Кодекс профессиональной этики адвоката: от клятвы до протеста

Об игнорировании положений КПЭА

«Тому не верь, кто клятве изменил»
Уильям Шекспир

В 2019 г. одним из самых обсуждаемых адвокатским сообществом вопросов стала адвокатская этика, а также последствия ее нарушения.

С сожалением стоит констатировать, что принятые в 2016 г. Советом ФПА Правила поведения адвокатов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», несмотря на их обязательность, нередко игнорируются адвокатами (особенно при виртуальном общении в социальных сетях).

Приходилось сталкиваться со случаем, когда особо активный в своей дерзости в социальной сети коллега отказывался от авторства некорректных высказываний, размещенных якобы не им, а от его имени, однако это не меняет сути имеющей место проблемы.

Подобная ситуация, в любом случае, влечет высокие репутационные риски, поскольку нелицеприятные публикации и комментарии адвокатов становятся достоянием широкого круга пользователей открытого интернет-пространства, а также активно «подхватываются» представителями СМИ, ведь конфликты – это всегда актуальный инфоповод.

Считаю, что в странах так называемых развитых правопорядков описываемая ситуация является недопустимой, поскольку адвокаты первые, кто заинтересован в повышении своего профессионального и социального статуса, рост которых влечет улучшение благосостояния корпорации, делая профессию престижной, а не порицаемой.

Создается впечатление, что некоторые коллеги сознательно игнорируют положения Кодекса профессиональной этики адвоката (далее – КПЭА) либо с ними не знакомы (что исключено в силу сдачи ими квалификационного экзамена).

В контексте рассматриваемой темы считаю возможным остановиться на трех тезисах:

– присяга адвоката – это единственная в отечественной юридической профессии клятва соблюдения этических требований (тезис № 1);

– присяга адвоката – это исторически сложившийся фундамент адвокатской профессии, без которой не может существовать статус адвоката (тезис № 2);

– современные протесты ряда коллег вступают в противоречия с их же собственными действиями (тезис № 3).

Тезис № 1

Общеизвестно, что присяга в российской адвокатуре порождает профессиональный статус лица ее принимающего.

Это прямо следует из содержания ч. 2 ст. 13 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», согласно которой:

«Со дня принятия присяги претендент получает статус адвоката и становится членом адвокатской палаты».

Таким образом, до принятия присяги лицо имеет статус «претендент, успешно сдавший квалификационный экзамен», а после ее принятия получает статус адвоката.

В остальных юридических профессиях (для судей, прокуроров, сотрудников СК и ОВД, нотариусов и др.) присяга не является порождающим право на профессию действием.

Кроме того, анализ действующего отечественного законодательства позволяет сделать вывод о том, что ни в одной юридической профессии (кроме адвокатской) присяга не содержит клятвы соблюдения норм профессиональной этики.

Так, например, судьи клянутся честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастными и справедливыми, как велят долг судьи и совесть (ст. 8 Закона «О статусе судей в Российской Федерации»).

Нотариусы присягают, что будут исполнять обязанности «в соответствии с законом и совестью, хранить профессиональную тайну, в своем поведении руководствоваться принципами гуманности и уважения к человеку» (ст. 14 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате).

И лишь в ч. 1 ст. 13 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» прямо закреплено, что присяга включает в себя клятву честного и добросовестного исполнения обязанностей адвоката, руководствующегося КПЭА, наряду с Конституцией РФ и законом.

Тезис № 2

Присяга присяжного поверенного Российской Империи имела не только юридический, но и религиозный характер и дословно звучала так:

«Обещаюся и клянусь Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием и Животворящим Крестом Господним Его Императорскому Величеству Государю Императору, Самодержавцу Всероссийскому, не исполнять и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению православной церкви, государства, общества, семейства и доброй нравственности, но честно и добросовестно исполнять обязанности принимаемого мною на себя звания, не нарушать уважения к судам и властям и охранять интересы моих доверителей или лиц, дела которых, будучи на меня возложены, памятуя, что я во всем этом должен буду дать ответ перед законом и перед Богом на страшном суде Его. В удостоверение сего целую слова и крест Спасителя моего. Аминь».

Таким образом, присяжный поверенный сознательно принимал на себя значительную совокупность правовых и моральных ограничений.

Современная российская адвокатура провозглашена институтом гражданского общества, действующим в светском государстве, потому в тексте действующей присяги адвоката обоснованно нет ссылок на главу государства и церковь.

Представляется, что для сегодняшних критиков КПЭА присяга присяжного поверенного была бы недопустимой по своему содержанию. Поэтому стоит признать, что нынешняя российская адвокатура является более открытой для лиц, отвечающих названным в законе цензам.

Тезис № 3

Представляется возможным дать классификацию современным протестам адвокатов относительно положений КПЭА (о соблюдении которого, принимая присягу, они давали клятву):

– полное либо частичное оспаривание КПЭА в судебном порядке (автору известны минимум 4 случая за период с 2017 по 2019 гг.);

– случаи отрицания адвокатами знания КПЭА при оспаривании решений Советов АП о применении мер дисциплинарной ответственности;

– случаи отрицания компетенции органов адвокатского самоуправления (в том числе сопряженные с оскорблениями отдельных членов адвокатского сообщества, обвинениями в совершении противоправных действий);

– некорректное публичное поведение адвокатов в отношении коллег, сопряженное с оскорблениями и пренебрежительным отношением к КПЭА (в том числе в сети Интернет), о чем уже упоминалось выше.

Таким образом, выступающие с названными протестами адвокаты противоречат сами себе – желая приобрести статус адвоката, они дают клятву соблюдать КПЭА, а после присвоения статуса считают возможным эту клятву нарушать.

Бесспорно, что каждый имеет право на судебную защиту и для адвокатов не существует запретов на обращение в суд с иском об отмене (или признании недействующим) КПЭА, однако возникает вопрос – что мешало истцу, до присвоения ему статуса адвоката, обратиться в суд с подобным иском, добиться отмены не устраивающих его этических норм, а не присягать им?   

Безусловно, это очень «тонкая» материя, которая напрямую связана с представлениями отдельных адвокатов о совести, морали и нравственности.

В заключение отмечу, что существующие сегодня примеры протестных настроений в отношении норм адвокатской этики создают угрозу для адвокатского сообщества в целом, понижая привлекательность адвокатской профессии в обществе (в том числе среди студентов юридических факультетов). Оценка отдельных случаев нарушения норм адвокатской этики и реагирование на них – это дело каждой конкретной региональной палаты.

Представляется, что замалчивать сложившуюся ситуацию нельзя, она требует к себе внимания и правильных действий, поскольку не сделанную «сегодня» адвокатурой работу над ошибками «завтра» сделает публичная власть.

Вместо эпилога: «В мире, где клятвы не стоят вообще ничего. Где обязательства – пустой звук. Где обещания даются лишь для того, чтобы их нарушать, было бы славно устроить так, чтобы слова обрели былое значение и мощь» (Чак Паланик).