Не свидетель, но обвиняемый

Относительно введения в уголовный процесс нового участника

---

12 января Правительство РФ внесло в Госдуму проект федерального закона о порядке участия в уголовном деле лица, с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Документ разработан Минюстом России в соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ, где отмечена неопределенность статуса обвиняемого, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве.

С одной стороны, он не может быть свидетелем, поскольку для свидетеля характерна процессуальная незаинтересованность. Но, с другой стороны, он не может иметь статус подсудимого по уголовному делу, иметь аналогичные права с подсудимыми по основному уголовному делу. Авторы законопроекта полагают, что это лицо должно быть «особым свидетелем». В то же время в ФПА РФ считают, что понятие «особый свидетель» не подходит для обозначения данного процессуального статуса. И эту позицию я полностью разделяю и поддерживаю.

Для свидетеля характерна незаинтересованность – как процессуальная, так и личная. Обвиняемый, заключивший досудебное соглашение о сотрудничестве, лично и процессуально заинтересован и в результатах основного уголовного дела, и в результатах выделенного уголовного дела. Его ни в коей мере нельзя назвать особым свидетелем, это особый обвиняемый.

Результат основного уголовного дела напрямую влияет на его судьбу по выделенному уголовному делу. Так, например, суд может не признать совершение преступления в соучастии, а может посчитать, что преступление совершил только один человек. Также суд может прийти к выводу о необходимости иной квалификации действий обвиняемого по основному уголовному делу, что может повлиять на квалификацию действий обвиняемого по выделенному уголовному делу. Поэтому мы считаем, что он должен именоваться как «особый обвиняемый». И более того, никакая доктрина не предусматривает, что свидетелем может являться лицо, которому государство предъявило такие же уголовно-правовые претензии, как и лицам, против которых он дает показания. Это обстоятельство не может быть игнорировано при определении и обозначении процессуального статуса.

Обвиняемый по основному уголовному делу имеет право на допрос лица, показывающего против него. Со своей стороны Конституционный Суд достаточно рамочно указал, что, учитывая особое процессуальное положение по уголовному делу такого лица, следует предусмотреть и особые правила допроса. По причине того, что КС не вправе формировать их для законодателя, он оставил это на его усмотрение.

Законодатель, в свою очередь, вообще обошел вниманием этот вопрос, указав, что допрос будет проводиться по правилам допроса свидетеля. Такое положение вещей не соответствует общей идее, заложенной в Постановлении Конституционного Суда, и противоречит некоторым элементам такого допроса, которые изложены КС.

Например, КС указал, что «особого обвиняемого» можно допрашивать в рамках основного уголовного дела только по вопросам, касающимся подсудимого по этому делу. Тем самым КС заложил идею, что предмет допроса «особого обвиняемого» отличается от предмета допроса свидетеля. Поэтому предмет допроса, конечно, должен быть урегулирован в тексте самого закона.

Правила, которые потенциально законодатель может прописать, во-первых, должны отвечать интересам правосудия, как указывает Конституционный Суд. Во-вторых, защищать самого обвиняемого, против которого даются показания.

Во всем мире применяется институт перекрестного допроса лица, показывающего против подсудимого с возможностью использования наводящих вопросов. Этот элемент состязательности сторон является классическим в странах англосаксонского права, где защитники и прокуроры не могут себе представить, как можно запретить задавать наводящие вопросы. Возможность задавать наводящие вопросы могла бы стать действенным элементом процедуры.

Думаю также, что в отношении «особого обвиняемого» следует запретить оглашать показания, которые он давал на следствии.

Еще можно подумать на предмет возможности использования неких доказательств или сведений из материалов уголовного дела, которые представлены защитниками обвинения по основному уголовному делу. Конечно, эти предложения требуют доктринальной проработки и обсуждения среди экспертов.