«Полюбить профессию, упорно работать, профессионально совершенствоваться и верить в свою звезду»

Председатель Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов, первый вице-президент АП города Москвы Генри Резник в связи с отмечаемым 20 ноября 160-летием Судебной реформы 1864 г. и учреждением адвокатуры в России ответил на вопросы, касающиеся ее прошлого и настоящего.

– Генри Маркович, по Вашим словам, при написании исследования об истории адвокатуры Вы пришли к мысли, что масштаб личности Ф.Н. Плевако позволяет ему стать героем художественного произведения или кинофильма. Когда и почему Вы решили углубиться в изучение истории и почему именно Плевако выделяете среди других корифеев присяжной адвокатуры?

– К истории адвокатуры я обратился, когда мне в ноябре 1989 г. поручили сделать доклад на собрании недавно созданного Союза адвокатов СССР, посвященном 125-летию присяжной адвокатуры. С некоторыми речами ее корифеев я был знаком и раньше, а тут взялся за тщательное изучение. Полез в архивы, обзвонил знакомых адвокатов-ветеранов, раздобыл сборники речей, исторические труды, изданные до октября 1917 г., – после они уже не публиковались, более того, присяжная адвокатура клеймилась как «отъявленное контрреволюционное сословие» и имена наших выдающихся предшественников за 70 лет прочно забылись.

Прочитав дореволюционные источники, выделил Плевако как наиболее яркую фигуру. Спасович прославился, главным образом, своими речами в политических процессах и кассационной практикой в высшем судебном органе – Правительствующем Сенате, Андреевский – психологической защитой по делам о преступлениях против личности, эту категорию дел предпочитал также Александров, Пассовер специализировался по гражданским делам и лишь изредка брался за уголовные.

Плевако – адвокат-универсал. С равным успехом проводил он уголовные и гражданские дела, выступал защитником подсудимых и представителем потерпевших. Поражает богатство выплеснутых в суд жизненных драм, социальных и психологических типов клиентов. В своем вступительном слове к речам Плевако я писал: «Вся Россия прошла перед адвокатом Плевако в судебных процессах. Рабочие, крестьяне, промышленники, финансисты, поместное дворянство, студенты, князья, духовники, военные, профессиональные революционеры». И говорил режиссеру Алексею Учителю, что многие сюжеты, процессуальные противники и доверители – такие, к примеру, как Савва Мамонтов, игуменья Митрофания, Прасковья Качка, корнет Бартенев, супруги Замятнины, камергер Стахович и князь Мещерский, не говоря уже о жизни и личности самого Плевако, речи которого, по единодушному мнению современников, потрясали и завораживали, – просто просятся для воплощения в художественном фильме. Хорошо, что трудности удалось преодолеть и мы уже смотрим сериал о нашем великом предшественнике.

После того как мой доклад был благосклонно выслушан коллегами, я загорелся идеей переиздать сборник речей Плевако 1910 г. Обратился в издательство «Юридическая литература», получил поддержку. Сборник с моим обстоятельным вступительным словом был подготовлен уже в следующем, 1990 г., но в связи с политическими пертурбациями увидел свет позже, в 1993-м. Затем в 2008 г. был издан вновь и положил начало циклу сборников речей других корифеев и книг об адвокатской профессии и судебной риторике. С удовольствием писал ко всем ним вступительные слова.

– Выступая на юбилейной ХХ конференции «Адвокатура. Государство. Общество», посвященной 160-летию российской адвокатуры, Вы сказали, что проблемы, возникшие перед присяжной адвокатурой, характерны для адвокатской профессии в принципе. Какие проблемы Вы имели в виду и чем, по Вашему мнению, они обусловлены?

– В своем докладе 1989 г. мне по существу пришлось воскрешать имена, как их назвал А.Ф. Кони, «отцов и детей Судебной реформы 1864 года», говорить о ее целях, стремлении царя-освободителя Александра II и создавших Судебные Уставы прогрессивно мыслящих правоведов и государственных деятелей утвердить в России правовое государство, о вкладе присяжной адвокатуры в реализацию права на справедливое судебное разбирательство.

