Бережнее относиться к себе и адвокатской корпорации

– Евгений Никандрович, каковы основные направления деятельности Комиссии по защите профессиональных прав АП Ленинградской области? Есть ли какие-либо региональные особенности?

– Ленинградская область по размеру соизмерима с некоторыми государствами. Она в два раза больше Швейцарии, больше Австрии и почти равна Сербии. Например, до г. Бокситогорска быстрее, чем за 4 часа, не добраться; также у нас есть районы, в которых проживает всего несколько адвокатов. Поэтому в удаленных территориях нашим коллегам приходится быть универсалами и вести профессиональную деятельность с учетом местных деловых обыкновений. Как правило, на периферии региона легче предупреждать и разрешать конфликты, производные от профессиональной коммуникации с судами и силовыми ведомствами. Люди в небольших населенных пунктах добрее, а жизнь – спокойнее. Но большая часть адвокатов Палаты практикует в Санкт-Петербурге, испытывая юридические трудности мегаполиса в полной мере.

Нас в Комиссии всего шесть человек. Самой востребованной функцией в последний год стало экспресс-консультирование адвокатов, оказавшихся в необычной для них процессуальной ситуации. Чаще всего это начинающие путь в адвокатуре коллеги, которых, например, не пускают в подразделение полиции к своему доверителю или к которым предъявляют необоснованные претензии агрессивные приставы в суде. Наши телефоны легко найти на сайте Палаты, их сразу сообщат сотрудники, – нередко в сложной ситуации «помощь друга» окажется актуальной. Несмотря на то что мы все – активно практикующие адвокаты, кто-то из Комиссии точно окажется не в заседании, не в СИЗО и сможет быстро помочь. Как правило, удается в режиме онлайн выработать оптимальный вариант поведения адвоката в конфликтной ситуации. Нередко мы предотвращаем деструктивное поведение, на которое провоцируют судебные приставы и сотрудники полиции.

Растет количество письменных обращений, связанных с необоснованными вызовами адвокатов на допросы, грубым поведением «силовиков» и судей, игнорированием адвокатских прав и иммунитетов. Мы обсуждаем ситуацию в Комиссии, консультируем заявителя, сложные вопросы выносим на заседание Совета вместе с собственными вариантами возможных решений. Деятельность осуществляется pro bono, на энтузиазме и дружеской поддержке. Комиссия взаимодействует с коллегами из АП Санкт-Петербурга, АП Москвы, АП Московской области и других палат. Очень полезным оказался опыт Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов, объединяющий практику всей России.

– Расскажите, пожалуйста, о работе Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов.

– Комиссия способствует эффективной деятельности аналогичных структур, образованных в адвокатских палатах субъектов Российской Федерации. В нее входят 10 адвокатов из разных регионов, которые под руководством Генри Марковича Резника и его заместителей совместно обсуждают конкретные факты и общие тенденции нарушения адвокатских прав, вырабатывают рациональные пути преодоления трудностей. При необходимости члены Комиссии выезжают в регионы для поддержки адвокатов, оказавшихся в трудных процессуальных ситуациях, например, для участия в судебных процессах. В Комиссию обращаются адвокаты и общественные организации федерального уровня, после обсуждения их запросов готовятся ответы и обращения во властные органы по направлениям, представляющим интерес для адвокатского сообщества. Деятельность Комиссии имеет также важное координационное и методологическое значение для региональных комиссий.

– Наряду с активной адвокатской практикой Вы занимаетесь преподавательской деятельностью, которая отнимает много сил и времени. Как удается их сочетать?

– Действительно, преподавание требует времени и сил, но можно рационально распределять эти ресурсы, выбирать полезные дисциплины и удобный график занятий. Прогрессивные юридические и медицинские вузы во всем мире не могут обойтись без практиков, идут навстречу им при согласовании расписания. Со следователями и судьями в последние годы нет особых трудностей – при назначении заседаний и следственных мероприятий так, чтобы они не совпали с ранее запланированными лекциями и семинарами.

Весьма полезным является использование механизма переключения с эмоционально напряженного заседания в суде или нагруженного фактами допроса на академическую по смыслу и содержанию лекцию, в которой необходимо обобщить юридическую практику, дать научную оценку тому, что происходит «на земле».

