Лицо российской адвокатуры

К 90-летию со дня рождения Генриха Павловича Падва

Первая встреча с Генрихом Павловичем произошла в 1982 г. Я, студент юрфака, пришел к нему на практику. Меня встретил молодой, энергичный, по горло занятый судебными делами человек, общаться с которым сразу было интересно и легко. Легко, несмотря на разницу в возрасте. Она не чувствовалась тогда, не ощущается и сейчас. Наоборот, ты убежден, что имеешь дело с ровесником, к тому же более современным, чем ты. А тогда – он мыслил моими, студента, категориями, а уж что касается жажды жить и развиваться, – давал солидную фору.

Мне посчастливилось многократно участвовать с ним и в суде, и на предварительном следствии. Такой подарок преподнесла жизнь. Какой он перед судебным заседанием? Обладает феноменальным умением готовиться к делу, не сидя за столом. Выдающийся ум устроен так, что способен быстро (чуть ли не сразу!) и в каждом почти деле разглядеть острую проблему, подчас не одну, которая и станет основой эффективной защиты. Потом для обоснования рожденных идей на эту «красную нить» (его выражение) будет нанизывать довод за доводом. И делать он это готов, где бы ни находился: за письменным столом (и такое с ним бывает), общаясь с друзьями, за обедом, в театре, танцуя, – ему все равно. Светлый ум, не отвлекаясь, продолжает десятки раз проворачивать, шлифовать аргумент за аргументом. Одно из потрясающих меня всю нашу общую профессиональную жизнь впечатлений: участвуем в деле вместе, я знаю, что не так уж много времени провел он, изучая его или размышляя за письменным столом. И вот наступает «час икс», ради которого работаем, – судебное заседание. А тут выясняется, что нет важного в деле места, которого бы он не нашел, которому бы – когда увидел, когда успел? – не придал изумляющего, иногда определяющего судьбу дела значения. Но самое удивительное – находки, на которые набрел только он, хотя до него читал дело десяток юристов. Вот такой адвокат.

В суде он вызывает уважение и интерес. Потому что всегда – носитель яркой, той, которой не нашел никто, порой весьма неожиданной позиции. Преподнесена она уважительно, заслуживающим внимания и невольного одобрения образом. Когда в процессе участвует Генрих Павлович, суд понимает, что перед ним умнейший, искрометный юрист, от которого можно ждать самых неожиданных открытий.

Он не позволит себе нажать, давить на свидетеля. Учит молодых коллег: вы допрашиваете свидетелей, потерпевших и хотите получить от них информацию, которую в дальнейшем используете во благо доверителя? Так, зачем вы на допрашиваемых кричите, зачем прессуете? Спрашивайте мягко, пусть расслабятся, почувствуют в вас союзника. Сделайте так, чтобы они отвечали вам непринужденно, пусть не ждут подвоха. Создайте доверие к вам, и оно, возможно, станет причиной, по которой вам сообщат благоприятные для вашего подзащитного сведения.

Один из профессиональных секретов, которым он меня научил, – лаконизм. В каких бы он делах ни участвовал (за исключением совсем уж нестандартных), нет почти ни одного составленного им документа объемом больше 10–12 страниц. Когда видишь порой жалобы и ходатайства коллег, состоящие из десятков, если не сотен страниц, понимаешь – мы учились в разных «школах». Мой блистательный педагог самые глубокие и яркие идеи выражает двумя-тремя фразами. Что же касается многостраничных адвокатских опусов, он убежден – и справедливо – их никто никогда не прочтет.

Один из дельных советов, которые он дал, – быть доброжелательным в процессе. Это помогает. Да, у нас состязательный процесс, и именуемся мы «процессуальными противниками». А вот врагами становится не стоит. Когда в суд приходит адвокат, заранее «скрежеща зубами», готовый, как это сейчас говорят, «всех порвать», ничего, кроме реакции отторжения от всех – гособвинителя, потерпевших, суда, – он не получит. А от них кое-что в нашей работе зависит… Такой вот «урок доброжелательности» от Генриха Павловича.

И еще один подарок судьбы – быть его другом. Он и в этом великолепен. Больше таких друзей у меня нет. Воспринимает чужую беду как свою собственную и готов с этой тяжестью жить, пока проблема не разрешится. Не сосчитать, скольким он в жизни помог, – советом, участием, деньгами.

Он очень компанейский. Любит людей и считает общение высшим благом. С ним нескучно никогда. Остроумен и образован. Будучи уже успешным, а значит, очень занятым адвокатом, – пошел учиться, получил второе, на сей раз высшее историческое образование. Казалось бы, ну чего не хватало? Известный, с огромной практикой адвокат, часа свободного нет. А вот горит внутри жажда познания, ради которого рискнул вернуться в студенческое звание.

Он невероятно разносторонний. Научил меня не только адвокатской профессии, но и, например, водить машину. Участник авторалли, водитель «от бога». А еще – не просто футбольный болельщик, он – футбольный судья, судивший матчи на чемпионатах.

Из чего сложилась его слава? Выдающийся и бесстрашный профессионал. Адвокатское «имя»» переходит из уст в уста. Это сейчас наша работа стала публичной. А существенная часть его профессиональной жизни прошла во времена, когда об адвокатах не говорили ни в газетах, ни по ТВ. Но спасенные им люди, запомнившие того единственного, с кем они остались в противостоянии с государством, и который их никогда не предал и не подвел, рассказывали о нем.

У адвоката не бывает репутации без достижений. Профессиональные победы Г.П. Падва изменили правовой уклад России. Мы страна без смертной казни в значительной степени благодаря его адвокатскому труду.

Закономерно, что составляющей этого «имени» служит уважение внутри адвокатской корпорации. Коллег не обманешь, они – не публика в зале. Коллег, которые видят тебя в деле, ввести в заблуждение невозможно. Высочайший профессионализм и человеческие качества – отдельный талант, создали его репутацию.

И еще. Был в истории нашей адвокатуры период, насыщенный массовыми гонениями на адвокатов. Так вот, столько подзащитных-адвокатов, сколько было у него, не было тогда ни у кого. Конечно, почетную и архитрудную миссию защиты коллег, на которых ополчилось государство, взяли на себя многие адвокаты. Но и здесь он был «первым среди равных». Корпорация этого не забывает.

Почему именно он – лицо российской адвокатуры? По праву, справедливости и по совести. А еще – по количеству и, надеюсь, качеству учеников. В сознании каждого из нас (а нас десятки!) понятия «учитель» и «родной человек» слились воедино. Благодаря ему.