Когда «двойная защита» есть, а конфликта нет

Основания назначения адвоката-дублера должны быть исключительными

30 июля в «АГ» и на сайте ФПА РФ была опубликована моя статья о взаимоуважении и соблюдении этических норм в условиях «двойной защиты» при вынужденном совместном участии приглашенного и назначенного адвокатов в уголовном судопроизводстве.

В материале отмечалось, что стандартная ситуация «двойной защиты» предполагает скрытый либо явный конфликт между доверителем (и (или) его приглашенным защитником) и адвокатом-дублером. При этом также обращалось внимание на наличие исключений. О них – подробнее.

Напомню, что согласно Решению Совета Федеральной палаты адвокатов РФ от 27 сентября 2013 г. «О двойной защите» (в редакции от 28 ноября 2019 г.) защитник-дублер может быть назначен лишь в случае злоупотребления правомочиями со стороны обвиняемого либо его защитника (приглашенного). При этом такие злоупотребления должны быть обоснованы в соответствующем постановлении (определении) об отклонении заявленного отказа от защитника по назначению с указанием фактических обстоятельств, свидетельствующих о дезорганизации досудебного или судебного процесса. Аналогичные разъяснения содержатся в Рекомендациях Совета ФПА РФ об обеспечении непрерывности защиты по назначению (утв. Решением от 28 ноября 2019 г.).

Названные положения применимы к ситуации «двойной защиты» в условиях конфликта, о чем свидетельствует указание на обстоятельства разрешения заявления об отказе от назначенного адвоката.

Однако встречаются (и все чаще) случаи назначения дублера при отсутствии признаков конфликта. Они находятся за рамками приведенных решений ФПА РФ, поскольку доверитель по тем или иным причинам осознанно соглашается на вступление в дело назначенного защитника.

Приведу пример из практики, когда интересы доверителя, адвокатов и следствия идеально совпали.

Так, в адвокатскую палату за разъяснением обратилась адвокат, назначенная для защиты на стадии предварительного следствия ввиду неявок приглашенного защитника. Из ее обращения следовало, что доверитель не отказывается от ее помощи, но при этом не желает приглашать иного защитника по соглашению. Более того, доверитель настаивала на участии назначенного адвоката по причине невозможности участия приглашенного ею ранее защитника в определенных процессуальных действиях, проводимых вне региона, в котором адвокат по соглашению проживает и преимущественно осуществляет деятельность.

Изложенная позиция была согласована с приглашенным адвокатом, который лично подтвердил все обстоятельства в телефонном разговоре.

Кроме того, на момент обращения адвоката за разъяснением следователь уже рассмотрел ходатайство назначенного адвоката об освобождении от участия в деле, заявленное ею во избежание возможного нарушения права доверителя на защиту адвокатом по соглашению, и отказал в его удовлетворении. Данное постановление, мотивированное лишь ссылкой на невозможность отказа адвоката от защиты, было доведено до сведения доверителя и не обжаловано ни ею, ни защитником по соглашению.

Несмотря на отсутствие в упомянутом постановлении мотивировки о злоупотреблении правом (со стороны доверителя и (или) адвоката по соглашению), адвокатская палата пришла к выводу о возможности продолжения участия назначенного адвоката в судопроизводстве наряду с приглашенным.

При этом Совет палаты исходил из следующего. Системное понимание норм УПК РФ об участии адвоката-защитника в судопроизводстве предполагает возможность – в исключительных случаях – назначения защитника и при участии в деле приглашенного адвоката (см. Решение ФПА РФ «О двойной защите», правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в п. 5 Постановления от 17 июля 2019 г. № 28-П «По делу о проверке конституционности статей 50 и 52 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Ю.Ю. Кавалерова», а также Верховного Суда РФ, приведенную в п. 18 Постановления Пленума от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве»).

Из обращения адвоката и приложенных к нему материалов следовало, что доверитель не отказывалась от помощи защитника по назначению (более того, настаивала на ее участии), а сама по себе объективно сложившаяся ситуация свидетельствовала о невозможности обеспечения права на защиту (при проведении процессуальных действий в Ставропольском крае) иным способом, нежели путем назначения адвоката. Отсутствие в данном случае в постановлении следователя мотивировки о злоупотреблении правом на защиту с учетом установленных обстоятельств не признано достаточным основанием для прекращения участия в деле защитника-дублера.