Поскольку правосознание будущих следователей, прокуроров, судей формируется в высших учебных заведениях, в интересах адвокатского сообщества – рассказывать студентам о реальном правопорядке, предлагать им проадвокатское мировоззрение, рассказывать об адвокатуре в позитивном дискурсе, «сеять разумное, доброе, вечное».

– На Ваш взгляд, в чем сегодня заключаются самые острые проблемы, с которыми сталкиваются в своей работе адвокаты по уголовным делам?

– Первая – упрощение стадии исследования доказательств, и не в пользу стороны защиты. Вторая – уменьшение размера и изменение качества мотивировочной части приговоров. Например, судьи в приговорах не всегда обосновывают причины, по которым они предпочли одни доказательства другим, вообще не упомянули про отдельные доказательства и доводы стороны защиты, и т.д.

Адвокатам становится все сложнее конкурировать с лаконичными государственными обвинителями, магическая фраза которых «все законно и обоснованно» преодолевает факты и аргументы защитников.

Мы наблюдаем, на мой взгляд, упрощение уголовного процесса в целом, особенно после того, как судьям разрешили описательно-мотивировочную часть приговора формулировать уже после его вынесения, – на практике изготовление приговора затягивается на недели и месяцы. А протокол судебного заседания по одному делу в Ломоносовском суде Ленинградской области был нам представлен лишь через девять месяцев после приговора.

Известно, что в Великобритании 100% судей должны иметь значительный опыт адвокатской деятельности для того, чтобы претендовать на эту высокую должность, т.е. они из собственной практики знают трудности адвокатской профессии. В постсоветской России так сложилось, что более 90% судей уголовной юрисдикции – это выходцы из силовых ведомств, многие из которых относятся к адвокатам недоброжелательно, ибо получили такую установку на предыдущих местах работы.

– Евгений Никандрович, расскажите, пожалуйста, что такое российский правовой реализм и почему этому явлению посвящена объемная книга.

– Концепция российского правового реализма формировалась из взаимодействия практики и теории, получила завершенное текстуальное оформление в последние десять лет, оказавшись сегодня в едином ряду с американским, скандинавским, французским, итальянским, немецким и другими вариантами правового реализма. Реалистическое мировоззрение предоставляет человеку возможность познать правопорядок в комплексе переплетающихся нормативных систем, основанных на значительном количестве источников права, использовать все модели его толкования.

Современный адвокат обязан понимать механизм правового регулирования не только на практическом уровне своего узко-профессионального навыка, но и в контексте системных изменений многих отраслей права, политических доктрин и международных интриг. Нам приходится оценивать не только факты прошлого (наличие события, качество и количество доказательств, квалификацию деяния и т.п.), мы вынуждены прогнозировать будущее – процессуальные перспективы развития правоотношений, в которые оказался вовлечен наш доверитель. Более того, мы стремимся профессионально повлиять на его грядущее процессуальное состояние, например предотвратить трансформацию обвинительного заключения в обвинительный приговор, и прилагаем для этого сверхусилия, иногда принося в жертву здоровье, выходные дни и добрые отношения с судьями.

Российский правовой реализм – это современная доктрина правопорядка, имеющая описательные, познавательные, прогностические и прочие важные для ученых и практиков функции.

– Состоялись ли уже презентации книги и какие вопросы для читателей оказались важными?

– На презентации в научном сообществе – представительной конференции, организованной Нижегородской академией МВД России, Нижегородским государственным университетом и Нижегородским исследовательским центром «Юртехника», для академических коллег оказалось трудным согласиться с моей классификацией источников права.

Сегодня среди правоведов нет общепринятой дефиниции источника права. Содержание и смысл термина ставится в зависимость от типа правопонимания автора. Для юристов очевидно, что большинство исследователей понимают под «источниками права» все факторы, создающие правовые нормы, но разногласия начинаются при сравнении феноменов «норма» и «правовая норма», при верификации условий, влияющих на их возникновение, при описании процесса формулирования норм сувереном. Нам необходимо уметь различать неодинаковые формы существования нормативности, увеличивать знания о конфликтах нормативных систем и способах урегулирования споров, так как при недостижении согласия между сторонами решение будет принято властным субъектом.

