяснилось, что на некоторые судебные запросы ответы не пришли, судья удовлетворила мое ходатайство о направлении повторных судебных запросов. В итоге, через 8 (восемь!) месяцев судебного разбирательства, судья все-таки вынесла решение об удовлетворении иска. Иска, напомню, города Москвы, полностью поддержанного прокурором, участвовавшим в процессе. Но моя доверительница была довольна, ибо все эти 8 месяцев (а всего – 10, с момента первого заседания летом 2013 г.) она спокойно жила в этой квартире, что ее вполне устраивало, так как истец (город Москва) никаких действий по ее фактическому выселению до рассмотрения дела судом не предпринимал.

И тогда, и много раз впоследствии задумывался – почему мне удалось вести процесс столь продолжительное время, а юристу, представлявшему интересы ответчицы по другому делу, не удалось? И вижу только одно возможное объяснение: наличие у меня статуса адвоката. Никаких других принципиальных отличий между мной и тем юристом не могу назвать: он был абсолютно адекватен, достаточно убедительно говорил и очень хорошо подготовлен юридически. То есть могу со значительной уверенностью предполагать, что ведомый мной процесс не прекратился в первом же содержательном заседании лишь благодаря тому, что я – адвокат: никаких других объяснений привести не могу.

Заранее признаю обоснованность всех критических замечаний в адрес этого моего поста: и что это – единичный случай, и что это было в гражданском судопроизводстве, и что это было аж 6 лет назад. Все так. Правда, лично мне неоднократно приходилось встречать со стороны суда такое уважение моего адвокатского статуса. И многие из вас, уважаемые коллеги, наверняка могут привести собственные подобные случаи или подобные случаи из практики знакомых нам адвокатов, когда ведение дела сопровождалось проявлением со стороны суда такого уважения к нашему адвокатскому статусу.

Разумеется, подобное уважение очень помогает в ведении дела. Естественно, адвокат должен быть абсолютно адекватен и в плане соблюдения им законодательства (в первую очередь – процессуального), и в плане этики его поведения: нельзя допускать панибратства, развязного тона, высокомерия по отношению к суду, а уж тем паче – откровенного хамства и/или наигранной театральности. И если адвокат соблюдает эти (совершенно обоснованные) правила, практическую деятельность ему будет вести проще.

Важно понимание того, что адвокат вправе рассчитывать на уважение к себе и своему статусу лишь тогда, когда он сам относится с уважением к окружающим, разумеется, ни в коем случае не в ущерб интересам доверителя. Сочетать полное соблюдение этики и жесткость в отстаивании интересов доверителя, конечно, очень трудно, но это – высшее мастерство адвоката. Именно за такое мастерство «обращатели» и доверители и ценят настоящих адвокатов.