Как правильно построить защиту

Адвокат АП Свердловской области Сергей Колосовский рассказал о своей книге «Модульное построение защиты», куда вошли статьи, опубликованные в «Адвокатской газете» в 2008–2024 гг.; о том, как помогает ему в работе по делам опыт, приобретенный во время службы в правоохранительных органах; о своем наставнике в профессии адвоката; об Адвокатской группе LawGuard, которой руководит. Книга «Модульное построение защиты» издана под эгидой Федеральной палаты адвокатов РФ и опубликована на сайте ФПА РФ в разделе «Электронная библиотека».

– Сергей Вячеславович, Вы сотрудничаете с «Адвокатской газетой» с 2008 г. вначале как автор статей и комментариев, а затем и как рецензент материалов по уголовному праву и процессу. Благодарю Вас за сотрудничество и рада, что одним из его результатов стал выход книги, которая, судя по отзывам адвокатов, вызвала большой интерес. Как возникла идея составить этот сборник?

– Так получилось, что я большую часть жизни занимался методической работой. Сначала в качестве спортивного тренера, потом в качестве руководителя уголовного розыска. Свою курсовую работу в Академии МВД России в 1996 г. написал по теме «Психология допроса», сделав самоучитель для оперативников, который потом копировали и использовали сотрудники разных подразделений нашей городской милиции.

Кроме того, с 1995 г. я занимался публицистикой. В 1991 г. мы раскрыли серьезную кражу из квартиры главного редактора областной молодежной газеты «На смену!», вернули диктофон с записью уникального интервью с директором Уралмаша, которое невозможно было повторить. Для розыска преступников пришлось использовать служебную машину редакции, потому что своей у нашей группы не было.

Редактор, посмотрев, как мы работаем, для того, чтобы руководство РОВД решило вопрос с предоставлением моей группе автомобиля, организовала подготовку большого очерка про то, какие мы хорошие и как неудобно возить задержанных в оперативных трамваях. Машину нам не дали, но с журналистами я познакомился. И достаточно быстро понял, что журналист – лучший друг милиционера. Если, конечно, милиционер все делает правильно и ему нечего скрывать. Поэтому мы стали часто привлекать журналистов как печатных СМИ, так и телевизионных к участию в оперативных и следственных мероприятиях. Как сказали бы сегодня – нам понятые, им контент.

Время тогда было голодное, и зарплату в милиции задерживали по несколько месяцев, а работали мы честно, и иных доходов у меня не было. И однажды знакомые журналисты предложили мне подработать уже в другой газете, «Подробности», ведущим популярно-юридической рубрики, поскольку творческая деятельность была одним из немногих допустимых видов совместительства для сотрудника МВД. Еженедельная колонка приносила мне примерно половину месячного оклада оперуполномоченного, что очень серьезно поддержало меня в те годы.

Став адвокатом, я достаточно быстро пришел к пониманию преимуществ командной работы и стал собирать свою команду. Постепенно выяснилось, что мне есть чему научить товарищей. Какие-то навыки оказались настолько полезными, что их можно было предложить более широкой адвокатской аудитории. Так стали появляться темы для публикаций в «Адвокатской газете».

Постепенно вопросы, которые могут быть интересны, приобрели системный характер. Я подготовил несколько лекций для курсов повышения профессионального мастерства и занятий со стажерами и молодыми адвокатами. Эти занятия – публикации и устные выступления перед различными аудиториями – переплетались между собой, и сформировалась какая-то логическая системная конструкция, которую захотелось зафиксировать. Так появилась идея собрать разрозненные публикации в один сборник.

В конце ноября прошлого года на встрече с президентом ФПА РФ Светланой Игоревной Володиной я об этой идее рассказал. Посмотрев материал, Светлана Игоревна меня поддержала, за что я ей очень признателен.

В сборник я включил только относительно свежие публикации, актуальные на сегодняшний день, переработав некоторые тексты в плане объединения их одной концепцией.

– Расскажите, пожалуйста, об основных разделах сборника.

– Структурно брошюра построена следующим образом.

Первые три публикации описывают некий конструктор «Лего» для адвоката – кубики, правильно собрав которые, можно с минимальными затратами выстроить концепцию защиты и реализовать ее.

Четвертый текст посвящен неотъемлемому техническому инструменту в реализации любой концепции – построению процессуальных документов. Я предлагаю коллегам некоторые системные подходы, которые упростят и систематизируют письменную часть работы.

