Материалы дискуссии
Поиск истины и в дружбу, и в службу
Мне Генри друг, но истина дороже
У одного деяния может быть не один объект посягательства
Дважды в одну реку, или не суди, если уже осудили
Non bis in idem
Не допускать двойной ответственности
Административное правонарушение или правовой нигилизм?
Общеизвестный принцип римского права non bis in idem (никто не должен нести двойное наказание за одно преступление) указывает на невозможность дважды привлечь к ответственности одного вида. При этом отсутствует запрет на привлечение лица за совершение одного деяния к разным видам ответственности.
Поиск истины и в дружбу, и в службу
О полемике в связи с разными видами ответственности за одно и то же нарушение
В адвокатской среде готова в очередной раз разгореться полемика по поводу «двойной ответственности» в праве. И провоцирует ее (в хорошем смысле) новая авторитетная статья Г.М. Резника «Дружба непоколебима, истина – не помеха». Поводом для ее опубликования явилось не столько желание «доспорить» со своими друзьями и коллегами, сколько суровое представление Московского горюста о прекращении статуса адвоката С., привлеченного к административной ответственности за участие в несогласованном митинге. Поскольку представление такого рода может оказаться не единственным, дискуссия представляется полезной в части внесения поправок в законодательство и в официальные разъяснения соответствующих норм.
В свое время при подготовке проекта Разъяснений КЭС ФПА № 2/16 меня просили дать свои соображения в отношении этого проекта. Сообщаю об этом, с тем чтобы предотвратить испытанный прием тех полемистов, которым нечего сказать по существу и они просто объявляют статью заказной. Тем самым содержание и, особенно, автор оказываются (по их задумке) вне зоны доверия. Между тем каждый ученый (в отличие от уличного трибуна) гордится, если ему заказывают комментарий. Члены научно-консультативного совета ФПА (каковым являюсь много лет) обязаны «по службе» отзываться или даже инициировать вопросы теоретического плана. Именно таковым является теория правила non bis in idem.
Это именно теория, поскольку ни один законодательный акт не раскрывает ее полного содержания – ни национальный, ни международный. В практической плоскости утвердился соответствующий принцип, который судами трактуется не в общей форме, а применительно к характеру правонарушения, регуляции его в законодательстве, процессуальным и иным обстоятельствам реализации правовых норм. Г.М. Резник полагает, что все рассуждения о двойной уголовной и дисциплинарной ответственности адвокатов в современном российском праве носят сугубо теоретический характер – на практике его не существует. Однако «древо жизни зеленеет», и засылка органами юстиции в адвокатские палаты постановлений судов об административном наказании адвокатов, совершивших административные правонарушения, с требованием привлечь их к дисциплинарной ответственности может оказаться распространенной практикой. Но в таком случае конституционно-правовое толкование принципа non bis in idem, когда бы оно ни давалось и где бы ни содержалось, окажется как бы вторичным.
Разделяя позицию Е.В. Семеняко, согласно которой «правило non bis in idem должно применяться только в рамках одного вида ответственности… административная и дисциплинарная ответственность – по сути, разноотраслевые и друг другу не тождественны», мы должны признать, что дискутируемые случаи имеют «разные объективные стороны, разный предмет посягательства, да и составы правонарушения совсем не одинаковы по своему содержанию». Вместе с тем нельзя пройти мимо озабоченности Г.М. Резника, указавшего на недопустимость обязательного (автоматического) наложения на адвоката, совершившего административный проступок, дисциплинарного взыскания. Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» связывает запрет в получении статуса адвоката и его безальтернативное прекращение только с судимостью за умышленное преступление. Привлечение к административной ответственности (и осуждение за неосторожное преступление) сохранению статуса адвоката не препятствуют, но это не означает, что в этой связи на адвоката не могут быть наложены иные взыскания. Ясно одно: дисциплинарное производство в отношении адвоката, совершившего правонарушение, возбуждается всегда и в обязательном порядке. Решения могут быть разными. Полной и безоговорочной преюдиции решений, ранее состоявшихся в отношении лица, привлеченного к дисциплинарной ответственности, нет.