Но за тридцать пять лет ситуация в стране и адвокатуре кардинально изменилась. Было хорошо известно также, что медовый месяц Судебной реформы прошел довольно быстро. Потому я счел необходимым сместить акценты с юбилейного пафоса на будни нашей профессии и привлечь внимание к тем проблемам, которые могут вставать и часто встают в жизни адвокатского сообщества любой страны, не имея при этом какой-либо национальной или политической специфики. Проблемы эти способны обостряться на трех уровнях отношений адвокатуры: с государством, с обществом и внутри самой корпорации.

Присяжной адвокатуре пришлось сталкиваться с ограничением со стороны государства принципа ее самоуправления, реанимацией в форме института частных поверенных дореформенных ходатаев и стряпчих, казалось бы, навсегда отвергнутых Судебными Уставами, большими сложностями в обеспечении бесплатной защиты по «праву бедности». Но те же проблемы – естественно, видоизмененные – актуальны и для нынешнего времени: идет дискуссия о формах и пределах государственного контроля в сфере адвокатуры; никак не решится вопрос о профессионализации судебного представительства (наряду с адвокатурой юридическую помощь в судах неопределенному кругу лиц оказывают юристы-предприниматели и работники коммерческих организаций, для которых отсутствуют требования, предъявляемые в адвокатуре (допуск к профессии через сдачу экзаменов и стажировку, наработанные профессиональные стандарты и этические нормы и, наконец, корпоративный контроль с ответственностью за их нарушение вплоть до отлучения от профессии); далеко не всегда удается определить оптимальный баланс между адвокатурой и государственными юридическими бюро; приходится сталкиваться с нарушениями в региональных палатах принципа равноправия адвокатов при организации защиты по назначению. Вот эти проблемы я затронул в своем выступлении, перекинув мостик от будней присяжной адвокатуры к нашим дням.

– Установленные Кодексом профессиональной этики адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности основаны на нравственных критериях и традициях адвокатуры, на международных стандартах и правилах адвокатской профессии. При разработке законодательства о присяжной адвокатуре в России был учтен опыт стран, в которых институт адвокатуры к тому времени уже существовал. В какой мере восприняла российская адвокатура зарубежный опыт при формировании своих традиций?

– Составители Судебных Уставов, разумеется, освоили зарубежный опыт, явив при этом пример не слепого заимствования, а вдумчивого использования, учитывающего особенности исторического развития и культурные традиции страны. Присяжная адвокатура была учреждена по передовой французской модели как свободное, независимое от государства, самоуправляемое сословие и решительно отвергнута модель Германии, где адвокатов обрядили в мундиры и сделали их чиновниками судебного ведомства.

Вместе с тем наши законодатели посчитали, что для учреждаемого национального судопроизводства не подходит принятое во Франции деление на адвокатов и поверенных, целесообразней объединить в единой функции право выступать в прениях сторон и представлять доверителя в судебном процессе.

Продуманным и важным, как показала последующая история отечественной адвокатуры, явилось решение организовать профессиональное сообщество в форме не «президентской, а парламентской республики» с отнесением всех самых существенных корпоративных полномочий к компетенции совета присяжных поверенных, а не единолично его председателя. По словам многолетнего председателя Санкт-Петербургского Совета присяжных поверенных Константина Арсеньева, в Совете «сосредоточивается не только дисциплинарная власть над присяжными поверенными, но и та внутренняя, организационная работа, посредством которой образуются обычаи, предания сословия – сосредоточивается, одним словом, жизнь сословия как целого».

Отрадно, что эти демократические традиции сохранились хотя бы формально в советском законодательстве и получили дальнейшее развитие в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

– Как эти традиции сохранялись в советское время, когда адвокатура находилась под жестким контролем государства?

– Присяжных адвокатов большевики сильно невзлюбили. Приветствовав Февральскую революцию, те в массе своей не поддержали Октябрьскую.

Поначалу хотели обойтись вообще без профессиональной адвокатуры. А когда в 1922 г. ее ввели, приняв Положение об адвокатуре, стали всячески подчеркивать, что советская адвокатура с присяжной не имеет ничего общего.