И, естественно, как криминалист с достаточным опытом, я не мог обойти технические моменты, связанные с собиранием доказательств адвокатом. Этому посвящены пятая и шестая публикация, включенные в сборник.

А поскольку работа со специалистом – очень обширная тема, шестой текст посвящен только ей, в нем содержатся как юридические, так и технические нюансы, которые стоит учитывать в работе, в том числе такие болезненные, как риски привлечения адвоката к уголовной ответственности по ст. 310 УК при обращении к специалисту без согласования со следствием.

Ну и наконец в последнем тексте объединены две публикации по взаимодействию со СМИ, которые логично дополняют друг друга.

Таким образом, я попытался «широкими мазками» описать наиболее общие аспекты работы адвоката, что должно быть полезно в первую очередь молодым.

– Есть ли у Вас намерение продолжить цикл статей, посвященный алгоритму работы адвоката по уголовным делам?

– Да, конечно. Во-первых, описанные подходы в течение нескольких лет могут нормативно устареть и весь материал будет нуждаться в обновлении. Например, уже после согласования макета книги в январе я изучил некоторые новые позиции Верховного Суда относительно времени и места совершения преступлений, которые стоит отразить в будущем.

Во-вторых, у меня еще много методических наработок, которыми хочется поделиться с коллегами. Например, у нашей команды есть неплохая практика по делам, связанным с необходимой обороной, например «Дело профессора Белоглазова», «Бойня на Депутатской» и еще несколько успешных кейсов, входивших в федеральную медиаповестку, а также по делам о должностных преступлениях, которые, как ни парадоксально на первый взгляд звучит, зачастую логически связаны с институтом необходимой обороны.

Отдельный интерес могут вызвать навыки перекрестного допроса, подготовки свидетеля к процессу, собирания доказательств и т.д.

Или, например, есть у меня некий тест, который я предлагаю коллегам, желающим работать у нас. Это обвинительное заключение по достаточно громкому у нас делу о клевете. Потерпевшим выступал вице-мэр Екатеринбурга, обвиняемым – депутат городской думы и основной претендент на победу в следующих выборах мэра. Желающим я предлагаю два контрольных вопроса: один – для стажеров, другой – для адвокатов с опытом. Первый: почему мы не смогли бы получить в этом деле оправдательный приговор, если бы прокурор проявил больший профессионализм? Второй: по каким основаниям это дело подлежало возврату прокурору?

Людей, правильно решивших задачу, можно пересчитать по пальцам одной руки. Это, в принципе, объяснимо, недаром же нашими процессуальными оппонентами в том деле выступали два прокурора города – бывший, перешедший на должность начальника юридического управления администрации, и действующий. Если два очень заинтересованных советника юстиции не увидели некоторых вещей, значит, они не настолько заметны. Однако после того, как я показываю правильные ответы, ни один человек не смог объяснить, как он не увидел их самостоятельно, настолько очевидными они кажутся.

Этот тест я использую при обучении стажеров. Но в перспективе хочется сделать из него какое-то более универсальное интерактивное учебное пособие, не требующее непосредственного присутствия лектора.

– В начале текущего года Вы провели в Федеральной палате адвокатов РФ мастер-класс для адвокатов Москвы и Московской области на тему «Модульное построение защиты по уголовному делу», видеозапись которого размещена на образовательной платформе «Дистанционные курсы ФПА РФ для адвокатов “Обмениваемся профессиональным опытом”» (Edu.fparf.ru). В какой степени содержание мастер-класса «пересекается» с содержанием книги?

– Фактически первые три публикации являются описанием той методики, которую я предложил коллегам. Хотя, конечно, видеозапись мастер-класса отличается от содержания публикации, потому что в ФПА состоялся очень живой диалог с коллегами, в котором мы обсудили много дополнительных тем.

– Все статьи написаны Вами исключительно на основе собственной адвокатской практики, которая, как известно, является очень успешной. Помогает ли Вам в работе по делам опыт, который Вы приобрели в период службы в правоохранительных органах?

– Последняя должность в правоохранительных органах, с которой я уволился, – начальник криминальной милиции в районном отделе. Но, естественно, занимая эту должность, взаимодействовал со следствием. УПК в те годы был проще, поэтому и я, и мои оперативники по формальному поручению следователя очень часто проводили все основные следственные действия – допросы, обыски, очные ставки, проверки показаний. Процессуальные и организационные навыки, полученные таким образом, при адвокатской работе помогают как видеть малейшие недочеты в процессуальных документах, так и понимать, где следствие попыталось замаскировать свои нарушения.

