Что считала Счетная палата?

Государственные аудиторы, видимо, не знают, что «государственных» адвокатов в природе не существует

Проблема оплаты защиты по назначению в уголовном судопроизводстве имеет длительную, но довольно однообразную историю, сочетает в себе наряду с экономическим и этические, процессуальные, нормативные аспекты. Однообразность истории вопроса заключается в том, что на всех этапах его нормативного регулирования защита по назначению была и остается для адвокатуры бременем. Бременем, необходимым для государства, поскольку концепция состязательного уголовного процесса без исполнения адвокатом функции защиты становится фикцией, а сам суд таковым быть перестает и превращается в чиновника.

Бременем, необходимым и для адвокатуры, потому что сам факт возможности получения защиты по любому уголовному делу объясняет и полностью оправдывает и существование адвокатуры как таковой, и ее роль в судопроизводстве. В советское время говорили, что защита по назначению – долг каждого адвоката, сейчас – это законодательно установленная обязанность (обратим внимание – именно обязанность, вторая по счету по структуре ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

В итоге: защита по назначению – это всегда бремя, без колебаний и сомнений налагаемое государством и с пониманием принимаемое и исполняемое адвокатурой.

Так было в советский период, когда оплата защиты по назначению производилась юридическими консультациями, т.е. фактически самими адвокатами, и лишь по итогам разбирательства суд должен был вынести постановление о размере вознаграждения, подлежащего выплате юридической консультации подсудимым. Не за счет бюджета, а самим подсудимым. Применительно к оправдательным приговорам возможность выплаты вознаграждения, видимо, не предусматривалась.

Так было и при зачаточном регулировании вопроса, в 90-х и позднее. В 2003 г. в первом номере журнала «Воронежский адвокат» автор этого материала писал: «В уголовном судопроизводстве работа адвоката по назначению, дознавателя, следователя, прокурора или суда должна оплачиваться из средств федерального бюджета, как это предусмотрено ч. 5 ст. 50 УПК РФ. Проблем на данный момент нет, пожалуй, только с оплатой работы адвоката по назначению суда. Денежные средства из управления Судебного департамента при Верховном Суде РФ в Воронежской области в адвокатские образования поступают хотя и с задержками, но регулярно. Иное дело – органы дознания и предварительного следствия. Средства на оплату труда адвокатов из органов прокуратуры и внутренних дел поступают в размерах, немного превышающих расходы на их перечисление (и это при колоссальных объемах работ по назначению, выполняемых адвокатами на предварительном следствии)». Практически сразу после этой публикации (конечно же, не в связи с ней), 4 июля 2003 г., состоялось постановление Правительства РФ «О размере оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда», в котором был предусмотрен размер оплаты (1/4 МРОТ, т.е. в тот момент 275 руб.).

Бремя сохраняется и сейчас, когда базовая ставка вознаграждения за день занятости адвоката составляет 1250 руб. Это, по мнению Счетной палаты, соответствует уровню оплаты высококвалифицированного специалиста. Не соответствует, и даже близко к ней не приближается. Возможно, ставка и близка в чем-то к уровню оплаты специалиста (правда, не квалифицированного, и уж тем более не «высоко»). Но есть позиция, которую именно Счетная палата могла просчитать. Адвокат, вопреки утверждению палаты, не является «государственным», он занимается частной практикой, в бытовом (не налоговом) смысле термина относится к числу самозанятых граждан. Соответственно, сам несет расходы по обеспечению своей деятельности, от листа бумаги до офиса, от текста УПК РФ в портфеле до правовой базы данных, от НДФЛ и страховых взносов в фиксированной сумме до взносов на содержание адвокатской палаты и адвокатского образования. Это серьезная экономическая составляющая, которая может рассчитываться хотя бы в сводных цифрах и учитываться Счетной палатой. А реальность такова, что адвокаты, работающие по назначению, оценивают доход от защиты по назначению так – хорошо на взносы бы хватило.

Заметно хуже ситуация в сельских районах. Денег там нет, но держатся не все – и потому уголовных дел много. Основным источником дохода адвоката становится работа по назначению. Размеры дохода (не оплаты) и близко не приближаются к уровню заработной платы других специалистов – участников уголовного судопроизводства. И тем не менее адвокаты работают, защищают, добиваются результатов, противостоят. Жаль, их становится все меньше. Не преувеличивая, скажу, что репьевские, грибановские, кантемировские адвокаты – последние подвижники, каждодневно совершающие поступки и подвиги. Возможно, стоило бы задуматься о повышающих коэффициентах – по аналогии с районами Крайнего Севера? Или все-таки адвокатура должна разобраться сама, по аналогии со старым анекдотом – статус дали, крутитесь, как хотите.