Помимо отсутствия признаков нарушения права на защиту посредством адвоката по соглашению также учтено, что назначенный адвокат в данном случае не вправе произвольно выйти из процесса, поскольку последнее может быть расценено как отказ от защиты (исходя из положений ч. 7 ст. 49 УПК РФ и подп. 6 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, а также п. 2 ст. 13 КПЭА).

В то же время адвокату было рекомендовано перед каждым процессуальным действием инициировать выяснение актуальной позиции доверителя о возможности его проведения в отсутствие адвоката по соглашению и намерении пригласить иного адвоката.

Подчеркну, что в рассмотренной ситуации назначенный адвокат действовала предельно осмотрительно и профессионально. Она четко следовала разъяснениям Совета палаты с целью предупредить риски нарушения права на защиту и навязывания своих профессиональных услуг. Также, следуя соответствующим рекомендациям, она предупредила возможные вопросы о целесообразности расходования бюджетных средств (с последующим возмещением за счет доверителя) на оплату вознаграждения за ее участие в судопроизводстве (заявив ходатайство следователю об освобождении от участия в деле ввиду наличия у обвиняемой защитника по соглашению).

Однако подобная щепетильность, к сожалению, не является трендом. Намечается тенденция к упрощению оснований для назначения защитников-дублеров. Если со стороны правоохранительных органов и суда такая линия объяснима, то адвокаты, казалось бы, поддерживать ее не должны. Тем не менее не единичны факты заявления самими адвокатами, действующими на основе соглашений, ходатайств о назначении их подзащитным защитника «для подстраховки» (чтобы не участвовать лично во всех процедурах, требующих обязательного участия защитника).

Единый подход к подобным действиям адвокатов пока не сформировался. С одной стороны, такая практика (если это не расходится с волей доверителя) «разгружает» приглашенного адвоката с точки зрения необязательности его присутствия при формальных процедурах и дает работу назначенному адвокату. С другой – возникает масса этических вопросов, связанных с соблюдением требований п. 1 ст. 8 КПЭА и Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве. Эффективная защита основана на личном непосредственном участии адвоката во всех процессуальных действиях, если это прямо предусмотрено или возможно.

В том числе и по этой причине адвокатская корпорация последовательно отстаивает позицию об исключительности оснований для назначения дублера: неправильно делить процессуальные действия на важные и неважные, тем более когда речь идет об основных правах и свободах. Заключая соглашение, адвокат должен понимать, что принимает на себя обязательства по непосредственному участию во всех, а не в избранных, процедурах. Понятно, что при наличии нескольких адвокатов по соглашению, принявших поручение на защиту одного лица, вопросы непосредственного участия в тех или иных процедурах составляют предмет договоренности между ними и доверителем.

Однако требование или просьба от адвоката к суду (следователю) о назначении адвоката его доверителю для участия в деле наряду с ним самим свидетельствует, на мой взгляд, о поверхностном отношении такого адвоката к интересам доверителя. Нельзя не учитывать и финансовую сторону вопроса с учетом положений ч. 2 и 4 ст. 132 УПК РФ (если защитник назначен вопреки воле обвиняемого, расходы на оплату вознаграждения адвоката взысканию с него (осужденного) не подлежат). Исходя из этого, именно доверитель, а не его адвокат вправе инициировать назначение защитника-дублера (если не желает или не в состоянии пригласить еще одного адвоката).

В заключение отмечу, что в любом случае вопросы обеспечения доверителя защитником по назначению (даже с его согласия) не относятся к компетенции приглашенного адвоката, в связи с чем его инициатива в данном вопросе, думается, неуместна. В этом смысле соглашаться с неизбежным назначением защитника-дублера судьей или следователем – если для этого есть предусмотренные законом основания – не тождественно ходатайству о таковом. Не стоит отбирать у суда или следователя (дознавателя) право и обязанность самостоятельно – при наличии для этого законных оснований – определять обстоятельства необходимости обеспечения нуждающегося лица защитником, оплата вознаграждения которого осуществляется за счет бюджетных средств. Если же указанные органы, по мнению стороны защиты, злоупотребили правом либо пренебрегли обязанностью – самое время адвокату проявить все свои способности для обжалования необоснованных решений и действий. Тогда инициатива только приветствуется!