Приведу в пример случай, когда по нашему ходатайству было возвращено прокурору и прекращено за отсутствием состава преступления уголовное дело, в котором я выявил фальсификацию постановления о возбуждении. По причинам, связанным с фактическими обстоятельствами дела, дознанию необходимо было «возбудиться» не позже 29 марта. В постановлении о возбуждении уголовного дела так и указано – 29 марта. Но при этом записано, что копия постановления направлена прокурору лишь 30 марта, хотя в соответствии со ст. 146 УПК должна быть направлена незамедлительно. Зная, что статистические карточки подписывает прокурор, я уточнил у действующих сотрудников, что в настоящее время статистические карточки подписываются в электронном виде и сразу направляются в информационный центр, а значит, дату подписания карточки прокурором изменить невозможно. Тогда я понял, что дело было возбуждено «задним числом», и этот вывод потом был подтвержден другими материалами.

В другом, очень резонансном деле мне удалось в суде признать безотлагательные обыски незаконными, оттолкнувшись от того обстоятельства, что они одновременно проводились по шести адресам при силовой поддержке ОМОНа. В отличие от моих не имевших соответствующего опыта коллег, я понимал, что заявка на такое участие подается как минимум за сутки, а следовательно, все документы о якобы внезапно возникших обстоятельствах сфальсифицированы следователем.

Эти примеры можно продолжать до бесконечности.

– Когда Вы стали адвокатом?

– Что касается собственно увольнения и последующего вступления в адвокатуру, то в 1997 г. в силу стечения ряда обстоятельств меня назначили «разменной пешкой». Наш райотдел в конфликте вокруг крупной коммерческой недвижимости занял не ту позицию, которую хотели видеть областные власти. Я оказался удобной фигурой, поскольку, несмотря на то, что в тот момент был одним из руководителей и находился на подполковничьей должности, занимался тем, о чем говорил вначале, – обучением сотрудников, в том числе и на личном примере, непосредственно участвуя в раскрытии преступлений и задержании преступников. Поэтому меня проще было оклеветать, и в то же время это позволило бы сменить все руководство отдела.

Губернатор Свердловской области Россель на коллегии областного ГУВД назвал мою фамилию в негативном контексте, после чего в отношении меня возбудили уголовное дело. Я в то время был достаточно наивен, поэтому, используя свой в то время уже немалый ресурс в СМИ, что называется, изо всех орудий публично обвинил губернатора в клевете, и ситуация стала необратимой. Прокуратура старалась изо всех сил, уголовные дела в отношении меня и моих товарищей, которые на свою беду оказались рядом, возбуждались пачками, прекращались, возбуждались новые. Кстати, как раз тогда, в 1998 г., в Свердловском областном суде я получил свой первый оправдательный приговор, который был оставлен в силе Верховным Судом.

Что характерно, этот эпизод как раз касался применения физической силы при задержании, и обе судебные инстанции пришли к выводу, что в той ситуации нам вообще следовало применить оружие. Здесь, собственно, и началось формирование моих основных судебных тем – должностные преступления и необходимая оборона.

Вообще, в процессе этих перипетий я прошел все основные стадии уголовного судопроизводства во всех инстанциях и даже одним из первых в России, если не первым, обжаловал действия прокурора, совершенные при расследовании уголовного дела, в суде. Правда, практики тогда еще не было, поэтому я сделал это в порядке главы 24.1 ГПК РСФСР и даже выиграл процесс. И лишь год спустя, в 1999 г., Конституционный Суд разъяснил (Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью “Моноком”»), что действительно эти действия подлежат обжалованию в суде, однако в порядке УПК, а не ГПК. Так что можно сказать, что я был одним из пионеров в создании практики судебного контроля на досудебной стадии.

Видя, как успешно я защищаюсь, ко мне стали обращаться другие милиционеры, которых обвиняли в аналогичных преступлениях. Я успешно провел несколько судебных процессов в качестве общественного защитника и по одному из дел получил свой второй оправдательный приговор.

