Время не должно стереть имена выдающихся адвокатов

– Через пять лет после ликвидации в 1917 г. присяжной адвокатуры в нашей стране появились новые коллегии защитников. Образование «красной рабочей адвокатуры» началось в том числе в Московской губернии, где 18 сентября 1922 г. были утверждены первые 320 членов единой Московской губернской коллегии. Были ли среди них известные персоны?

– Положение о коллегии защитников 1922 г. определяло круг лиц, которые могут быть членами коллегии. Вместе с тем Президиумом Московской губернской коллегии были утверждены дополнительные требования к кандидатам: «наличие юридического и советского стажа, пригодность к несению работы в юридических консультациях и общественных работ в Коллегии». Правда, при этом предлагается также учитывать «значение той организации, которую представляет товарищ как юрисконсульт».

Коллегии защитников создавались при губернских судах и находились «под неусыпным контролем и наблюдением губсудов», а также губернских исполнительных комитетов. На мой взгляд, в рассматриваемый период времени адвокатуры, привычной современному пониманию, еще не было. Самостоятельность Президиума сильно ограничена: его планы работы и решения подлежат утверждению руководством Московского губернского суда, указания суда обязательны к исполнению Президиумом и адвокатами Коллегии. В 1922 г. Наркомюст разработал первую таксу вознаграждения адвоката за ведение дел.

От документов этого времени складывается впечатление, что власть, создав советскую адвокатуру, пока только присматривалась к ее деятельности, пытаясь приспособить ее для решения своих задач. Документы Московского губернского суда свидетельствуют, что адвокатуру рассматривают как правовое явление, возродившееся вместе с НЭПом, с появлением частного капитала. Однако при этом защитника считают не только представителем интересов той или иной стороны, но и, прежде всего, помощником суда «в деле укрепления революционной законности». Характеристика от судьи могла решить вопрос о приеме в коллегию.

В списке первых 320 членов Московской губернской коллегии защитников под № 50 значится Андрей Януарьевич Вышинский. При этом в официальной биографии будущего Прокурора СССР отсутствуют сведения о его адвокатской деятельности. Если верить биографическим источникам, то в 1921 г. А.Я. Вышинский преподавал в Московском университете, а в 1923 г. уже был прокурором уголовно-следственной коллегии Верховного суда СССР и в том же году выступал в качестве государственного обвинителя по делу «Гукон». Однако А.Я. Вышинский внес значительный вклад в сохранение адвокатуры. Скажу больше, без его заступничества традиционную адвокатуру упразднили бы еще в середине 1930-х гг.

– Зачем советской власти вдруг понадобились адвокаты, да к тому же политически не совсем благонадежные?

– Власть, упразднив институт адвокатуры, не могла упразднить необходимость юридической помощи. В районах начала расцветать так называемая подпольная адвокатура. Отношение власти к ней негативное. В прессе подпольных адвокатов называют «бывшие люди». Президиум Мосгубсуда негодует: «в трактирах, чайных и на постоялых дворах пишутся заявления. …у судейского крыльца и “за парой чая в трактирах” околпачивают малограмотного, неискушенного в судебных делах просителя». На этом фоне МГКЗ заслужила высокую оценку, поскольку: «наша уездная защита еще в большей мере, чем городская, не согласится вести безнадежное дело, зная, что это связано для крестьянина с напрасными расходами…. “Подпольный” ни от каких дел не отказывается». Поэтому Мосгубсуд предлагает организовать юридические консультации при каждом участке народного суда, расширить участие Коллегии в консультационной работе на предприятиях и даже, что самое удивительное, – создать фонд для поддержания сельских консультаций, чтобы «обеспечить защитникам на местах возможность нормального выполнения своих профессиональных и общественных обязанностей, а суду – нормальную работу консультаций».

Кроме того, именно в Коллегии велась активная работа со стажерами. Они делились на «вузовцев» и «невузовцев». Очевидно, что ко второй группе относились лица, не имевшие юридического образования. Поэтому был установлен обязательный срок стажировки в 3 года, из которых 2 года посвящались изучению теории, а один год – практической работе в консультации. При этом стажеры были приравнены к членам коллегии защитников, пользовались всеми правами, предоставленными защитникам по положению о судоустройстве, и несли дисциплинарную ответственность наравне с членами коллегии защитников.