В «Энциклопедии государства и права», изданной в 1929 г., будущий Генеральный прокурор СССР А.Я. Вышинский – сам, кстати, в прошлом неудавшийся помощник присяжного поверенного – не скрывал своей враждебности к самому термину «адвокатура»: «Несмотря на то что это “Положение” озаглавлено как “Положение об адвокатуре”, адвокатуры в прежнем, дореволюционном понимании этого слова у нас нет и быть не может». А дальше разъяснялось, что, в отличие от старорежимных адвокатов, на «советском защитнике не лежит обязанность защищать своего клиента во что бы то ни стало. Защита в советском суде также служит интересам истины и государства, как и прокуратура, и суд».

В высших судебных сферах обкатывалась для внедрения в практику следующая формулировка речи защитника в случае, если тот убежден в виновности отрицающего свою вину подзащитного: «Граждане судьи, если вы поверите обвиняемому, вы оправдаете его. Но так как я твердо убежден в том, что вы ему не поверите, то я остановлюсь только на тех обстоятельствах, которые, на мой взгляд, могут смягчать его вину». Эта идеологическая демагогия, подкреплявшаяся репрессиями и чистками, увы, давала свои отравленные плоды: смелых, боевых защит в судах сильно поубавилось, а оправдания из судебной практики практически вымылись. Обо всем этом я говорил в своем докладе 1989 г.

А в недавнем выступлении на конференции сменил акцент, сказав: надо поблагодарить советскую адвокатуру за то, что не дала порушить основу адвокатской деятельности – доверительные отношения адвоката и подзащитного, забыть презумпцию невиновности, состязательность, равноправие сторон – принципы, изгнанные из советского законодательства.

И главная заслуга в этом принадлежит опять же присяжным адвокатам: именно они пришли в 1922 г. в коллегии защитников и долгое время составляли там большинство, передавая свои знания и опыт молодежи. Достаточно сказать, что в 1937 г. (год «большого террора») в Московской коллегии свыше половины адвокатов начинали работать еще при царе, а 10 практиковали и после Великой Отечественной войны, вплоть до середины 1950-гг. Так что связь времен не прервалась.

– Когда впервые была высказана идея о необходимости объединения адвокатуры в масштабе всей страны?

– Стремление к объединению на общероссийском уровне впервые проявилось в условиях революционных событий начала ХХ в. 28–30 марта и 5–6 октября 1905 г. в Петрограде и Москве прошло два съезда адвокатов, в которых приняли участие делегаты, избранные собраниями присяжных поверенных и их помощников во всех судебных округах страны. Был учрежден Всероссийский союз адвокатов, поставивший перед собой весьма амбициозные задачи. В дальнейшем, однако, он, к сожалению, по словам И.В. Гессена, «не сделал решительно ни одного шага для осуществления намеченных профессиональных целей… и быстро умер от внутреннего разлада».

Волю к объединению явила и советская адвокатура, создав в 1989 г., несмотря на противодействие Министерства юстиции, Союз адвокатов СССР (сейчас – Международный Союз (Содружество) адвокатов). Но Союз был общественной организацией и не обладал законными полномочиями в сфере адвокатской деятельности. Потому впервые отечественную адвокатуру на законодательном уровне объединил только ныне действующий Федеральный закон 2002 г.

– Почему Закон об адвокатуре был принят только спустя более 10 лет после образования Российской Федерации как суверенного государства 26 декабря 1991 г.?

– Адвокатуру, как и все общество, в 1990-е гг. сотрясала турбулентность. Положение об адвокатуре в РСФСР 1980 г., формально не отмененное, фактически не действовало. Появились так называемые параллельные коллегии, принимавшие свои уставы, в рамках традиционных коллегий создавались адвокатские бюро. Потребность в новом законе все более обострялась. Множились его проекты, но в принятый закон не воплощались. Единственный законопроект, разработанный традиционной адвокатурой, вносился Президентом Б.Н. Ельциным, но позже был им отозван. Причиной служили противоречия между «традиционщиками» и «параллельщиками».