Ну а в 2001 г. и в отношении меня все уголовные дела благополучно разрешились, но, с одной стороны, я решил, что правоохранительная система меняется не в лучшую сторону, а с другой стороны, уже научился защищать не только себя, но и других. Так что переход в адвокатуру произошел вполне органично и 15 сентября 2001 г. я стал адвокатом. Более того, оглядываясь назад, я понимаю, что решение уволиться было не только правильным, но и своевременным, поскольку позволило мне продолжать полноценно заниматься тем же, чем я занимался, работая в уголовном розыске, – защищать людей.

– Кто был Вашим наставником в адвокатской профессии?

– В конце восьмидесятых я познакомился с адвокатом Наталией Сергеевной Дадамянц, которая входила в условную «золотую пятерку» адвокатов города. Пару раз мы пересеклись по работе и по итогам расстались со взаимным уважением, не более.

Когда в отношении нас возбудили уголовное дело, мы с двумя товарищами сначала защищались самостоятельно. И когда наше уголовное дело в 1997 г. судья вернул на дополнительное расследование со стадии назначения, то совсем расслабились. УПК РСФСР, в отличие от действующего, позволял судье, предварительно изучив уголовное дело и убедившись, что оно безобразно, не назначать его к слушанию, а вернуть следователю, не выходя в судебное заседание, что выглядело жирной оплеухой в адрес обвинения и, соответственно, придало нам уверенности.

Год спустя, в 1998 г., дело вновь было направлено в суд, причем, в результате переквалификации, уже в областной. За неделю до процесса я случайно встретил Наталию Сергеевну в коридоре райотдела и на ее достаточно дежурный вопрос «Как дела?» рассказал ей свое оптимистичное видение. Она с сочувствием посмотрела на меня, как на тяжелобольного, и чеканным голосом разъяснила, что «мы, три идиота, идем на посадку, как тяжелый самолет с подбитым двигателем». Эти слова я помню до сих пор. Наталия вообще была мастером слова и великим специалистом в уголовных делах. И сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько она была права и как печально все могло закончиться без ее участия.

Наталия собрала нас и разъяснила, что на самом деле нужно делать, чтобы через три недели не оказаться в СИЗО с обвинительным приговором. В тот момент она не могла вступить непосредственно в наш процесс, поэтому просто стала нас готовить к нему, ежедневно собирать с нами схему следующего дня. Она угадывала, какие ходы сделает обвинение, и разрабатывала с нами контрмеры. Подготовка свидетелей – это отдельная история. Только тогда я понял, что такое настоящая работа адвоката. И до сих пор, когда мы готовим свидетеля к допросу в суде, я вспоминаю Наталию Сергеевну.

Наверное, мне даже повезло, что она в тот момент не смогла вступить в наш процесс, потому что тот месячный интенсив, когда я вынужден был учиться у мастера и самостоятельно реализовывать ее планы в суде, и заложил фундаментальные навыки, на которых и сегодня построена вся моя работа.

И мой первый в жизни оправдательный приговор, вынесенный 13 ноября 1998 г., – это на 90% результат работы адвоката Н.С. Дадамянц и лишь на 10% – следствие того, что мы на самом деле были невиновны.

В следующий раз мы с ней с 2007 по 2010 г. участвовали в огромном уголовном деле экономического характера – о нем я упоминаю в книге. И там мы вновь планировали каждый день и каждое судебное действие. Кроме того, я видел непосредственно работу мастера в суде и учился.

Так вот Наталия Сергеевна дала мне основы всего, что я сейчас развил и использую.

– Какие дела Вам больше всего запомнились? Много ли на Вашем счету оправдательных приговоров, дел, прекращенных по реабилитирующим основаниям?

– Я как-то считал – получилось ровно 20 оправдательных приговоров. Первый – тот самый, в 1998 г., последний прошел через сплошную кассацию в 2023 г.

Прекращения по реабилитирующим основаниям я не считал и не думаю, что это возможно.

Что касается наиболее запомнившегося дела – сложно сказать. Разные дела запоминаются разными обстоятельствами и даже городами – по-своему оказалась неповторимой работа в Астрахани, Улан-Удэ, Салехарде или Челябинске. Но, наверное, самая трогательная история – дело Саши Зубовича. Полицейского обвинили в превышении власти в 2013 г. Тогда же он познакомился с девушкой – Лияной. В 2014 г. дело направили в суд и ребята решили дождаться окончания дела, прежде чем регистрировать брак. Однако в 2014 г. судья на предварительном слушании его заключил под стражу, апелляция отменила это решение. В конце этого же года Сашу приговорили к 7 годам лишения свободы, апелляция оставила приговор без изменения, кассация его отменила и направила дело на новое рассмотрение.