Вначале, правда, большое количество адвокатов предпочитало работать в частных кабинетах. Но в 1925 г. Президиум принимает решение «ввиду особой важности работы в деревне и ввиду того, что дело об оказании юридической помощи крестьянству не поставлено на должную высоту, признать принципиально невозможным перевод с уездной работы в Москву». Работе в деревне уделялось большое значение. Была создана специальная комиссия, задачей которой являлось определение форм участия защитников в оказании юридической помощи крестьянам, а также разработка договора об этом с Московским домом крестьянина.

Работу Коллегии регулярно проверяли Мосгубсуд и Моссовет. Одним из обязательных пунктов проверки был образовательный, социальный и партийный состав консультации, достаточность штата.

Кстати, до официального возвращения в обиход термина «адвокат» оставалось 11 лет. Термин считался «буржуазным», во всех официальных документах использовалось слово «защитник». Примечательно, что главный герой постперестроечного фильма «Защитник Седов», называя себя адвокатом, рассматривает это как оговорку и тут же исправляется – не адвокат, а защитник. И вдруг в протоколе заседания Президиума МГКЗ вместо защитника – «старорежимный» адвокат. Мы можем только представлять, чем обошлась Президиуму эта «контрреволюция».

– А разве не предпринимались попытки создать параллельные консультации – из проверенных партийных или профсоюзных юристов?

– Было и такое. Будущее адвокатуры всегда было предметом активной дискуссии. В середине 30-х гг. высказывались две противоположные позиции. Заместитель Наркома юстиции и помощник прокурора РСФСР Н.В. Крыленко предлагал ликвидировать коллегии защитников и передать их функции профсоюзам и другим общественным организациям. Прокурор СССР А.Я. Вышинский выступал за сохранение коллегий защитников.

С подачи Н.В. Крыленко МГСПС начал развертывать сеть юридических консультаций при районных судах, на которые была возложена обязанность оказания юридической помощи членам профсоюзов и их семьям по всем отраслям права. Поэтому при судах параллельно стали существовать два вида юридических консультаций: от профсоюза и от коллегии защитников.

Государство допускало существование параллельных консультаций, объясняя это «недостатком опыта консультационной работы» у профсоюзных юристов. Когда такой опыт появился, было принято решение об изгнании консультаций коллегии защитников. То есть государство решило оказывать давление на адвокатуру уже через профсоюз.

Причем это не единственные параллельные консультации. С 1928 г. появляется проект письма о создании сети юридических консультаций при Домах крестьянина для оказания юридической помощи «бедняцко-батрацким» слоям населения. Контроль за качеством оказываемой помощи возлагался на Губсуд и Губпрокуратуру. Президиуму коллегии было поручено закрывать юридические консультации там, где будут открываться консультации при Домах крестьянина.

Время показало, что обе инициативы по созданию параллельных юридических консультаций провалились. Не помог даже административный ресурс в виде Мосгубсуда и Моссовета. Если бы в той борьбе победил Н.В. Крыленко, возможно история российской адвокатуры сократилась бы на несколько десятилетий.

Замечу, что он не оставил попыток ликвидации адвокатуры. В 1937 г. появился проект Положения о государственной адвокатуре. Предусматривалось создание государственной адвокатуры в неукомплектованных защитниками районах.

Так что условия, в которых работали адвокаты, смело можно назвать экстремальными – постоянный контроль, выискивание любых недостатков.

– И все-таки адвокатура сумела сохранить пусть формальную, но независимость? Какой ценой?

– Начиная с 1925 г. проводилась борьба с адвокатами, осуществлявшими частную практику. Наркомюст следил за положением дел с частнопрактикующими адвокатами и в 1928 г. обвинил Президиум в отсутствии «четкой политической линии, почти полном отсутствии коллективных форм работы, отсутствии достаточного надзора и учета частного кабинета, отсутствии необходимой твердости в решениях Президиума о нарушении дисциплины членами коллегии защитников». Итогом этой борьбы стало принятие в 1929 г. Положения об организации и деятельности коллективов защитников. Коллективная форма утверждается в качестве единственной формы профессиональной деятельности адвокатов, «соответствующей условиям и духу советского государства в данный период строительства социализма…».

