Хочется как лучше, а что может получиться

Борьба с «карманными» адвокатами – частный случай борьбы с коррупцией. На этом фронте есть успешные примеры некоторых региональных адвокатских палат, однако следует признать, что они немногочисленны. В большей части предпринимаемые меры неэффективны, поскольку не могут изменить (читайте – сломать) традиционно сложившиеся отношения, удобные и (или) выгодные участникам, а потому система постоянно сама себя возрождает. Призывы советов палат или установление конкретных фактов и наказание адвокатов в порядке дисциплинарного производства проблему решить не может.

Схема «подпитывается изнутри», поскольку «карманный» адвокат нужен недобросовестному следователю или судье. Активный, грамотный, настойчивый адвокат своей деятельностью способствует исследованию всех возможных версий, данных о личности, и правильному применению закона, т.е. в конечном счете – установлению истины по делу, что является целью правосудия. Но это в том случае, если такие же цели ставят перед собой следствие и суд. В реальности иногда все происходит с точностью до наоборот: правоприменителям «нравятся» адвокаты, которые придут и «отбудут номер», именно они и есть «карманные».

Цель борьбы с этим явлением, высказанная в ходе обсуждения Госдумой поправок в законодательство, касающегося участия адвокатов в уголовном судопроизводстве, заслуживает положительной оценки. Однако намерение передать регулирование порядка назначения адвокатов в руки самих правоприменителей сродни варианту «пустить козла в огород».

Схема, когда с одной стороны недобросовестный следователь или суд – распорядитель бюджетных средств, а с другой – недобросовестный адвокат – получатель средств – ущербна в силу явного наличия коррупционной составляющей.

Я знаю, о чем говорю.

Самарскому опыту работы в этом сегменте исполнилось 10 лет. В 2002–2006 гг. мы использовали все формы контроля за «излишне тесными неформальными отношениями» следователь – адвокат. Никакая строгость дисциплинарного наказания не останавливала недобросовестного стремления быстрого получения «легких денег». Поверьте, это миф, что все «бесплатные» адвокаты бедствуют. Честные и принципиальные действительно еле сводят концы с концами, зато некоторые – «истинно карманные» – получают по 150 000–200 000 и более тысяч рублей в месяц. Часть полученных по постановлениям следователей денег возвращаются следователям – благодетелям, направляющим им требования, – в виде «отката». Извините за сленг и непарламентские выражения, но хочется образно и сжато довести до читателя свою позицию с тайной надеждой, что читают материалы сайта ФПА РФ не только адвокаты, но и парламентарии, готовящие изменения в закон.

Десять лет назад я пришла с этой информацией к начальнику Следственного управления УВД Самарской области Ю.А. Супоневу и предложила принять зеркальные меры к следователям, поскольку усилия адвокатской палаты – борьба только с половиной проблемы, совместные действия должны коренным образом изменить ситуацию. Прежде всего Юрий Алексеевич потребовал доказательств «коррупционной сцепки». С моей стороны ему было предложено заглянуть в финчасть и полюбоваться: как против фамилий следователей, выносящих постановления об оплате труда адвокатов, стоят по одной–две фамилии одних и тех же адвокатов, и посмотреть на то, как за один месяц этот следователь выносит постановления об оплате «в одни руки» за 400–450 судодней.

Дальше было, как в сказке: «Нахмурился начальник, обещал разобраться и дать ответ в течение месяца». Но уже через день меня пригласили в Управление на производственное совещание, по результатам которого был издан приказ, обязавший всех руководителей следственных отделов обеспечивать участие адвокатов в делах по назначению в порядке, определяемом Советом Палаты адвокатов Самарской области.

Опыт централизованного распределения дел по назначению успешно реализован в немногих адвокатских палатах. Следует отметить, что таким нововведениям большей частью оказались недовольны не адвокаты, а правоприменители – они лишились возможности «липовать» и составлять протоколы задним числом, поскольку «свой прикормленный адвокат», готовый на все, ради лишних приписанных судодней, попасть к нему теперь не мог. Надо привести вопиющий пример негодования правоприменителей в связи с мерами, принимаемыми адвокатской палатой в отношении «карманных» адвокатов – это оспаривание в судебном порядке решения адвокатской палаты прокуратурой Ставропольского края. К чести суда, в иске было отказано. Теперь и в этом регионе для участия в деле по требованию направляется не тот адвокат, которого выбрал для себя следователь, а защитник, назначенный «методом случайной выборки» в порядке, установленном органом адвокатского самоуправления.

Мировой опыт основан на изъятии функции выбора защитника из ведения и правоприменителей (судей, следователей, прокуроров), и органов адвокатского самоуправления путем создания независимого государственного полностью компьютеризированного центра распределения дел, в которых за участие адвоката платит государство. Собственно идея создания Центра субсидированной помощи ПАСО родилась из двух поездок в Нидерланды и ныне успешно реализована в Самаре. Содержание Центра СЮП обходится самарским адвокатам без малого в два миллиона рублей в год: это семь координаторов – технических работников, не адвокатов, распределяющих примерно по пять тысяч требований в месяц среди 600 адвокатов, добровольно участвующих в системе. Численность ПАСО – 1850 адвокатов.

Подобный опыт с вариантами, кроме Самары, имеют Санкт-Петербург, Калининград, Пермь, Чебоксары, Курган, Ставрополь и некоторые другие регионы.

Намерение законодателя упорядочить эту сферу можно только приветствовать. Однако следует понимать, что мало иметь цель изменить положение в лучшую сторону, надо знать изнутри механизм проблемы и исключить возможность ухудшения и без того тревожной ситуации. Если отдать на откуп следствия и дознания право выбора адвоката в делах по назначению, то это станет мощным откатом в прошлое и сведением на нет всех здоровых начинаний. Разговор же о создании независимых, лишенных коррупционной составляющей органов в планы законодателей в нынешней ситуации, как я понимаю, не входит, поскольку у государства на нынешнем этапе экономического развития имеются более приоритетные направления, хотя гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве вряд ли можно отнести к второстепенным задачам.

Такое живучее явление, как «карманные» адвокаты, выгодно прежде всего правоприменителям. Органам адвокатского самоуправления нужно помочь, законодательно запретив следователю выбирать защитника по своему усмотрению. В этом случае при сегодняшнем уровне корпоративных требований к стандартам уголовной защиты адвокатура в состоянии надлежащим образом обеспечить возложенные на нее функции по оказанию квалифицированной юридической помощи.

Если государство готово частично профинансировать расходы по созданию центров СЮП в регионах, то эффект проявится быстрее, если средств в бюджете на это сейчас нет, то хочется призвать хотя бы не мешать, чтобы не пришлось оправдываться, что хотели как лучше, а получилось...