В 2015 г. вновь случился обвинительный приговор, и опять те же 7 лет. Апелляция снизила до трех, кассация снова отменила и направила на новое рассмотрение.

После первого освобождения ребята уже не стали дожидаться окончания всей истории и зарегистрировали брак. Когда Саша второй раз отбывал наказание, у него родился сын.

И, наконец, в 2018 г. Сашу оправдали. Он провел под стражей полтора года, причем в три приема. А поскольку по милицейским нормативам год, незаконно проведенный под стражей, приравнивается к трем годам службы, смог досрочно выйти на пенсию.

Недавно у них уже родился второй сын.

Такие истории мотивируют, после них хочется, несмотря на все трудности, работать дальше.

– Как бы Вы определили понятие «успех адвоката в работе по делу»?

– Мой товарищ, олимпийский чемпион по боксу Егор Мехонцев, однажды сказал: «Знаешь, что такое второе место? Это когда тебя избили на ринге, а потом за это дали медальку». А моя молодая коллега, тоже спортсменка, добавила: «Уголовный процесс – это не спорт, здесь за второе место вообще не награждают. Либо ты победил систему, либо система победила тебя». Поэтому успехом я считаю только оправдание либо прекращение дела по реабилитирующим основаниям. Все остальное – различные формы минимизации последствий привлечения к уголовной ответственности для обвиняемого – я воспринимаю просто как текущую работу, которую нужно выполнять максимально качественно.

– Вы являетесь членом Комиссии АП Свердловской области по защите прав адвокатов. В связи с какими нарушениями обращаются в комиссию адвокаты, какая помощь им предоставляется, что входит при этом в Ваши задачи?

– Ситуации самые разные – от давления следователей до конфликтов с доверителями.

Делаем заключение, в котором оцениваем ситуацию и определяем рекомендации для адвоката. Если рекомендации связаны с участием в судебных процессах, как правило, члены комиссии, специализирующиеся в соответствующей отрасли права, в этих процессах и участвуют. В частности, я сам несколько раз добивался отмены в апелляции частных постановлений судов, выносившихся в отношении адвокатов. Если проблема требует привлечения внимания соответствующих контролирующих и надзирающих органов, готовим обращение от руководства Адвокатской палаты.

– Вы руководите Адвокатской группой LawGuard. Расскажите, пожалуйста, об истории создания группы, о том, какие категории дел ведут входящие в нее адвокаты. Какие дела Вы считаете наиболее успешными?

– Когда я уволился из милиции, мой друг – руководитель финансовой компании – дал мне стол в своем офисе. Практически сразу у него и его финансового партнера, с которым они занимались оптимизацией налогообложения, начались проблемы с правоохранительными органами – обыски, уголовные дела, и я успешно организовал работу по их защите. В 2004 г. друг попросил меня взять стажера – она стала первым адвокатом, воспитанным мною «с нуля». Поэтому с этой даты мы отсчитываем время создания Логарда. Изначально наша группа воспринималась как некий «щит» для финансового отдела, но достаточно быстро мы смогли вырасти в самостоятельную величину, привлекли к себе нескольких молодых адвокатов и стали самостоятельно заниматься серьезными уголовными делами, никак не связанными с финансовым бизнесом компании.

С другой стороны, ко мне регулярно обращались за помощью бывшие коллеги, обвинявшиеся в основном в превышении власти. «Милицейские» дела стали учебным полигоном, на которых pro bono тренировалась молодежь, да и я совершенствовал свои навыки. Постепенно на смену милиционерам пришли должностные лица иного рода – главы муниципалитетов и субъектов Федерации, руководители государственных и коммерческих организаций.

Таким образом и сформировалась профессиональная специализация Логарда – экономические и должностные преступления.

Сейчас Логард – это объединение адвокатов двух крупнейших областных коллегий – Свердловской областной гильдии адвокатов и Свердловской областной коллегии адвокатов, работающих на условиях разделения функций в каждом процессе и централизованного руководства и методического анализа по всем делам.