Таким образом, на первое место, хотим мы того или нет, вновь встанет вопрос о статусе адвоката, его личности, его ответственности. В Министерстве юстиции, похоже, так и не определились в части установления разницы между адвокатом и практикующим юристом без адвокатского статуса. Мне она бросается в глаза, по существу, в одном: последний свободен от закона и профессиональной морали. Он может не признавать даже судебную власть, ходить на запрещенные законом мероприятия, демонстративно нарушать порядок в судебном заседании и т.д. Даже десяток административных взысканий не скажется на его статусе и поведении, подобно тому, как не сказываются они на лихих нарушителях дорожного движения. Широко засветиться, собрать лайки, обеспечить личные интересы и т.д., и т.п.
Простительно ли адвокату совершить правонарушение? Не думаю, что кто-нибудь может ответить утвердительно в общем и целом. Можно сказать да, простительно, если…, если…, если…, т.е. трижды оговорившись. Но принципиальный ответ – нет! Все причастные к борьбе за право – судьи, прокуроры, адвокаты не могут посягать на право. Несогласованный (противоправный) митинг – тот самый случай. Адвокаты не являются государственными служащими, но это дает основание только для того, чтобы не привлекать их к двойной и тройной ответственности в смысле тяжести наказания по сравнению с другими!
Приходится констатировать, что отмеченная категория людей, стоящих на страже права, с одной стороны, имеет большие возможности для утверждения господства права, но, с другой стороны, ограничена в этих возможностях и средствах «борьбы за право» строгими рамками своей профессиональной деятельности, осуществляемой на основе и во исполнение закона. Воспрепятствование такой деятельности противоправно и должно иметь правовые последствия для соответствующих лиц. Говорю это, в частности, имея перед глазами зафиксированный в печати случай привлечения адвоката к административной ответственности за ведение аудиозаписи конфликта сотрудников полиции с подзащитным.
Многим адвокатам кажется недостаточным бороться за право лишь в процессуальных рамках рассмотрения уголовных и гражданских дел. Их понять можно, но нельзя понять и оправдать участие в организационных формах противогосударственной борьбы за право вопреки принципам законности. Последовательное проведение настоящей позиции требует исключения членства адвокатов в тех организациях, которые своей уставной обязанностью провозглашают оппозицию государственной власти, действующему правопорядку, проводимым официальным мероприятиям. В качестве компромиссного решения могу только допустить участие статусных адвокатов в качестве советников таких организаций.
Однако есть и более радикальное решение обозначенного вопроса. Закон должен предусмотреть возможности адвокатских палат, которые представляют адвокатское сообщество перед лицом социума и государства, коллективно реагировать на вызовы времени, затрагивающие интересы правозащитной деятельности. Высказываются мнения о наделении адвокатуры правом субъекта законодательной инициативы. Это не реализуемо в части указания в конституционном перечне субъектов законодательной инициативы, но в законе об адвокатуре могли бы содержаться положения, подобные тем, которые есть в законе о прокуратуре. Нам представляются устаревшими положения, позволяющие обосновывать отсутствие возможности ФПА представлять адвокатское сообщество в Конституционном Суде РФ.
В заключение замечу, что и с вопросом об административной ответственности адвокатов надо еще разбираться в нормативном порядке. Он по природе таков, что не может решаться только лишь КПЭА, решениями палат и Разъяснениями ФПА. В особенности там, где адвокатская деятельность будирует компетенцию суда и силовых органов правопорядка.
Сформировалась ли полностью позиция по поводу применения non bis in idem? Такого не бывает и не может быть. Жизнь течет. Кстати, специалистами констатировалась противоположность вынесенных Европейским судом решений. Тот факт, что ЕСПЧ отметил необходимость при констатации указанного принципа учитывать наличие «единства защищаемого правового интереса», а в разных производствах эти интересы разные, говорит о том, что существующая практика возбуждения дисциплинарных дел оправдана.
Дружба непоколебима, истина – не помеха
Возбудить – не значит привлечь
В сентябре с.г. на сайте ФПА РФ была размещена моя статья «Не допускать двойной ответственности», которая вызвала оживленную дискуссию. Наиболее весомо в ней прозвучала публикация первого вице-президента ФПА РФ, президента АП г. Санкт-Петербурга Е.В. Семеняко «Мне Генри друг, но истина дороже». Перекличка заголовков, конечно, не может не восприниматься, как продолжение полемики. Но повод для нынешней статьи – вовсе не желание доспорить. Неоднозначные вопросы между друзьями и единомышленниками можно успешно обсудить в личных контактах. Повод иной – новое представление Московского горюста – и на этот раз более суровое – о прекращении статуса адвоката С., привлеченного к административной ответственности за участие в несогласованном митинге. Кроме того, со мной связывались два руководителя региональных адвокатских палат, интересуясь, имеют ли право вице-президенты АП вносить представления о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвокатов, признанных виновными в административном правонарушении. Посчитал, что проблема в силу ее практической значимости требует дополнительного, более обстоятельного рассмотрения.