В состав коллективов защитников могли входить не только адвокаты, отказавшиеся от занятий частной практикой, но и рабочие с производства, члены ВКП(б), рекомендованные к зачислению соответствующими общественными организациями. Юридическая помощь, оказываемая коллективом защитников, оплачивалась по ставкам («таксе»), утвержденной Московским окружным судом. Положение предусматривало, что члены коллектива защитников не могут заниматься частной практикой. Защитники исполняли обязанности от имени и по поручению коллектива, «не входя непосредственно ни в какие договорные отношения с клиентами».

В 1930 г. слово «губернская» окончательно исчезает из названия коллегии. Теперь в протоколах Коллегия носит название Московской коллегии защитников. Разделение Коллегии становится делом времени. Однако перед этим происходит еще одно событие – 5 ноября 1929 г. Секретариат Московского комитета (МК) ЦК ВКП(б) выносит Постановление «Об исключении впредь до общей чистки коллегии из ее состава лиц, классово враждебных и сопротивляющихся проведению классовой линии пролетарско-судебными органами».

9 ноября 1929 г. Секретариат МК буквально разносит фракцию ВКП(б) Коллегии: в результате ее деятельности с «правоопортунистическим уклоном» «не только часть советского молодняка попала под влияние буржуазной адвокатуры, но даже часть коммунистов-защитников потеряла классовое лицо и правильную политическую ориентацию». Вероятно, дабы побыстрее найти свое «классовое лицо» и восстановить репутацию, уже 21 ноября 1929 г. фракция ВКП(б) Коллегии заранее, «в согласовании с фракцией Облсуда, на основе контакта с руководством НКЮ», рассматривает вопрос «О «самоочищении» Коллегии»¹ и начинает исполнять принятые решения. Итогом становится список из 15 защитников, которые, по мнению фракции ВКП(б), подлежали исключению из Коллегии. Это была далеко не единственная «чистка».

В то же время органы власти относились к адвокатуре пренебрежительно. Судьи и прокуроры не обращали внимания на нарушение прав защитников и сами постоянно такие нарушения допускали. Судейско-прокурорский состав отличался пролетарским происхождением и, очень часто, отсутствием высшего образования. Напротив, в состав Коллегии входили бывшие присяжные поверенные. Больше половины защитников имели высшее юридическое образование. При этом в рассматриваемое время постоянно обсуждался доход адвокатов и принимались меры по его ограничению.

– В период репрессий работать в адвокатуре стало еще сложнее?

– 29 декабря 1938 г. выходит Приказ Наркома юстиции СССР № 106 «Об улучшении работы адвокатуры». Приказ предусматривает укомплектование коллегий членами ВКП(б), борьбу с «рвачеством», повышение качества оказания юридической помощи, мобилизацию молодых кадров и «укрепление президиумов». Фактически начинается новая «чистка» адвокатуры. Наркоматы юстиции направляют в коллегии молодых людей, членов ВКП(б), что не встретило сопротивления со стороны президиумов коллегий. Были организованы курсы молодых защитников. В 1939 г. в целом по СССР из коллегий защитников по различным причинам уходят 2456 адвокатов². Однако в 1938 г. в СССР насчитывается 6000 защитников, а в 1939 г. уже 10 246³. При этом число адвокатов с высшим образованием снижается с 53,3% в 1938 г. до 37% в 1939 г.

К сожалению, подобного рода инициативы Наркомюста не могли не сказаться на избранности профессии адвоката, ее элитарности среди других юридических профессий. В результате «чистки» в адвокатуру пришло значительное количество малограмотных защитников, что только усилило враждебно-пренебрежительное отношение судей и прокуроров к адвокатам. Борьба с пьянством, повышение образовательного уровня будут задачами Президиума Коллегии еще долгие годы.

– 16 августа 1939 г. было принято Положение об адвокатуре СССР, определившее организацию адвокатуры и действовавшее с изменениями вплоть до 1962 г. Что изменилось после этого в работе коллегий?

– С принятием Положения об адвокатуре 1939 г. официально вернулись понятия «адвокатура» и «адвокат», при этом коллегии адвокатов сохранили принцип образования по территориальному признаку. В связи с прошедшими в стране административно-территориальными преобразованиями теперь в их названиях появляется указание на соответствующие область, край или республику.

Еще раньше – в 1936 г. – из Московской губернской была выделена Московская городская коллегия.

Для организации работы членов коллегий адвокатов в районных центрах и городах области, края, республики создаются юридические консультации. Состав и местонахождение юридических консультаций устанавливаются президиумом коллегии адвокатов в соответствии с планом, утверждаемым Наркоматом юстиции союзной (автономной) республики.