Строго говоря, формат адвокатской группы законом не определен, хотя и не возбраняется, как установил несколько лет назад совет АПГМ при рассмотрении одного дисциплинарного производства. При этом наша ситуация наводит на размышления о том, что, возможно, исчерпывающий перечень адвокатских образований, содержащийся в законе, – коллегия адвокатов, адвокатское бюро, адвокатский кабинет, юридическая консультация – несколько устарел. Дело в том, что описанные выше принципы нашей работы при участии в делах со многими фигурантами и свидетелями заставляют нас каждый раз создавать сложные формы соглашений с доверителями, чего можно было бы избежать, закрепив принципы нашей работы юридически. Об этом, кстати, говорит и развернувшееся на площадке ФПА обсуждение необходимости разработки новой организационно-правовой формы адвокатского образования.

Что касается наиболее успешных дел… Многие доверители, уголовные дела которых закончились успешно, не приветствуют воспоминания о своих проблемах. Как говорится, дела умирают в тишине. Поэтому, исходя из принципов адвокатской этики, о многих значимых делах я просто не могу говорить. Но отмечу, что наши доверители по экономическим делам освобождались под рекордные для России залоги в 50 и даже 90 миллионов рублей, что косвенно указывает на серьезный характер самих этих дел. Среди юристов существует довольно циничная присказка – нет такого гражданского спора, который нельзя разрешить в рамках уголовного дела по мошенничеству. Так вот нам неоднократно удавалось в таких уголовных делах отстоять заводы, банки и даже торговые центры, так что с этой работой мы справляемся вполне успешно.

Что касается публичных дел, которые вели наши адвокаты, – их можно перечислять по тем названиям, под которыми они вошли в федеральную публичную повестку: «дело профессора Белоглазова» – оправдательный приговор; «Бойня на Депутатской» – уголовное дело об убийстве двух лиц, возбужденное в отношении нашего доверителя, прекращено, а те из напавших на него граждан, которые выжили, получив ранения разной тяжести, осуждены к различным срокам лишения свободы (вообще, это дело – идеальный пример необходимой обороны); «Очкарик против спортсменов» – переквалификация со ст. 111 УК РФ на ст. 118; «дело Челябинских оперативников», которое активно освещал депутат Государственной Думы Хинштейн, – прекращение за отсутствием состава преступления в связи с отказом Генеральной прокуратуры РФ от обвинения; «дело следователя на золотом Лексусе» – оправдательный приговор; и т.д.

– Адвокаты Вашей группы уже в течение двух лет тесно сотрудничают с проектом «АГ-Эксперт», публикующим правовые разъяснения для граждан. Благодарю Вас и Ваших коллег за эту работу. Как мы знаем, без ущерба для смысла изложить правовые вопросы в форме, доступной широкой аудитории, сложнее, чем написать материал, адресованный профессионалу. Кстати, аудитория «АГ-Эксперт» составляет примерно 40% от общей аудитории сетевой «АГ», которая в апреле, например, превысила 1 825 000 уникальных посетителей. И это заслуга прежде всего наших авторов. На Ваш взгляд, чем должен руководствоваться адвокат, решая, с какими СМИ ему стоит сотрудничать на постоянной основе?

– Вы уже ответили на свой вопрос – на постоянной основе нужно сотрудничать с «Адвокатской газетой». Этому способствует интерактивность издания – сотрудники газеты как сами запрашивают комментарии и публикации у авторов по определенным темам, так и охотно принимают публикации адвокатов, подготовленные ими по собственной инициативе, если эти публикации соответствуют юридическим и литературным стандартам издания.

Ну а по общему правилу, адвокату в принципе следует сотрудничать со всеми СМИ, которые обращаются к нему за помощью, за исключением откровенно токсичных. И, кстати, этот процесс тоже носит интерактивный характер: чем быстрее адвокат отвечает на запрос журналиста о комментировании конкретной ситуации, тем чаще журналисты обращаются с такими запросами именно к этому адвокату. Причем чаще всего такие обращения носят устный характер. Поэтому адвокату, желающему уверенно позиционировать себя в публичном поле, следует идеально, просто на рефлекторном уровне знать Рекомендации ФПА по взаимодействию со средствами массовой информации (утверждены решением Совета ФПА РФ от 21 июня 2010 г.; опубликованы на сайте ФПА РФ в разделе «Документы», чтобы иметь возможность быстро, точно и при этом этически корректно ответить на любой внезапный вопрос.

– Какие качества – самые главные для адвоката?

– Порядочность и бойцовский характер. Ну и идеальное знание своей отрасли права, иначе это будет не адвокат, а боксер.