Возглавив в 1997 г. Московскую городскую коллегию адвокатов, я вскоре опубликовал статью «Закон об адвокатуре как жертва конфликта интересов» – заголовок, полагаю, говорит сам за себя. А вот о сути конфликта стоит напомнить. Председатели и традиционных, и «параллельных» коллегий, представьте, были едины в том, что коллегиальная организация советской адвокатуры в своей основе должна быть сохранена, только одни считали, что коллегия должна быть в регионе по-прежнему одна, а другие – что их должно быть несколько, и даже много.

Договориться никак не могли, и становилось всё ясней: если создать новый закон не сможет адвокатура, за нее это сделает государство. Так и произошло: когда в связи с принятием в 2001 г. нового УПК мириться с отсутствием современного закона об адвокатуре стало невозможно, он был подготовлен рабочей группой под руководством заместителя руководителя Администрации Президента РФ Дмитрия Козака. Текст во второй редакции непосредственно писался тремя членами группы – референтом Государственно-правового управления Президента РФ Михаилом Палеевым, адвокатом Николаем Гагариным и депутатом Государственной Думы, недавним адвокатом Андреем Макаровым. «На подпевке» в качестве консультантов привлекались адвокаты Борис Абушахмин, Андрей Городисский и я. Так что в итоге наш закон был таки создан преимущественно адвокатами. Спасибо за это Дмитрию Николаевичу.

– В чем главные отличия современной адвокатуры от адвокатуры советского времени?

– В организации адвокатской деятельности и адвокатуры между ними нет ничего общего. Советская коллегия адвокатов – это колхоз. Президиум коллегии – правление колхоза. Юридическая консультация – бригада. Адвокат – колхозник. Он может работать только будучи членом коллегии, иной формы адвокатского образования закон не предусматривает. В коллегии соединены две функции – профессиональной ассоциации и гигантской адвокатской фирмы. Клиент заключает соглашение не с оказывающим ему юридическую помощь адвокатом, а с коллегией – через заведующего юрконсультацией, действующего по доверенности, выдаваемой президиумом – исполнительным органом коллегии. Свободно договориться об оплате своей работы с клиентом адвокат не вправе, существует жесткая уравнительная тарифная сетка, не учитывающая опыт и квалификацию адвоката, степень срочности выполнения поручения и другие значимые обстоятельства.

Ну и, конечно, необходимо добавить закрепленное законом «общее руководство» адвокатурой Министерством юстиции, лишающее ее независимости. Принцип независимости в Положении об адвокатуре в РСФСР и не был упомянут.

Концепция нового закона и состояла в разведении функций корпоративного самоуправления и осуществления адвокатской деятельности, обеспечении независимости адвокатуры как института гражданского общества и принципа равноправия адвокатов в профессиональном сообществе. Что и было сделано.

– Вы участвовали в I Всероссийском съезде адвокатов, принявшем Кодекс профессиональной этики адвоката и учредившем Федеральную палату адвокатов РФ. Чем больше всего Вам запомнился этот съезд?

– Преобладали беспокойство и растерянность. В прессе звучали разноречивые отзывы о законе. Критически были настроены к нему оба крупных общественных объединения адвокатов – Федеральный союз адвокатов России и Гильдия российских адвокатов. Большинство делегатов не были знакомы друг с другом. Бурно обсуждались и Закон, и Кодекс профессиональной этики адвоката, который предстояло принять Съезду. Само заседание проходило нервно, несколько раз объявлялся перерыв, выражалось недоверие президиуму, его состав был изменен.

В итоге Совет Федеральной палаты был избран в усеченном составе – 28 вместо предусмотренных законом 36 членов. «Прокатили» уважаемых в сообществе коллег – со стороны как Федерального союза, так и Гильдии. А я, будучи заместителем председателя комитета по подготовке Съезда, не являлся его делегатом. Учитывая неоднозначное отношение к моей персоне, я решил всех успокоить и дал понять, что не претендую на место президента ФПА. Им был избран при приличном разбросе голосов Евгений Семеняко.