Впервые именно Положение об адвокатуре 1939 г. выделило в качестве самостоятельных управленческих единиц председателя президиума коллегии и заведующего юридической консультацией. Следует отметить, что с 1939 г. ревизионные комиссии при юридических консультациях не образовывались, их функции были переданы заведующим. Заведующие юридическими консультациями назначались президиумом коллегии из числа адвокатов коллегии и обладали достаточно широкими полномочиями, включавшими в себя распределение дел между адвокатами, контроль качества работы адвокатов и установление размера заработной платы адвокатов (в соответствии с инструкцией Наркомата юстиции РСФСР).

11 апреля 1940 г. Наркомюст СССР принял Инструкцию «О порядке рассмотрения дисциплинарных дел членов коллегии защитников». Теперь президиум коллегии был обязан проводить расследование по всем дисциплинарным делам, возбуждавшимся как по известным нам сегодня поводам, так и, например, за фельетон в газете, а адвокат, привлекаемый к дисциплинарной ответственности, – обязан представить письменные объяснения. Рассмотрение дела происходило на заседании президиума в присутствии адвоката, привлекаемого к ответственности. Отстранение до вынесения решения было возможно лишь в случае привлечения адвоката к уголовной ответственности или если в ходе расследования «установлены факты, требующие немедленного отстранения от работы». Дисциплинарное дело можно было возбуждать в течение года и рассматривать в течение месяца. Дисциплинарные взыскания могли быть сняты с адвоката через месяц.

Наркомат юстиции СССР продолжал устанавливать контроль над адвокатурой. В 1940 г. введены обязательный 8-часовой рабочий день, понятие «дежурный адвокат», требования к содержанию регистрационной карточки и ордера адвоката, на служащих адвокатских органов распространены правила внутреннего трудового распорядка сотрудников Наркомюста СССР. Все эти нововведения только усилили бюрократизацию адвокатуры. В августе 1940 г. началась очередная «чистка» адвокатуры, проводилась она опять-таки по предложению Наркомюста, формальной причиной стали нарушения гонорарной практики (высокие доходы адвокатов). Адвокаты обратились к А.Я. Вышинскому. Он лично просматривал списки адвокатов, которых предлагалось отчислить из коллегий.

Неоднократные ревизии наркоматов юстиции республик приводили к роспуску президиумов коллегий и созданию оргбюро, необходимого для проведения внеочередного общего собрания. Давление на адвокатуру начало ослабевать только в 1941 г., когда нарком юстиции СССР запретил республиканским наркомам самостоятельно, без заключения президиумов коллегий, привлекать адвокатов к дисциплинарной ответственности⁴.

Таким образом, исследование архивных документов первых 18 лет деятельности Московской губернской коллегии защитников позволяет установить хотя бы совсем небольшую часть истории подмосковной адвокатуры, показывает всю сложность и противоречивость первых лет становления советской адвокатуры. Читая архивные документы, невольно поражаешься, как могли работать адвокаты в это время, какой мощный прессинг со стороны Мосгубсуда и Моссовета, Наркомата юстиции выдерживала МГКЗ. Учитывая многочисленные «чистки», противоборство различных точек зрения не только на организацию адвокатуры, но и вообще на ее существование, сохранение нашей Коллегии можно считать огромным достижением для подмосковной адвокатуры.

– Расскажите о деятельности МОКА во время Великой Отечественной войны.

– На 1 января 1941 г. в СССР насчитывалось около 12,5 тыс. адвокатов. В 1941 г. на фронт призвано 3000 адвокатов, в 1943 г. еще 1000. В эвакуацию уехало 5000 адвокатов⁵. На начало войны в Москве работали 1150 адвокатов, к лету 1942 г. их остается 384. В целом по РСФСР к концу 1941 г. количество юрконсультаций снизилось с 2094 до 1606. Всего по области в начале войны насчитывалось 111 юрконсультаций МОКА, в которых работали 260 адвокатов.

В протоколах заседания Президиума Коллегии на начало 1941 г. нет ничего «военного». Идет обычная жизнь – принимаются и отчисляются адвокаты, докладываются проверки деятельности консультаций, утверждаются сметы, проводятся кустовые семинары.

