Судебное инвестирование не противоречит этике

Полагаю указанные тезисы ошибочными и требующими пояснения, хотя бы в рамках заметки или дискуссии. При этом если в отношении судебного инвестирования обозначенные высказывания являются неверными, то касательно адвокатских фондов есть нюансы.

Напомню, что в соответствии с Разъяснениями КЭС под краудфандингом (народное финансирование, от англ. сrowd funding, сrowd – «толпа», funding – «финансирование») применительно к адвокатской деятельности понимается механизм сбора денежных средств от неопределенного круга третьих лиц в целях оплаты труда адвоката и компенсации издержек по оказанию им юридической помощи.

Комиссия в Разъяснении пришла к заключению о неприемлемости в деятельности адвоката самостоятельного (т.е. сделанного лично адвокатом) обращения через СМИ и (или) интернет, в том числе посредством профильных интернет-ресурсов и социальных сетей, к неопределенному кругу лиц с предложением о внесении денежных средств в счет оплаты труда адвоката и компенсации расходов, связанных с оказанием им юридической помощи.

Довод о невозможности для адвоката участвовать в программах судебного инвестирования неверен по определению, поскольку механизм судебного инвестирования вообще не содержит в себе метода краудфандинга. Общая модель судебного инвестирования такова: организация, реализующая механизм судебного инвестирования, имеет базу данных об инвесторах, заинтересованных в финансировании судебных процессов, и адвокатах (юристах), желающих быть судебными представителями по определенным категориям дел. При обращении лица – участника спора, не имеющего средств на оплату судебных расходов, организация проводит экспертизу перспектив судебного дела, подбирает инвестора и адвоката-представителя, после чего заключает соглашение с выбранным представителем в пользу стороны в деле либо подписывается трехстороннее соглашение между ними. Договор между организатором и инвестором совершенно не касается адвоката-представителя. Таким образом, никакого краудфандинга, т.е. сбора средств от неопределенного круга лиц, в этой схеме нет вообще. Следовательно, нет никаких этических препятствий (с точки зрения упомянутого Разъяснения КЭС) для участия адвоката в программе судебного инвестирования.

Стоит отметить, что по мнению председателя Совета судей В. Момотова, судебное инвестирование является одним из главных инструментов развития рынка судебного представительства, который он определил в качестве важнейшей составляющей экономики правосудия. С этим трудно поспорить, можно лишь добавить, что развитие судебного инвестирования значительно повысит спрос на оказываемую адвокатами юридическую помощь и будет способствовать росту гонорарной практики.

Что касается адвокатских фондов, то они тоже вполне укладываются в указанное Разъяснение КЭС, которая отметила, что «оплата труда адвоката по соглашению об оказании юридической помощи может быть произведена из средств, собранных с применением технологий краудфандинга лицом, которому оказывается юридическая помощь, или третьими лицами». В данном случае третье лицо – это и есть фонд.