Универсальный принцип юридической ответственности
К моменту поступления в АП г. Москвы представлений Главного управления Министерства юстиции по г. Москве о возбуждении дисциплинарных производств в отношении адвокатов, привлеченных к административной ответственности за административные правонарушения, позиция Конституционного Суда РФ в отношении применения non bis in idem уже полностью сформировалась: правило это универсально, носит абсолютный, не знающий исключений ни для каких отраслей права характер.
Необходимо только учитывать, что, во-первых, такая позиция Конституционного Суда РФ (далее – КС) выражена в нескольких постановлениях и ограничивать анализ только одним некорректно; во-вторых, они приняты в последние годы, каждый раз разрешая поставленные заявителями перед КС вопросы о неконституционности разных законов и их правоприменения, и потому по необходимости развивают и дополняют друг друга.
В Постановлении от 21 марта 2013 г. № 6-П КС указал на правило non bis in idem как универсальный общеправовой принцип, исключающий повторное привлечение лица за одно и то же деяние не только к уголовной ответственности, как буквально следует из текста ст. 50 (ч. 1) Конституции РФ, но также административной и дисциплинарной. При этом КС не высказывался по вопросу о применении за одно и то же правонарушение разных видов юридической ответственности, поскольку предметом рассмотрения по данному делу он не являлся: военнослужащие Р.В. Боскачев, И.В. Овсянников и Д.А. Савельев оспаривали конституционность нормы Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе», допускавшей увольнение с военной службы за дисциплинарные проступки, ранее уже повлекшие дисциплинарные взыскания и, кроме того, не устанавливающей срока для такого увольнения [1].
Ответ на этот, действительно, тогда спорный и в правовой науке, и в деятельности правоприменительных органов вопрос – иначе он не дошел бы до Конституционного Суда – был дан в Постановлениях КС по двум другим делам: от 4 февраля 2019 г. № 8-П и от 6 апреля 2021 г. № 10-П.
В первом было признано неправомерным, нарушающим принцип non bis in idem привлечение индивидуальной предпринимательницы У.М. Эркеновой за одно и то же деяние (нарушение правил страхования) к двум видам юридической ответственности: штрафной финансовой – по Федеральному закону «Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе обязательного пенсионного страхования» и административной – по ст. 15.33.2 КоАП. Во втором КС указал на неосновательность возложения двойной ответственности на директора коммерческой организации, в отношении которой была введена процедура наблюдения, В.А. Вострикова: административной – по ст. 14.13 КоАП и процессуальной – по ст. 332 АПК.
КС критически оценил доводы, по которым суды отклоняли жалобы заявителей на недопустимость привлечения их к двойной ответственности, о наличии в совершенных деяниях признаков самостоятельных правонарушений, отличающихся объектом посягательств и юридическим статусом нарушителей. Для соблюдения принципа non bis in idem, подчеркнул КС, правовое значение имеет совпадение объективной стороны деяния (действия или бездействия) и лица, его совершившего, независимо от правовой характеристики этого лица как субъекта правонарушения.
Аналогично о правиле non bis in idem высказался Европейский Суд по правам человека (далее – ЕСПЧ). Признав его фундаментальным принципом, ЕСПЧ отметил, что «применение этого принципа регулируется триединым условием тождества фактов, единства нарушителя и единства защищаемого правового интереса. Следовательно, согласно этому принципу, к одному и тому же лицу не может быть более одного раза применена санкция за однократное незаконное поведение, рассчитанная на защиту одного и того же правового актива» [2].
Определив условия правоприменения принципа non bis in idem , КС в двух упомянутых выше постановлениях указал, что «положения статьи 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации, конкретизированное федеральным законодателем применительно к сфере действия Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях посредством абсолютного запрета несения кем-либо административной ответственности дважды за одно и то же административное правонарушение, распространяются и на случаи привлечения лица за содеянное одновременно к ответственности по статье данного Кодекса и к ответственности, хотя и предусмотренной отраслевыми федеральными законами, но по своей правовой природе являющейся публично-правовой, носящей, по общему правилу, карательный, а не восстановительный характер» [3].
