Дисциплинарная ответственность в связи с направлением адвокатских запросов и проведением опроса лиц с их согласия

О необходимости разработки соответствующих корпоративных Стандартов

Возможность привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности охватывает всю сферу деятельности каждого адвоката, поэтому ничуть не удивительно, что под нее подпадают и действия адвокатов, связанные с применением ими статусных прав, предусмотренных п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре. Однако сложность в данном случае состоит в том, что действия адвокатов по применению статусных прав основаны на законодательных положениях, что, по моему представлению, осложняет квалификацию допускаемых нарушений между законом и этикой.

Цель моей заметки – показать, как степень и качество нормативного регулирования влияют на дисциплинарную практику в связи с применением адвокатами статусных прав.

В качестве базы для исследования остановлюсь на самых распространенных статусных правах, таких как право по сбору документов и сведений с помощью адвокатских запросов и право по опросу лиц с их согласия.

К настоящему времени сложилась определенная дисциплинарная практика в связи с жалобами/представлениями на адвокатов в связи с различными обстоятельствами (не буду говорить – нарушениями), связанными с подготовкой и направлением адвокатских запросов.

Сразу же обозначу известную всем нам практику привлечения адвокатов к ответственности вплоть до прекращения статуса адвоката в соответствии с подп. 2.1) п. 2 ст. 17 Закона об адвокатуре при систематическом несоблюдении установленных законодательством Российской Федерации требований к адвокатскому запросу. Но это совершенно особенная тема, связанная с наличием нормативно-правового (законодательного) акта – приказа Министерства юстиции России от 14 декабря 2016 г.

Более интересны разрозненные случаи привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности в связи с применением статусного права по направлению адвокатских запросов.

При подготовке настоящего доклада ориентировался на опубликованную дисциплинарную практику АП Московской области и АП Москвы:

– п. 6 и п. 7 Обзора дисциплинарной практики Адвокатской палаты Московской области за второе полугодие 2021 г.;

– решение Совета АП Москвы от 27 мая 2021 г.;

– решение Совета АП Москвы от 30 июня 2022 г.

Коротко на основании этих материалов опишу фактические действия, связанные с подготовкой и направлением адвокатских запросов, вмененные адвокатам как нарушение закона и/или этики:

– адвокат направил другому адвокату запрос с требованием представить отчет о его деятельности по оказанию юрпомощи его доверителю (умершему родственнику доверителя запрашивающего адвоката);

– адвокат направил по месту работы гражданки запрос с сообщением о наличии у нее венерических заболеваний, которыми она заразила иных граждан, и требовал ее увольнения;

– адвокат направил запрос в кадетский корпус МЧС в отношении одного из учащихся с просьбой о предоставлении характеристики на учащегося и сведений о его спортивной подготовке с указанием в запросе не соответствующей действительности информации о покушении несовершеннолетним Д. на убийство З. и его жены;

– адвокат направил гражданину запрос с требованием совершения определенных действий (обеспечить доверителю адвоката доступ к квартирам, передать ключи от принадлежавших ему квартир, составить опись имущества).

Совершенно очевидно, что не во всех этих случаях обеспечено соответствие запросов главному сущностному требованию к их природе как инструменту сбора доказательств: лишь в двух случаях из приведенных четырех содержатся требования предоставления доказательств (отчета о деятельности по оказанию юрпомощи и характеристики и сведений о спортивной подготовке), в двух других случаях получение информации доказательственного характера не было предметом запросов.

Но что объединяет все эти четыре случая – так это выявленное и установленное нарушение норм адвокатской этики, в частности:

– направление адвокатом запроса, содержащего сведения, направленные исключительно на дискредитацию и унижение личности;

– вмешательство в адвокатскую деятельность; использование в тексте адвокатского запроса формулировок, не отвечающих принципу взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав в отношениях между адвокатами;

– совершение действий, направленных к подрыву доверия к адвокату.

Предположу, что эти нарушения этики могут быть вызваны:

а) недостаточным знанием адвокатами законодательных и корпоративных норм, регулирующих порядок подготовки, оформления и направления запросов, и

б) наличием у адвокатов представления о том, что работы по подготовке, оформлению и направлению запросов находятся вне сферы собственно адвокатской деятельности, и тем самым рассмотрением ими этой работы как не подлежащей соответствию профессиональной этике.