Проводимые Президиумом проверки деятельности юридических консультаций подчас выявляли курьезные случаи. В апреле 1941 г. при проверке Воскресенской юридической консультации установлено, что лицевой счет открыт не на консультацию, а на заведующего – товарища Певзнера. Президиум принял достаточно оригинальное решение: «Предложить товарищу Певзнеру сделать завещание на имя Президиума МОКА». Неизвестно, было ли оно выполнено.

2 июля 1941 г. в связи с призывом в Р.К.К.А. перераспределяются обязанности между членами Президиума. Исполнение обязанностей Председателя Президиума временно возлагается на А.П. Сурнакову. На мой взгляд, имя Анастасии Павловны Сурнаковой незаслуженно забыто потомками. Известно лишь, что с 1 октября 1941 г. она работала в областной юрконсультации, была председателем Президиума МОКА в самые тяжелые для Московского региона первые месяцы войны и сумела спасти коллегию от развала. Вот как это произошло.

В начале июля 1941 г. на заседании рассматривался вопрос о сокращении аппарата Президиума, в протоколе указывалось: «Ввиду того, что в настоящее время при Президиуме организован фонд по выдаче заработной платы всем адвокатам, призванным в Народное Ополчение, а также в ряды Красной Армии, сокращена смета на 50500 рублей». Смета сокращается за счет «заработной платы студентам ЦЮЗИ, приобретения литературы, лекций, проведения торжеств».

Такие сокращения происходили повсеместно и не везде вызывали положительные отклики. Вообще, морально-психологическую обстановку в Московском регионе в июле-сентябре 1941 г. историки характеризуют как сложную и противоречивую.

22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О военном положении» и Указ «Об утверждении положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах боевых действий». Наряду с народными судами начали действовать военные трибуналы.

Любая критика военных трибуналов была недопустима. Их деятельность вообще не подлежала обсуждению. Так, в печати появляется статья, автор которой сообщал: «на производственных совещаниях (в коллегии адвокатов – прим. А.Н.) ставятся доклады, которые по своему характеру не могут быть предметом обсуждения этих совещаний… В юридической консультации № 3 значатся такие темы: Практика военных трибуналов по делам о хищениях государственной и частной собственности или Типичные нарушения процессуальных норм в практике военных трибуналов и т.п.»⁶. Все это сказывалось на качестве защиты по уголовным делам, рассматриваемым военными трибуналами.

В такой обстановке на одном из первых заседаний времен войны – 9 июля 1941 г. – рассматривается вопрос о сокращении сметы. Заместитель председателя Президиума Ю.Б. Блох высказывает особое мнение, причем единственный раз за все военное время это мнение письменное и приобщено к протоколу заседания Президиума. Он сообщает: «… объем работы Президиума чрезвычайно сократился, т.к. многие адвокаты ушли в армию и в ополчение, деловая жизнь в консультациях приостановилась, так как почти никаких дел в судах не имеется и, следовательно, почти никаких отчислений в Президиум не поступает, в связи с чем аппарату Президиума делать нечего…» и предлагает «… поставить перед Наркомюстом РСФСР вопрос о ликвидации Президиума и самой Коллегии как самостоятельной организации путем слияния с МГКА и передаче последней полностью руководства областной коллегией.

Согласись Анастасия Сурнакова с мнением Блоха, неизвестно, как бы повернулась история. Возможно, сегодня уже ни о каком военном прошлом МОКА не было бы и речи и неизвестно, можно ли было бы говорить об областной коллегии адвокатов вообще. Но Президиум, благодаря А.П. Сурнаковой, не поддержал мнение Блоха, и Коллегия была сохранена.

Для себя полагаю, что руководство МОКА показало умение в сложное время обороняться не только от внешних нападок, но и от внутренних «пораженческих» настроений.

– Насколько сократился в годы войны численный состав Коллегии?

– С началом боевых действий некоторые судебные участки были вынуждены эвакуироваться, да и сами адвокаты уходили на фронт. Все это привело к нехватке кадров, необходимости перераспределения оставшихся адвокатов. Так, например, из Наро-Фоминской консультации на фронт ушел весь коллектив – адвокаты Коган и Добров, поэтому обслуживание судебного участка поручили адвокату при селе Петровском. Масштаб проблемы становится понятнее, если учитывать, что Московская область на 1 октября 1938 г. включала в себя 52 района (в 1962 г. их осталось только 12). Однако при этом даже в 1945 г. в большинстве консультаций работало только по одному адвокату. За полгода войны количество консультаций сократилось на 34 «точки».

