Оправдательный приговор – отнюдь не дефект правосудия

К годовщине введения суда присяжных в районах. Позиция защиты

Прошедший с момента начала работы судов присяжных в районных судах годичный срок – не совсем тот период, который позволил бы сделать глобальные выводы и суждения или даже обозначить конкретную проблематику. Количество рассмотренных судами присяжных дел сравнительно невелико, поэтому пока мы все вместе учимся применять новый закон.

За несколько месяцев до вступления в силу законодательных новелл о суде присяжных наша Адвокатская палата совместно с Федеральной палатой адвокатов РФ и Юридическим институтом Иркутского государственного университета организовали специальное профильное обучение адвокатов. Для этого в Иркутск были приглашены и выступили с циклом лекций лучшие российские специалисты в этой области, в числе которых Сергей Пашин и Сергей Насонов. Эти занятия вызвали живой интерес у адвокатов и, чего и следовало ожидать, желание быстрее применить полученные знания. По моим наблюдениям, большинство уже поработавших в суде присяжных защитников как раз из числа тех адвокатов, кто заранее прошел специальную подготовку.

На сегодняшний день вполне возможно говорить о позитивном настрое регионального адвокатского сообщества и его готовности работать в суде присяжных. Не скрою, от некоторых коллег мне доводилось выслушивать и скептические суждения. Например, что толку в оправдательном вердикте, если приговор все равно отменит вышестоящая инстанция. Не думаю, что все так очевидно плохо, поскольку статистика оправдательных приговоров, вынесенных судами присяжных, говорит об обратном.

Полагаю, что суд присяжных как раз дает возможность адвокату в полной мере реализовать свое искусство как защитника. Именно искусство, а не ремесло. В суде присяжных не получится произнести с глубокомысленым видом «Возражаю!» и после снова заняться своими делами. Там нужно реально работать, думать, оценивать доказательства с позиций относимости и допустимости, владеть тактикой опроса присяжных, перекрестного допроса, вспомнить о мастерстве устной речи в судебных прениях, о психологии и о многом другом. Как говорят коллеги, большое значение имеет даже внешний вид и подбор одежды как у адвоката, так и у подзащитного. Убежден, что адвокаты, умеющие работать в суде присяжных и добивающиеся там реальных результатов, – это элита профессии. При этом, безусловно, самореализация адвоката – совсем не главное, поскольку основной смысл расширения присяжного судопроизводства заключается в появлении дополнительных возможностей для защиты людей.

При подготовке данного материала мы провели мини-опрос среди адвокатов, уже имеющих опыт защиты в суде присяжных, и готовы поделиться полученными результатами. Вот те проблемы, которые мы услышали от коллег: недостаточная информативность предварительного списка кандидатов в присяжные заседатели, предоставляемого адвокату, и отсутствие реальной возможности проверки данных по причине отсутствия доступа к информационным базам; отсутствие реального равноправия защиты и обвинения при предоставлении новых доказательств (ст. 335 УПК РФ). Как правило, новые доказательства, которые представляются стороной обвинения, не подлежат предварительной проверке, а сразу предъявляются присяжным. Доказательства же стороны защиты в обязательном порядке исследуются с удалением присяжных заседателей и по усмотрению суда могут просто не попасть в материалы уголовного дела, и, следовательно, не будут восприняты присяжными заседателями.

То же касается и новых свидетелей защиты, которые в обязательном порядке проходят процедуру предварительного допроса, в отличие от свидетелей обвинения, несмотря на то, что требование закона одинаково к сторонам. Возможность «вброса» информации, которой нет в деле. Например, свидетель обвинения может сказать, что подсудимый уже неоднократно был замечен в совершении подобных деяний. И как бы суд ни призывал присяжных не воспринимать эту информацию и не учитывать ее во время вынесения вердикта, они ее уже восприняли. Также беспокоит и проблема устойчивости приговоров, вынесенных на основании оправдательных вердиктов. На наш взгляд, отмена такого приговора должна быть экстраординарным событием, в основу которого не может быть положено незначительное формальное нарушение.

Еще одна из проблем – усеченные возможности адвоката при работе непосредственно в зале суда. Эта проблема процессуального закона, которая в основе имеет скорее не правоприменение, а нормотворчество наших законодателей. Многие аспекты работы защитника, которые вполне допустимы в иных правовых системах со столетней историей присяжного судопроизводства, для нас прямо запрещены процессуальным законом. Это очень плохо для стороны защиты. Остап Бендер любил начинать свои монологи с обращения «Господа присяжные заседатели!». Но адвокат не может ограничиться лишь этим, ему необходимо для полноценной защиты и обеспечения реальной состязательности процесса ставить под сомнения доказательства обвинения, обращать внимание на личность подсудимого.

В моем понимании, которое, надеюсь, разделяет большинство коллег, суд присяжных и есть настоящее правосудие, способное устранить дефицит доверия между обществом и структурами российской правовой системы. Именно здесь появляется реальный состязательный процесс. Именно здесь происходит встреча между законностью и справедливостью. Именно здесь может сработать знаменитая максима римского права: справедливость выше закона, а милосердие выше справедливости.

Нам всем вместе предстоит большой путь по практическому применению и развитию института суда присяжных, самое сложное в котором – изменение стереотипов собственного сознания. Например, попробовать понять, что оправдательный приговор – это отнюдь не дефект правосудия и повод для оргвыводов, а один из предусмотренных законом результатов рассмотрения дела. Поэтому искренне желаю всем нам на этом пути терпения, взаимного понимания и уважения.