Мне Генри друг, но истина дороже

Увы, опять произношу эту фразу, прочитав статью Генри Марковича по поводу двойной ответственности адвокатов

В 2016 г. при подготовке Разъяснения Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам (№ 02/16) «По вопросам применения п. 3 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката» мой добрый друг и единомышленник Генри Маркович Резник уже пытался отстаивать идею, высказанную им в статье «Не допускать двойной ответственности». И тогда КЭС не согласилась с ним, сформулировав положение о том, что применение к адвокату административного или уголовного наказания не исключает и дисциплинарную ответственность. Видимо, мы не доспорили. А учитывая, что, как говорят мудрые, спорить можно только с единомышленниками, позволю себе несколько замечаний относительно этой статьи, которые, надеюсь, будут восприняты без обид.

Главный посыл статьи – святость правила non bis in idem: «Правило non bis in idem, согласно которому никто не может быть наказан дважды за одно и то же нарушение, является универсальным принципом законодательного регулирования юридической ответственности и закреплено в актах международного права…»

По мнению автора статьи, правило non bis in idem должно применяться не только в рамках одного вида ответственности, но и в сопряжении с иными видами ответственности, которые могут наступать за одно и то же нарушение. В частности, как считает Генри Маркович, применение публично-правовой ответственности исключает впоследствии дисциплинарную ответственность.

В обоснование своей позиции он ссылается на конкретные решения ЕСПЧ, КС РФ, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Конституцию РФ и УК РФ.

Однако анализ приведенных уважаемым коллегой ссылок на авторитетные мнения международных и национальных институтов права говорит о том, что правило non bis in idem должно применяться только в рамках одного вида ответственности. И это логично, поскольку административная и дисциплинарная ответственность – по сути, разноотраслевые и друг другу не тождественны, описанный ими случай имеет разные объективные стороны, разный предмет посягательства, да и составы правонарушения совсем не одинаковы по своему содержанию.

Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 марта 2013 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности подпункта "в" пункта 2 статьи 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" в связи с жалобами граждан Р.В. Боскачева, И.В. Овсянникова и Д.А. Савельева"» отмечается (вынужден прибегнуть к обширному цитированию ввиду важности содержания):

«Согласно статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. Названная норма, по ее буквальному смыслу, распространяется на случаи привлечения к уголовной ответственности, однако это не означает, что Конституция Российской Федерации допускает неоднократное привлечение к административной или дисциплинарной ответственности за одно и то же деяние, – установленный ею запрет, в котором нашел отражение общеправовой принцип non bis in idem, направлен, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 11 мая 2005 года № 5-П, на обеспечение правовой безопасности и правовой определенности и стабильности. Исходя из природы юридической ответственности как формы реакции на конкретное правонарушение в целях устранения или смягчения последствий правонарушения либо наказания правонарушителя, а также предотвращения новых правонарушений, повторное привлечение лица к одному и тому же виду ответственности за одно и то же деяние было бы – вопреки названному общеправовому принципу – ответственностью без правонарушения, что недопустимо в правовом государстве».

На это же Постановление КС РФ ссылается и Генри Маркович, ставя без достаточных оснований в один ряд дисциплинарную ответственность и публично-правовую (карательную) и делая отсюда вывод об идентичности этих видов ответственности, а следовательно, и о применении в этом случае принципа non bis in idem.

Между тем правом реализации публичной ответственности (правом публичного преследования) наделяется только государство в лице его законодательных и правоприменительных органов (Определение КС РФ от 15 января 2015 г. № 27-0).

Формами проявления публично-правовой ответственности КС РФ называет административную и уголовную ответственность (например, Постановление КС РФ от 23 сентября 2014 г. № 24-П).

Таким образом, публично-правовая ответственность – форма государственного принуждения, применяемая в отношении лиц, совершивших противоправные, общественно опасные виновные деяния.

Аналогичная позиция высказана и в других постановлениях КС РФ и постановлении ЕСПЧ, на которые ссылается Генри Маркович.

Что же касается дисциплинарной ответственности адвоката, то она наступает без участия государства в соответствии с положениями Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката и может в своем основании, в том числе, иметь факт привлечения адвоката к публично-правовой ответственности.

Это следует из положений п. 1 ст. 4 нашего Кодекса, в соответствии с которыми «адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии», из п. 2 ст. 5 Кодекса: «Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре». И, наконец, из содержания п. 1 ст. 8 Кодекса: «При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан … честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом».

Дисциплинарный проступок адвоката – это противоправное, виновное действие (бездействие), выражающееся в нарушении норм профессиональной этики и законодательства об адвокатуре, которое может иметь в том числе и административно-правовое, и уголовно-правовое измерение.

Таким образом, административная ответственность адвокатов, как публично-правовая, и дисциплинарная ответственность, как частно-корпоративная, являются ответственностью разного вида.

Данный вывод лишь повторяет тот, который был сделан Комиссией ФПА РФ по этике и стандартам еще в 2016–2017 гг. Обращаясь в памяти к тем временам, позволю себе напомнить Генри Марковичу, что он оказался единственным из наших коллег, кто возражал против подобного толкования столь очевидных понятий.

В завершение своих критических замечаний хочу сказать, что мне понятен посыл статьи – стремление защитить адвоката и всю корпорацию от возрастающего в последнее время давления на нее и ее институты. Однако давать в руки нашим недоброжелателям козырь в виде лукавой эквилибристики текстами высших судебных органов, таких как КС и ЕСПЧ, забывая при этом рекомендации КЭС – не лучшая позиция, занятая нашим выдающимся коллегой.