После освобождения Московской области от немецко-фашистских захватчиков началось значительное оживление работы в юридических консультациях в районах Московской области. Число действующих консультаций доведено до 59 с количеством работающих в них адвокатов – 104 человека. А довоенная численность коллегии была восстановлена только к 1 октября 1946 г.

– Как адвокаты Подмосковья способствовали Победе?

– В конце июля 1941 г. все средства МОКА, предусмотренные по смете на «улучшение быта адвокатов и сотрудников МОКА», в размере 30 000 руб. перечислены в Фонд обороны. Продолжалась выплата заработной платы адвокатам, мобилизованным в Р.К.К.А. и ушедшим в Народное Ополчение.

Архивные документы подтверждают значительное участие адвокатов МОКА в сборе средств на строительство танковой колонны «Советский адвокат». Отрадно отметить, что инициатива в этом вопросе исходила не от государства, а от адвокатов. Известно, что такая колонна была создана. 12 января 1943 г. Наркомат юстиции, подводя итоги сбора средств на колонну «Советский адвокат» и помощь фронту, выдвинул в число лучших Московскую, Горьковскую и Челябинскую коллегии адвокатов с соответствующим присуждением призовых мест.

Начиная с мая 1943 г. пристальное внимание уделялось бесплатной юридической помощи. В отличие от сегодняшней ситуации в этом вопросе, в 1943 г. правом на получение бесплатной юридической помощи пользовались только военнослужащие и члены их семей, инвалиды ВОВ и только по вопросам льгот и материального обеспечения, а также защиты их прав при рассмотрении судами дел частного обвинения, в которых они участвовали в качестве потерпевших.

В условиях военной обстановки Коллегия не только налаживала собственную деятельность, но и помогала другим коллегиям – Ростовской областной и Сумской областной, а также Рязанской, Тульской, Калининской коллегиям адвокатов (в протоколах заседания их именуют «подшефными»).

В апреле 1944 г. принимается решение о выпуске за счет средств Коллегии первого Бюллетеня по текущему законодательству. Второй Бюллетень выйдет в августе и далее будет выпускаться на постоянной основе, не менее двух раз в год. Продолжается кодификация и систематизация военного законодательства.

27 ноября 1944 г. Президиум рассматривает проект письма И.В. Сталину о внесении адвокатами МОКА 100 000 руб. в фонд обороны на постройку самолета с присвоением ему наименования «Адвокат Московской области». Инициатива была одобрена, и уже в январе 1945 г. в Президиум приходит приветственное письмо товарища Сталина. История не сохранила сведений об этом самолете, неизвестным остается и количество собранных адвокатами денег. Вероятно, самолет так и не был построен, поскольку до окончания войны осталось менее полугода. На мой взгляд, важно другое – собранные денежные средства поступили в Фонд обороны и хотя бы немного приблизили нашу Победу.

В октябре 1945 г. Президиум утвердил список адвокатов, достойных представления к награждению медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Это первый случай, когда Президиум по собственной инициативе заявил о необходимости награждения адвокатов государственной наградой. К сожалению, фамилии адвокатов из этого списка утрачены.

– Почему же после войны Президиум МОКА был распущен?

– Действительно, это было неоднозначное событие. 16 мая 1946 г. Коллегия Минюста РСФСР вынесла постановление о роспуске Президиума коллегии. Отстранили Председателя Президиума коллегии и Президиум в полном составе, с указанием назначить и провести общее собрание (конференцию) адвокатов. Было создано оргбюро во главе с адвокатом Н.Я. Сурниным. Для проведения общего собрания был избран Президиум. Даже два. Первый – «почетный», состоящий из членов Политбюро, во главе с И.В. Сталиным. Второй рабочий, из адвокатов Коллегии. Для участия в работе собрания обязательно приглашались представители областной прокуратуры, областного суда, союзных и республиканских органов юстиции.

11–12 октября в ходе собрания Минюст обозначил причины роспуска Президиума: общие собрания членов Коллегии не проводились с 1943 г., собрания адвокатов в филиалах Коллегии также не проводятся. В ходе выступлений на собрании выяснялись и другие причины. Бывший председатель Президиума Серафима Дворникова⁷ сообщила, что согласна со снятием и видит в качестве причины то, что она самостоятельно, за счет средств Коллегии произвела ремонт помещения и приобрела мебель. С.И. Дворникова объяснила это тем, что обращалась в Совнарком для включения в «лимит» на ремонт, но ей ответили, что «Ленинград и Сталинград еще не восстановлены».

