Как разрешить болезненные проблемы судопроизводства

О предложении Бориса Титова рассматривать одновременно с обвинительным заключением аргументы защиты

С большим интересом прочитал на днях о публичном предложении Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Бориса Титова при расследовании преступлений в экономической сфере одновременно и наравне с обвинительным заключением следствия рассматривать заключение, составленное стороной защиты. Я давно уже являюсь сторонником такого подхода, регулярно говорю об этом в своих выступлениях и лекциях, на тренингах со студентами и молодыми адвокатами. Не раз делился с ними своей идеей, что, безальтернативно рассматривая обвинительное заключение, составленное стороной обвинения в конце предварительного расследования, суд допускает нарушение принципа состязательности сторон.

Подводя итоги предварительного расследования, следователь, по сути, пишет своего рода шпаргалку для суда, чтобы тот опирался на эти выводы и воспроизводил их с точностью до запятой, включая орфографические ошибки и всякие нелепости. Судьи, как правило, просто копируют обвинительные заключения в электронном виде и помещают их в описательную часть приговора.

Это не мои предположения, об этом всем известно.

Еще хуже другое – опираясь на такую шпаргалку, судьи просто перестают читать материалы дела и приходить к собственным выводам, хотя они обязаны справедливо и непредвзято оценивать собранные доказательства.

А ведь следователь, как правило, в обвинительном заключении описывает показания свидетелей своими словами, как ему это выгодно. Считаю, что это недопустимо: на каком основании следователь редактирует протоколы допросов свидетелей, а не воспроизводит их дословно?

Впрочем, многие мои коллеги даже не мечтают, что следователи когда-нибудь откажутся от такой практики. Но в таком случае, по моему мнению, противовесом документов, представленных следствием, должно быть заключение стороны защиты, которое будет точно так же оглашаться в начале судебного следствия при рассмотрении дела по существу. Это будет правильно. Только так можно обеспечить состязательность и в полной мере соблюсти принцип равенства прав сторон в уголовном процессе, как это прописано в Уголовно-процессуальном кодексе РФ.

Полагаю, бизнес-омбудсмен правильно поднял этот вопрос, но Борис Титов затрагивает только расследование преступлений в экономической сфере, потому что именно это относится к его компетенции. Однако, по моему убеждению, здесь надо говорить обо всех уголовных делах, где защита должна быть наделена правом представить свою аргументацию.

Конечно, позиция защиты может быть разной. Порой случается так, что нам, адвокатам, приходится только «бить челом» перед правосудием, когда подсудимый полностью признает свою вину. Но и в этом случае защита могла бы уточнить некоторые характеризующие данные, облегчив участь своего доверителя.

В любом случае защита должна иметь право представить свое заключение, особенно по сложным делам, где должны рассматриваться экспертные заключения, ведь их следствие всегда трактует в свою пользу.

А эти экспертные заключения чаще всего могут оказаться решающими при вынесении приговора.

* * *

Многие экспертные заключения, кстати, вызывает большие сомнения. Недавно я столкнулся со случаем, когда дело было направлено на психолого-лингвистическую экспертизу, проводить которую должны лица, имеющие диплом в области психологии и специальные познания. Также в составлении такого заключения должны принимать участие лингвисты, поскольку в нем содержится трактовка того, что человек имел в виду, делая то или иное высказывание. В нашем случае эксперт оказался и не психологом, и не лингвистом.

Бывает, конечно, что эксперт и вовсе не нужен, чтобы оценить сказанное, так как русский язык знаем все мы, участвующие в процессе люди, в том числе судьи, они способны оценить простые фразы, не содержащие двусмысленности. Тем более, если высказывания обращены к широкому кругу лиц, то они должны быть изложены простым, доступным всем языком.

Но следствие и в этих случаях требует экспертизу, чтобы на нее опереться. А когда к экспертизе привлекаются доморощенные, плохо владеющие предметом или вообще не имеющие никаких специальных познаний в конкретной области люди – это становится болезненной проблемой судопроизводства.

Совсем недавно мы с коллегой участвовали в деле, где все обвинение было построено на заключении эксперта, который отвечал на вопросы из области промышленной безопасности. При этом сам он был специалистом в области охраны труда. Но это же разные области знаний, что легко подтвердить очень простым способом – достаточно заглянуть в интернет, чтобы понять, что такое промышленная безопасность. Это очень сложная, четко определяющая познания специалиста область. Не случайно таких специалистов аккредитует Ростехнадзор. И они сдают очень сложный экзамен, после чего попадают в списки экспертов в этой области. Именно эти аккредитованные эксперты имеют право принимать в эксплуатацию целые заводы или взрывоопасное оборудование, гарантируя безопасность работы в сложных условиях.

Привлекая специалиста в области охраны труда, не имеющего необходимых познаний, следствие фактически совершило подмену эксперта. Очень важно, что эту экспертизу нам удалось признать недопустимым доказательством, поскольку проводивший ее человек не обладал необходимыми специальными знаниями и написал полную галиматью. После этого суд назначил две новые экспертизы, результаты которых разнесли в пух и прах выводы первой.

Однако остается еще много других процессов, где следствие привлекает неквалифицированных экспертов. По закону, если нет государственных экспертов, то проводить экспертизу непременно должны специализированные некоммерческие организации. Частных лиц нельзя подпускать к экспертизам. Тем не менее следствие может обратиться в какую-то коммерческую структуру, не принимая во внимание Постановление Верховного Суда РФ, в котором говорится, как должны проводиться судебные экспертизы по уголовным делам.

* * *

Есть, впрочем, еще одна категория, на мой взгляд, сомнительных экспертов – так называемые эксперты в погонах. Это, на мой взгляд, аффилированные со следствием люди. Ведь экспертные организации, которые предоставляют такого рода специалистов, полностью зависят от Следственного комитета, поскольку это звенья одной цепи. Если аффилированный эксперт не согласится с тем посылом, который нужен следствию, в следующий раз его просто не позовут, потому что хотят получить именно тот результат, который их устраивает.

Экспертная организация в структуре Следственного комитета установлена законом и потому СК действует в своем праве. Но я считаю, что в этой организации не может быть непредвзятости и объективности – всего того, чему должен следовать эксперт, руководствуясь только специальными знаниями, внутренним убеждениями и своей совестью, которая не позволит ему написать то, чего на самом деле нет.