Такая позиция КС РФ и ЕСПЧ нашла отражение и в отечественной доктрине, где все чаще обосновывается правомерность и целесообразность при наличии в одном деянии признаков разных правонарушений применять один вид юридической ответственности [4].
Совет АП г. Москвы поэтому с полным основанием расценил утверждение о том, что принцип non bis in idem указывает на невозможность дважды привлечь только к ответственности одного вида, как устаревшее и не соответствующее современной трактовке его конституционной значимости.
Проблема двойной юридической ответственности разных видов имеет еще один аспект – процессуальный.
Дисциплинарка для спецсубъектов
Отечественный законодатель, регламентируя порядок и условия привлечения к дисциплинарной ответственности лиц, выполняющих конституционно значимые функции, стремится не допустить возможных расхождений между разными юрисдикциями. Так, статус всех спецсубъектов подлежит прекращению в случае совершения преступлений – с определенными особенностями, также предусмотренными отраслевыми законами: для одних спецсубъектов – всех преступлений, для других – и умышленных, и неосторожных, но обязательно с назначением наказания в виде лишения свободы, для третьих, в частности, адвокатов – только умышленных, но независимо от вида наказания.
Важно, однако, то, что статус в таких случаях прекращается безальтернативно, дисциплинарное разбирательство не проводится и прекращение статуса, как подчеркнул КС в уже упомянутом Постановлении от 21 марта 2013 г. № 6-П, представляет собой не меру юридической ответственности, а последствие привлечения к уголовной ответственности [5].
Административная и дисциплинарная ответственность военнослужащих и лиц, замещающих должности в государственных органах, связанных с осуществлением правоохранительной деятельности, разграничивается в самом Кодексе об административных правонарушениях и отраслевых законах. Статья 2.5 КоАП устанавливает, за какие правонарушения эти спецсубъекты несут дисциплинарную ответственность, а за какие – административную, на общих основаниях. Эту норму закрепляет Дисциплинарный устав Вооруженных Сил РФ: «за административные правонарушения военнослужащие несут дисциплинарную ответственность в соответствии с Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил Российской Федерации, за исключением административных правонарушений, за которые они несут ответственность на общих основаниях» (п.47).
Разбирательства правонарушения в разных юрисдикциях не происходит: в случаях, квалифицируемых по ч. 1 ст. 24.5 КоАП, производство по делу об административном правонарушении прекращается и материалы направляются для привлечения указанных в данной норме лиц к дисциплинарной ответственности в соответствии с законами и подзаконными актами, регулирующими прохождение ими государственной службы. Тем самым предотвращается возможное расхождение в установлении и юридической оценке одного и того же деяния в разных юрисдикциях.
Отрицание действия принципа non bis in idem для разных видов публично-правовой ответственности за одно правонарушение делает такое расхождение в сфере адвокатуры вполне вероятным.
Преюдиция и стандарты доказанности
Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» связывает запрет в получении статуса адвоката и его безальтернативное прекращение только с судимостью за умышленное преступление. Привлечение к административной ответственности (и осуждение за неосторожное преступление) получению и сохранению статуса адвоката не препятствуют.
В отличие от других спецсубъектов адвокаты несут административную ответственность на общих основаниях за любые административные правонарушения. С другой стороны, установление оснований для привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности отнесено законодателем к компетенции органов адвокатского сообщества. Постановление суда о признании адвоката виновным в административном правонарушении не имеет для них преюдициальной силы.
Полагаю, коллеги согласятся со мной в том, что стандарты доказанности обвинения в наших судах и преодоления презумпции добросовестности адвоката в дисциплинарном производстве могут не совпадать. Кстати, КК и Совет АП г. Москвы, понятно, поинтересовались обоснованностью привлечения адвокатов Г. и М. к административной ответственности за пронос на территорию места содержания под стражей запрещенных предметов. Обмен мнениями показал, что один из них был бы точно оправдан ввиду недоказанности самого деяния, умышленная вина второго, скорее всего, также не была бы сочтена подтвержденной.