Далее на конференции выступила представитель Минюста РСФСР Румянцева. Она указывает другие причины роспуска Президиума: «…аморальные поступки, которые допускала Дворникова, дискредитируют Президиум и всю Коллегию в целом… и смаковать сейчас этот вопрос не считаю нужным». Неизвестно, о каких поступках идет речь. Полагаю, что это не столь важно. Власти просто было необходимо восстановить свое влияние на адвокатуру в послевоенные годы.

Вместе с тем в выступлении Румянцевой содержится утверждение, касающееся увеличения численности адвокатов: «Лимита в нашей адвокатуре нет. Но мы должны исходить из практической целесообразности. Нельзя широко открывать ворота и до бессознательности принимать всех». Однако уже в 1950 г. Приказом Минюста СССР от 2 марта 1950 г. № 11 была установлена предельная численность адвокатов для каждой коллегии страны. Изменить ее можно было только с разрешения Минюста СССР. Минюстам республик было предписано проверять соблюдение штатного расписания президиумами коллегий.

На мой взгляд, была и еще одна причина. В период с 29 ноября 1947 г. по 9 января 1948 г. Министерство государственного контроля проводило ревизию работы Президиума и Областной юридической консультации за 1946–47 гг. Результаты неутешительные: нарушение штатной дисциплины, непроизводственные расходы, нарушение кассовой дисциплины в консультации. И, вероятно, главное: «По-прежнему в загоне была работа по повышению идейно-политического уровня адвокатов».

Докладывая статистические данные военных лет, Н.Я. Сурнин сообщил, что в 1940 г. за юридической помощью обратилось 32 010 человек, в первом полугодии 1941 г. – 12 871; в 1940 г. на одного адвоката приходилось 120 обращений, а в 1941 г. уже 243. Другой статистики нет, в военные годы устные консультации и бесплатная помощь в консультациях не регистрировались.

– Было бы интересно сравнить, за какие дисциплинарные проступки и на какой правовой базе наказывали адвокатов в то послевоенное время, по сравнению с современным этапом? Насколько изменилась с тех пор дисциплинарная практика?

– В 1946 г. к дисциплинарной ответственности привлечено 39 адвокатов, из них только 4 по жалобам доверителей. Основное количество – частные постановления судов и прокуратуры – 29. Заявители сообщают о нарушении адвокатами трудовой дисциплины, получении денежных средств сверх таксы, низком качестве работы.

С 1946 по 1949 гг. из коллегии было отчислено 58 адвокатов, из них 48 за дисциплинарные нарушения. Дисциплинарные проступки и взыскания не сильно отличались от ныне известных. Однако необходимо учитывать, что при наркоматах юстиции были созданы отделы адвокатуры, которые обладали правом отменять решения президиумов коллегий по дисциплинарным делам. Заместитель НКЮ СССР С.Д. Дрышев считал, что президиумы коллегий скрывают нарушения адвокатов и «… чувствуют себя как бы не в системе НКЮ, а как особая организация». В апреле 1941 г. с 5 до 2 лет был снижен срок для принятия в коллегию адвокатов, исключенных за дисциплинарные проступки. Процедура дисциплинарного производства регламентировалась инструкциями наркомата юстиции. Ни о каком Кодексе профессиональной этики адвоката не было и речи.

На 1 января 1950 г. численность адвокатов коллегии составляла 370 человек. 63,2% адвокатов имели высшее юридическое образование, но одновременно 12,4% не имели никакого образования.

Самым важным вопросом оставалось качество работы адвокатов. Например, в одном из выступлений обсуждался адвокат, к которому обратилась учительница, и он ей «написал не только безграмотное, но и непристойное заявление». Прозвучало предложение перевести этого адвоката в стажеры и за счет Коллегии нанять ему учителя русского языка. Принято решение о создании консультационного бюро и рассылке ежемесячных информационных писем с обзором изменений законодательства, а также ежеквартального обобщения дисциплинарной практики.