И здесь я хочу сказать, что с ним нашей адвокатуре определенно повезло: благодаря его профессионализму и человеческим качествам лед настороженности со стороны руководителей региональных палат растаял, Совет ФПА РФ заработал слаженно и эффективно.

– 10 декабря 2003 г. была образована Комиссия Совета ФПА РФ по защите профессиональных прав адвокатов, которую Вы возглавляете. Это была первая комиссия, созданная Советом, что свидетельствует о важности такой работы. Каковы основные результаты работы Комиссии?

– Защита адвокатов от необоснованных ограничений и посягательств – первостепенная задача профессиональных адвокатских ассоциаций. За 20 лет моего руководства Комиссией Совета ФПА в данном направлении можно отметить очевидные достижения. Деятельность Комиссии при всей ее важности носит субсидиарный характер – это, главным образом, методическое и научно-правовое обеспечение, обобщение и распространение положительного опыта комиссий региональных палат и только в исключительных случаях, способных сформировать вредоносное для адвокатуры правоприменение, непосредственное участие в уголовных, административных делах и гражданско-правовых спорах, вплоть до принятия поручения на защиту (представительство). У меня в данном отношении давний и богатый опыт.

Но основная работа по защите прав адвокатов ведется комиссиями региональных палат. Они сейчас созданы во всех регионах, и могу утверждать, что ни одно обращение адвокатов о нарушении их профессиональных прав не остается без реагирования.

– Известны ли случаи нарушения прав присяжных поверенных и если да, то как осуществлялась защита? Была ли возможность защиты прав адвокатов в советское время и в период после распада СССР до принятия Закона об адвокатуре?

– В царской России было меньше возможностей для конфликтов адвокатов с правоохранительными органами, поскольку присяжные поверенные не допускались на стадию предварительного следствия. Преследования адвокатов в связи с их профессиональной деятельностью появились в период разгула индивидуального террора начала ХХ в. Несколько адвокатов, осуществлявших защиту в политических процессах, были привлечены к суду по обвинению в «произнесении публичной речи, возбуждающей к учинению бунтовщического деяния либо к ниспровержению существующего в государстве общественного строя».

Наиболее известным стало дело присяжного поверенного Гиллерсона, обвиненного по данной статье Уголовного уложения за выступление в прениях по делу о массовых беспорядках. В Гродно на судебный процесс съехались адвокаты со всей страны, Санкт-Петербургский Совет сделал заявление, что «привлечение к уголовной ответственности за выступление в суде есть прямое нарушение правильных начал отправления правосудия». Несмотря на очевидно неправедное обвинение, Гиллерсон был осужден.

В советское время никакой возможности отстоять адвоката, произнесшего «политически неправильную речь», у адвокатуры не было. Адвокаты Борис Золотухин и Владимир Монахов были за такую «крамолу» исключены из коллегии, Дина Каминская наказана дисциплинарно и выдавлена в эмиграцию.

– А если говорить о современности – сокращается ли число нарушений профессиональных прав адвокатов?

– Благодаря поправкам в УПК с 2017 г. сократились наиболее распространенные нарушения – незаконные вызовы адвоката на допрос в качестве свидетеля и обыски в адвокатских офисах. Нарушения переместились в суды, которые необоснованно разрешают их проведение. Радует, что уже не единичны успешные обжалования таких решений.

– Какие изменения, на Ваш взгляд, следует внести в законодательство, чтобы устранить неравноправие сторон в уголовном процессе?

– Это расширение подсудности суда присяжных и введение прав адвокатов инициировать проведение судебной экспертизы. С такими предложениями я выступал на встрече Президента РФ с СПЧ в 2020 г., когда был его членом. Путин дал поручения, но они подвисли из-за ковидной пандемии, а затем, думаю, отодвинулись в связи с проведением СВО. Но все имеет начало и конец, поэтому при благоприятных изменениях ситуации эти предложения должны быть реализованы.

– Что Вы – мэтр российской адвокатуры – могли бы посоветовать молодым коллегам?

– Полюбить профессию, упорно работать, профессионально совершенствоваться и верить в свою звезду. Госпожа Удача обязательно улыбнется.

Беседовала Мария Петелина