Но закон не допускает оспаривания обстоятельств, окончательно установленных в рамках административной юрисдикции, дисциплинарными органами различной ведомственной принадлежности. Для иных спецсубъектов такая возможность устраняется самим КоАП путем селекции административных правонарушений. Что касается адвокатов, несущих административную ответственность за любые административные правонарушения на общих основаниях, то здесь уполномоченным органам – региональным управлениям Минюста и учреждениям ФСИН – в случаях, когда деяние обладает признаками и административного правонарушения, и дисциплинарного проступка, надо определять юрисдикцию, в которой будет осуществляться привлечение к ответственности. В адвокатуре традиционно рассматриваются сообщения следственных изоляторов (через представления управлений юстиции и вице-президентов АП) о нарушениях адвокатами установленного законом порядка в сфере деятельности этих учреждений: одни представления удовлетворяются, другие отклоняются. Однако до самого последнего времени представлений о применении к адвокатам двойной ответственности в адвокатские палаты не поступало.
Разъяснение № 2/16 КЭС ФПА: возбудить – не значит привлечь
Мосгорюст, оспаривая заключения КК, посчитал, что они противоречат Разъяснению КЭС ФПА № 2/16. Совет АП г. Москвы таких противоречий не усмотрел, поскольку в данном случае КЭС по запросу президента ФПА РФ разъясняла не вопрос о применении дисциплинарной ответственности к адвокату, уже наказанному за содеянное в другой юрисдикции, а правомерность возбуждения дисциплинарного производства, если в действиях, предположительно совершенных адвокатом, имеются признаки не только дисциплинарного проступка, но также уголовно или административно-наказуемого деяния.
Все члены КЭС были едины в том, что принципиального препятствия для возбуждения дисциплинарного производства такая двуобъектность не создает. Дискутировался другой вопрос – всегда ли? Я, в целях минимизации трудозатрат органов АП, предлагал: когда адвокат обвиняется заявителем только в совершении преступления и очевидна невозможность вычленить в его действиях дисциплинарные нарушения, в возбуждении производства следует отказывать в связи с отсутствием допустимого повода (подп. 6 п. 2 ст. 20 КПЭА). Большинство склонилось к тому, что возбуждаться следует всегда. И в этом тоже есть свои резоны: ответ коллективных органов адвокатского сообщества, конечно, весомей, чем индивидуальный отказ президента АП. На том и порешили.
В Разъяснении четко сказано: «квалификационная комиссия и совет адвокатской палаты субъекта РФ не вправе делать выводы о наличии в поведении адвоката признаков уголовно-наказуемого деяния и административного правонарушения». И вот уже без малого шесть лет, руководствуясь данным Разъяснением, органы адвокатской палаты не испытывают особых проблем, разрешая дисциплинарное производство в зависимости от возможности разграничить признаки преступления и дисциплинарного проступка: либо производство откладывается до разрешения возбужденного уголовного дела, либо прекращается, либо рассматривается только в части нарушений правил профессии.
В Разъяснении действительно содержится ссылка на доктринальные источники, допускающие возможность привлечения нарушителя за совершение одного деяния к разным видам ответственности, без разграничения их на публично-правовые и компенсационные. Признавая эту точку зрения устаревшей, Совет АП г. Москвы в решении по дисциплинарному делу адвоката М. привлек внимание к тому, что постановления Конституционного Суда РФ, определившие конституционно-правовое толкование принципа non bis in idem, были приняты в последние годы уже после данного Разъяснения КЭС и не могли учитываться при принятии Разъяснения.
И в завершение, пожалуй, главное: все рассуждения о двойной уголовной и дисциплинарной ответственности адвокатов в современном российском праве носят сугубо теоретический характер – на практике его не существует, ибо осуждение адвоката за умышленное преступление влечет автоматическое и безальтернативное прекращение его статуса советом АП субъекта РФ, исключая дисциплинарное разбирательство каких-либо претензий к адвокату.
А вот мысль о совмещении административной и дисциплинарной ответственности адвоката ни у кого из тогдашних членов КЭС не родилась в силу полного отсутствия таких сюжетов в действительности. И если бы не засылка Мосгорюстом в АП г. Москвы постановлений судов об административном наказании адвокатов с требованием привлечь их за то же нарушение к дисциплинарной ответственности, такая мысль меня бы явно не посетила, и не было бы этой и предыдущей статей.