Есть и другие проблемы, более частного характера, имеющие аудиторскую составляющую. Не решен нормативно вопрос о порядке оплаты командировочных расходов. Необходимость в командировках есть, порядка и ставок нет. Кстати, у судов часто возникает надобность в проведении выездных заседаний. Но возможности постановить решение о соразмерной оплате поездок адвокатов для участия в таких заседаниях у судов нет. Также много лет поднимается, но никак не решается вопрос об оплате нерабочего времени, не являющегося ночным.

Существенны для адвокатуры затраты и на становящуюся обязательной систему автоматизированного распределения поручений на защиту по назначению. Воронежская палата вот уже несколько лет тратит на организацию субсидируемой юридической помощи порядка 250–300 тыс. руб. прямых расходов в месяц, причем без калькуляции сопутствующих затрат на оплату труда «обычных» штатных работников, коммунальных расходов и т.д. Это работа сервера, его обслуживание, программа распределения, консультант-программист, работающие круглосуточно диспетчеры, курьеры и автомобиль для них, отдельные номера телефонов для направления уведомлений и сами уведомления. Все это надо было организовать, для чего купить оборудование, заказать программное обеспечение, выделить помещения. Это бремя. То есть Бремя. Но это можно посчитать. И нужно. Потому что это – затраты государства, которые вместо него несут адвокаты, уровень оплаты которых соответствует уровню оплаты специалиста. Высококвалифицированного. Но адвокатские палаты, как всегда безропотно и незаметно, взвалили это на себя.

Думается, аудиторы Счетной палаты, прежде чем браться за разрешение этических и процессуальных вопросов оценки качества работы защитника, могли бы задуматься, а откуда он взялся, именно по этому делу, именно у этого следователя, именно для защиты этого подозреваемого. Сам пришел? Или нужно превратить процесс в абсурд – и пусть следователь вызывает «комфортного» для себя адвоката и с ним «работает». Однако в такой схеме рождается антизащита, и возбужденные в Воронежской области в отношении следователей уголовные дела являются тому подтверждением. Именно в целях повышения качества защиты по назначению адвокатура постоянно и системно работала и работает над тем, чтобы исключить любые субъективные факторы при назначении адвоката для защиты. В строгом соответствии с УПК РФ, согласовываясь с позициями Минюста России и Правительства РФ.

«Счетные» вопросы оказались большей частью за рамками внимания аудиторов. В отношении же, как писал, профессионально-этических и процессуальных вопросов оценки качества работы защитника по назначению они высказались.

Конечно же, говорить и писать о системе оценки качества работы или ее отсутствии возможно для каждого. Но либо на фейсбучном уровне по схеме «а я так считаю», либо профессионально.

Профессиональная же позиция возможна, если оценивающий, как минимум:

– знает о существовании Кодекса профессиональной этики адвоката и о принципиальной позиции его статьи 10, по которой обязанности адвоката, установленные действующим законодательством, при оказании им юридической помощи бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством, или по назначению органа дознания, органа предварительного следствия или суда не отличаются от обязанностей при оказании юридической помощи за гонорар;

– знает о Стандарте осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве и о деятельности адвокатуры по его соблюдению;

– знает об утвержденном Советом ФПА РФ Порядке назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве;

– знает … ну хотя бы о предусмотренном законом праве уполномоченных органов – территориальных органов Минюста – инициировать дисциплинарные производства в отношении адвокатов;

– знает о том, что законом предусмотрены и действуют квалификационные комиссии, одной из функций которых является рассмотрение дисциплинарных производств;

– изучил статистику, материалы и результаты дисциплинарных производств, предметом которых было участие адвоката в уголовном судопроизводстве по назначению. Ну хотя бы одного. Ну хотя бы не изучил, а просто подержал в руках.

Как это все скучно и занудно, удобнее ведь просто иметь мнение. Но проблема в том, что в таком мнении с любой стороны виден непрофессионализм, недопустимый в деятельности государственных структур.

* * *

Редактор журнала «Нижегородский адвокат» Алексей Королев, позицию которого относительно отчета аудитора Счетной палаты Татьяны Блиновой разделяю, написал, что ему не обидно. Мне как раз обидно. За адвокатуру и адвокатов, по причине поверхностных суждений, подогнанных под идею, но никак не связанных с конкретной работой адвокатов и адвокатуры по защите по назначению.

Источник – «Независимая газета».