Ты гонорар бери, но чести не утрать

«Гонорар успеха» – недавнее обсуждение на Facebook – подтолкнуло к намерению подискутировать на эту тему. Сразу хочу оговориться, что в глубоко историческую, конституционную, гражданско- и уголовно-правовую природу этого понятия вдаваться не буду.

Хочется посмотреть на процесс получения вознаграждения за адвокатский труд с точки зрения чести и честности, морали и нравственности.

Гонорар успеха – понятие не сегодняшнее.

Придя работать в юрконсультацию, я оказалась в комнате с тремя коллегами, двое из которых – выдающиеся самарские адвокаты. Однажды всем нам довелось стать свидетелями такой ситуации: один из мэтров заканчивает беседу с клиенткой по громкому бракоразводному делу. Встав и готовясь попрощаться, она со словами: «А это вам на мелкие расходы!» положила на стол конверт.

В комнате повисла мертвая тишина…

Илья Александрович Ферштер, лучезарно улыбаясь, произнес: «На мелкие я не беру» и возвратил конверт женщине.

Присутствующие выдохнули с облегчением.

Мой первый личный «микст» был весьма курьезным. Я закончила дело на следствии и ушла на больничный с сыном. Через неделю, когда я вышла на работу, секретарь сообщила, что меня разыскивала следователь (кстати, не только мобильного, но даже домашнего телефона у меня тогда не было).

Звоню, говорит, что родители несовершеннолетнего подзащитного оставили для меня посылку, которая висит за окном, и, судя по тому, что из авоськи торчат ноги, это – гусь.

Я растерялась. Кинулась к патрону: что делать? Он сказал: «Напиши письмо, предложи забрать обратно. Представляешь, скольким за эту неделю следователь объяснила, чьи это ноги болтаются за окном».

Клиентка расстроилась, объяснив, что привезла по гусю от чистого сердца мне и следователю. Дело было в марте. Мой гусь испортился.

Потом были разные дела, разные вознаграждения и разные гонорары успеха, вот только не было ни одного случая, чтобы пришлось получать с клиента желаемое, обдирая его до последней копейки.

Отдельно хочется рассказать о деле, которое закончилось из рук вон плохо. По первой инстанции не удалось убедить суд в совершении неосторожного убийства начальником охраны режимного объекта даже при направлении раневого канала из поясничной области вверх в плечо. Пуля вышла навылет и не была обнаружена. Позиция обвинения: нет пули – нет рикошета. Подзащитного взяли под стражу из зала суда. Клиентке – жене осужденного – вызвали «скорую». Врач, посмотрев на меня, сосредоточенно молчавшую и расстроенную, предложил нашатырь и адвокату.

Через три дня мы встретились в офисе. Этот микст брать не хотела категорически. Клиентка настояла: «Не обижайте, не делайте еще больнее, это я делаю для него и потому, что Вы со мной!» Приговор впоследствии удалось изменить: квалификацию на неосторожное убийство, наказание – на условный срок.

Проработав сорок лет в адвокатуре, я продолжаю верить, что честь и деньги – понятия совместимые.

Гонорар успеха был всегда и пусть будет, если сохраняется его суть, если для оплаты услуг адвоката клиента не заставляют продавать последнее жилье, если подстрекаемой самим адвокатом судебной тяжбой клиент не «выпотрошен» до последней нитки, или, и такое бывает, когда с клиента берут долговые расписки, взыскиваемые через суд и исполнительное производство.

Честности и порядочности в «советской адвокатуре» было больше. Не было Кодекса профессиональной этики, а этика была. Говорю это не потому, что ностальгирую по молодости и ушедшему времени, а потому, что сегодня уровень моральной чистоты адвокатуры, к сожалению, меряется уже не количеством рассматриваемых квалификационными комиссиями дисциплинарных производств, а количеством обвинительных приговоров, постановленных в отношении адвокатов.

Гонорар успеха включается отдельной строкой в соглашение. Рынок юридических услуг – он тоже рынок, и лучше обо всем договориться на берегу. Но мне лично кажется, что прежний микст и нынешний гонорар успеха, как условие соглашения, разные вещи: как деньги от чистого сердца и как обусловленная доплата за успех. В идеале одно не исключает другое, а в совокупности очень приятно.