В плане работы Президиума на 1951–52 гг. первым вопросом стояло идейно-политическое воспитание. Значение ему придавалось чуть ли не большее, чем получение адвокатами высшего юридического образования. Минюст РСФСР постоянно настаивал на усилении работы по этому вопросу. Поэтому резонансной стала заметка в газете «Красногорский рабочий». На адвоката Е.В. Козлову жалуется заведующий учебной части Красногорского Университета марксизма-ленинизма: «из 14 зачетов адвокат не сдала ни одного». Адвокату объявлен выговор, и это еще достаточно мягкая дисциплинарная мера. Для дальнейшего контроля планировалось заслушать на Президиуме доклад о результатах проверочных испытаний адвокатов, занимавшихся в ячейках партийного просвещения, а также доклад о ходе работы адвокатов 20 юрконсультаций по поднятию своего идейно-политического уровня.

Приказ Минюста СССР от 12 января 1948 г. обязывал президиумы коллегий отчислять малограмотных адвокатов, не желающих повышать свою квалификацию, предлагал проводить личную беседу с каждым адвокатом, определить форму его обучения и заставить учиться.

Достаточно интересно был поставлен контроль за адвокатами, обучающимися в юридических вузах. Председателю Президиума А.М. Кипарисову поручили посещать учебные заведения (ВЮЗИ и МЮШ) и собирать точные сведения об успеваемости и сданных экзаменах. Адвокатов, не сдавших экзамены, вызывать на заседание Президиума для дачи объяснений и принятия необходимых мер. Уровень образования адвокатов в те годы повышался, но еще в 1953 г. 15 заведующих консультациями не имели высшего юридического образования.

В 1950 г. Управление по делам адвокатуры МЮ СССР разработало методические указания по проведению ревизии юридической консультации. В качестве основных недостатков организации работы юридических консультаций проверяющие отмечали: неудовлетворительное и неполное заполнение регистрационных карточек, неудовлетворительную регистрацию бесплатных советов, немотивированное назначение повышенных гонораров, низкую связь заведующих с партийными и советскими органами, колхозами и совхозами, предприятиями района. По результатам проверки из Коллегии был исключен заведующий Волоколамской юрконсультацией.

29 мая 1951 г. Минюст СССР принял новую Инструкцию о порядке рассмотрения дисциплинарных дел адвокатов. Установлена дисциплинарная ответственность за нарушение правил внутреннего трудового распорядка, недобросовестность при исполнении поручения, совершение порочащих проступков, нарушение гонорарной практики. Дисциплинарное дело возбуждалось не позднее месяца со дня поступления жалобы. Адвокату предлагалось представить письменные объяснения. Президиум назначал проверяющего, который должен был опросить заявителя, адвоката, свидетелей, ознакомить адвоката с материалами дисциплинарного дела и доложить его на Президиуме. Постановление Президиума могло быть обжаловано министру юстиции республики, а затем министру юстиции СССР.

– Ваша книга «Московская областная коллегия адвокатов: история в архивных документах»⁸ охватывает период с 1922 по 1954 г. Нет ли у вас в планах написать второй том, рассказывающий о деятельности Московской областной коллегии адвокатов в последующие десятилетия?

– Безусловно есть! Первые архивные изыскания можно вообще охарактеризовать словами из книги⁹ В.Д. Бойкова – «дар случайный»: коллеги из ЦГАМО подарили МОКА в 2011 г. протокол образования МГКЗ. Когда я начинал это исследование, весь архив состоял из «ничего» – протокола образования МГКЗ, личных дел адвокатов, находящихся в ГБУ ЦГА г. Москвы, в ознакомлении с которыми мне отказали. Вся история нашей Коллегии тогда начиналась с 1940 г.

Прошло время, многие фонды были переданы из ЦГА г. Москвы в ЦГАМО, материалов по МОКА добавилось за счет документов, рассылавшихся Моссоветом в уездные города. Это очень кропотливая работа. Нельзя допустить, чтобы время стерло имена таких адвокатов, как С.Л. Ария, М.А. Гофштейн, М.П. Быков, М.С. Мельниковский. Очень важно сейчас сохранить нашу историю для будущих поколений! Это является определяющим фактором дальнейшей работы. В архиве каждый раз находишь что-то, что может изменить твое мнение о целом десятилетии развития Коллегии, и к этому надо относиться очень бережно. Часто, просмотрев том документов, можно найти 3–5 значимых фактов жизни нашей МОКА. Полагаю важным сделать так, чтобы история была показана именно в документах, а не во мнении автора исследования. «Кто забывает уроки истории, обречен на их повторение»!

Подготовил Константин Катанян, обозреватель «АГ»