В отношении нормативных актов хочу заметить, что в большей степени это относится к содержанию профильных Решений Совета ФПА РФ: от 24 сентября 2019 г. и от 8 июля 2021 г., прицельно посвященных проблемам, связанным с применением адвокатских запросов. Складывается впечатление, что многие адвокаты не то что не знакомы с содержанием этих Решений, а не знают даже о факте их вынесения.

В частности, явно просматривается незнание адвокатами четко зафиксированного в этих Решениях тезиса о том, что «данное полномочие предоставлено лицам, имеющим статус адвоката, исключительно с целью получения информации, носящей строго доказательственный характер, – то есть сбора уже имеющихся у адресата адвокатского запроса конкретно определенных сведений, совокупность которых позволит обосновать позицию в интересах доверителя, по вопросам, входящим в компетенцию адресата».

В этом плане более предпочтительной представляется возможность восприятия соответствующих норм в кодифицированном акте, например, в Стандарте (как это видно по Стандарту осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве).

Напротив, нормативное регулирование статусного права по опросу лиц с их согласия – минимально: исключительно норма подп. 2) п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре (и ч. 3 ст. 86 УПК РФ).

На корпоративном уровне Советом ФПА РФ приняты Методические рекомендации по реализации прав адвоката, предусмотренных п. 2 ч. 1 ст. 53, ч. 3 ст. 86 УПК РФ и п. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», от 22 апреля 2004 г. – очевидно сильно устаревшие, и при этом внутренне противоречивые, а потому неприменимые в нынешних условиях (особенно с учетом существенно изменившегося нормативного регулирования адвокатского запроса).

И тем не менее дисциплинарные претензии к адвокатам в связи с применением этого статусного права возникают.

В течение этого года наш уважаемый коллега из Ставрополя Никита Александрович Трубецкой опубликовал в «АГ» ряд статей с описанием случаев возбуждения дисциплинарных производств в отношении адвокатов в связи с проведением ими опроса лиц с их согласия – по следующим обстоятельствам:

– возможность проведения адвокатом-представителем свидетеля опроса другого свидетеля (по поручению своего доверителя);

– возможность использования адвокатом акта опроса, проведенного другим адвокатом;

– возможность опроса адвокатом адвоката, ранее оказывавшего юрпомощь доверителю, без судебного решения о допросе адвоката.

Примечательно, что в последнем случае дисциплинарное производство было возбуждено по представлению Главного управления Министерства юстиции РФ по Ставропольскому краю. То есть государственный орган, пользуясь отсутствием регламентации применения этого статусного права, упрекал адвоката в нарушении порядка допроса (там имела место игра терминами «опрос» и «допрос»).

Теперь уже не только наша практика по применению данного статусного права, но уже и дисциплинарная практика заставляют желать, чтобы порядок его применения был регламентирован.

В частности, очень важны четко определенные рекомендации по следующим пунктам:

– формат (наименование и содержание) документа, в котором будут зафиксированы результаты опроса;

– круг лиц, которые могут быть опрошены (в частности, возможность опроса другого адвоката, и очень важно – возможность опроса лица, ранее допрошенного в качестве свидетеля);

– порядок участия в опросе адвоката, оказывающего юрпомощь опрашиваемому лицу (в плане взаимодействия коллег по профессии);

– необходимость согласования с доверителем возможности раскрытия некоторой информации о нем в целях оказания квалифицированной юридической помощи;

– необходимость предупреждения опрашиваемого лица о возможности направления (передачи) акта (протокола) соответствующему должностному лицу с разъяснением возможности вызова в суд или в орган расследования для допроса по тому же предмету;

– необходимость получения согласия опрашиваемого лица о применении аудио- или видеофиксации процедуры проведения опроса.

В упомянутых случаях органы АП Ставропольского края совершенно справедливо встали на защиту адвокатов.

Но если будет принят документ, регламентирующий порядок опроса лиц с их согласия, и адвокаты станут опрашивать лиц с их согласия в соответствии с правилами данного документа, соблюдая его положения и не допуская нарушений их, то они явно будут еще более защищены от необоснованных претензий со стороны государственных органов.

В связи с этим предлагаю:

– на общероссийском уровне обобщить практику привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности в связи с направлением ими адвокатских запросов (по основаниям, не связанным с нарушением норм профильного Приказа Министерства юстиции России);

– разработать и утвердить Стандарт истребования информации с помощью адвокатских запросов;

– разработать и утвердить Стандарт проведения адвокатом опроса лиц с их согласия.