В реалистическом контексте я использовал широкий подход, который предполагает существование достаточного количества источников нормативности с разным родовым и видовым соотношением. Я провел длительное и подробное исследование, объединив в своей классификации 18 возможных источников права, по поводу которых на конференции у нескольких ученых возникли вопросы, переросшие в оживленную дискуссию.

Презентация в Нижнем Новгороде проходила практически в день выхода книги из типографии (в Москве). С собой взять удалось только контрольный экземпляр. Мне пришлось в формате доклада обосновывать актуальность таких источников, как «корпоративные нормы», «нормы политических партий», «нормы освободительных движений», «нормы преступных сообществ», «юридическая практика». С одной стороны, надеюсь, что мне удалось убедить коллег в обоснованности созданной классификации, с другой – по итогам обсуждения готовлю статью в журнал с более подробными ответами.

Презентация в адвокатском сообществе была организована Санкт-Петербургским институтом права имени Принца П.Г. Ольденбургского и Санкт-Петербургской объединенной коллегией адвокатов «Невская», прошла в доброй и дружеской обстановке. Оказалось, что адвокатам близки исследованные мной темы, они были хорошо подготовлены в теоретическом плане, задавали животрепещущие вопросы, требовали больше теории.

Еще одна презентация запланирована в Санкт-Петербургском «Доме книги», согласовываем дату ее проведения.

– Есть ли у концепции, изложенной в книге, практикоориентированный аспект?

– Мы все понимаем, что книга о современной правовой доктрине должна отличаться от практической инструкции по составлению искового заявления о возмещении ущерба. Из произведений классиков помним, что «нет ничего практичнее хорошей теории». Например, обоснование в качестве источника права корпоративных норм я произвел на примере российской адвокатуры, обобщив нормы и правила, которыми мы обязаны руководствоваться.

Книга позволяет научиться различать сущее и должное в праве, дифференцировать «право в книгах» и «право в жизни», осознавать стадии толкования права (уяснение – разъяснение – применение), не смешивать описание предмета (например, доказательства) и его оценку.

Навыки дифференциации «права в жизни» и «права в книгах» лежат в основе реалистического мировоззрения современного адвоката, который может в какой-то момент разочароваться в своей способности повлиять на ход процесса. Мы знаем, как у многих коллег «опускаются руки» от невозможности отстоять точку зрения доверителя в современном уголовном судопроизводстве. Праксеологические преимущества получает тот, кто понимает скрытые механизмы правопорядка, о которых я и рассказываю в книге. Способность распознавать и «снимать» конфликт между книжным правом и юридической практикой, умение учитывать все источники нормативности предоставляет адвокатам не только интеллектуальные, но и процессуальные, и материальные преимущества.

Современный механизм создания и обеспечения исполнения правовых норм намного сложнее учебников прошлого века. Пора найти в себе силы признать существование всех актуальных источников нормирования, по-новому оценить факторы, обязывающие индивидов подчиняться воле других лиц. С одной стороны, конфликт интересов взаимодействующих (например, хозяйствующих) субъектов нередко приводит к противоречивой интерпретации норм и правил. С другой – правоприменители регулярно выносят решения, соответствующие их собственному представлению о рациональности, без учета доводов «проигравшей» стороны. Принцип справедливости, имманентный всем судебным системам, предусматривает учет конкретных жизненных обстоятельств тяжущихся субъектов и психологическую сторону их деяний.

В эпоху постправды абстрактные научные споры о сущности и содержании права утрачивают интерес для новых юристов, поскольку они в местах своей профессиональной деятельности на эмпирическом опыте познают, что именно в реальной жизни поможет им в достижении собственных целей. На этапе подготовки к так называемой адвокатской монополии может оказаться важным мотивировать «фрилансеров» к вступлению в ряды адвокатов, а не уповать только на запретительные нормы, которые обещают ввести субъекты публичной власти.

В книге изложена, в том числе, методология критического мышления, позволяющая реалистично относиться к действию принципа состязательности процесса, презумпции невиновности, равноправию сторон и т.д. Понимание глубины и полисемантичности правовых явлений предоставляет возможность рационально использовать юридические инструменты, бережнее относиться к себе и адвокатской корпорации как крупнейшему профессиональному юридическому сообществу России.