___________________________________________________________________
1. Постановление КС РФ от 21 марта 2013 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности подпункта “в” пункта 2 статьи 51 Федерального закона “О воинской обязанности и военной службе” в связи с жалобами граждан Р.В. Боскачева, И.В. Овсянникова и Д.А. Савельева» (п. 4.2).
2. Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 февраля 2009 г. по делу «Сергей Золотухин против России», жалоба № 14939/03, Большая Палата (п. 36).
3. Постановления КС РФ от 4 февраля 2019 г. № 8-11 «По делу о проверке конституционности статьи 15.33.2. Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой гражданки У.М. Эркеновой» (п. 4.3); от 6 апреля 2021 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности части 4 статьи 14.13 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой гражданина В.А. Вострикова».
4. Постатейный комментарий к Кодексу РФ об административных правонарушениях. Часть первая. Главы 1–8. Том 1 (под общ. ред. Л. В. Чистяковой). Изд-во «Росбух», 2019.
5. Постановление КС РФ от 21 марта 2013 г. № 6-П, п. 5.1, абз. 8.
Мне Генри друг, но истина дороже
Увы, опять произношу эту фразу, прочитав статью Генри Марковича по поводу двойной ответственности адвокатов
В 2016 г. при подготовке Разъяснения Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам (№ 02/16) «По вопросам применения п. 3 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката» мой добрый друг и единомышленник Генри Маркович Резник уже пытался отстаивать идею, высказанную им в статье «Не допускать двойной ответственности». И тогда КЭС не согласилась с ним, сформулировав положение о том, что применение к адвокату административного или уголовного наказания не исключает и дисциплинарную ответственность. Видимо, мы не доспорили. А учитывая, что, как говорят мудрые, спорить можно только с единомышленниками, позволю себе несколько замечаний относительно этой статьи, которые, надеюсь, будут восприняты без обид.
Главный посыл статьи – святость правила non bis in idem: «Правило non bis in idem, согласно которому никто не может быть наказан дважды за одно и то же нарушение, является универсальным принципом законодательного регулирования юридической ответственности и закреплено в актах международного права…»
По мнению автора статьи, правило non bis in idem должно применяться не только в рамках одного вида ответственности, но и в сопряжении с иными видами ответственности, которые могут наступать за одно и то же нарушение. В частности, как считает Генри Маркович, применение публично-правовой ответственности исключает впоследствии дисциплинарную ответственность.
В обоснование своей позиции он ссылается на конкретные решения ЕСПЧ, КС РФ, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Конституцию РФ и УК РФ.
Однако анализ приведенных уважаемым коллегой ссылок на авторитетные мнения международных и национальных институтов права говорит о том, что правило non bis in idem должно применяться только в рамках одного вида ответственности. И это логично, поскольку административная и дисциплинарная ответственность – по сути, разноотраслевые и друг другу не тождественны, описанный ими случай имеет разные объективные стороны, разный предмет посягательства, да и составы правонарушения совсем не одинаковы по своему содержанию.
Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 марта 2013 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности подпункта "в" пункта 2 статьи 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" в связи с жалобами граждан Р.В. Боскачева, И.В. Овсянникова и Д.А. Савельева"» отмечается (вынужден прибегнуть к обширному цитированию ввиду важности содержания):
«Согласно статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. Названная норма, по ее буквальному смыслу, распространяется на случаи привлечения к уголовной ответственности, однако это не означает, что Конституция Российской Федерации допускает неоднократное привлечение к административной или дисциплинарной ответственности за одно и то же деяние, – установленный ею запрет, в котором нашел отражение общеправовой принцип non bis in idem, направлен, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 11 мая 2005 года № 5-П, на обеспечение правовой безопасности и правовой определенности и стабильности. Исходя из природы юридической ответственности как формы реакции на конкретное правонарушение в целях устранения или смягчения последствий правонарушения либо наказания правонарушителя, а также предотвращения новых правонарушений, повторное привлечение лица к одному и тому же виду ответственности за одно и то же деяние было бы – вопреки названному общеправовому принципу – ответственностью без правонарушения, что недопустимо в правовом государстве».
На это же Постановление КС РФ ссылается и Генри Маркович, ставя без достаточных оснований в один ряд дисциплинарную ответственность и публично-правовую (карательную) и делая отсюда вывод об идентичности этих видов ответственности, а следовательно, и о применении в этом случае принципа non bis in idem.
Между тем правом реализации публичной ответственности (правом публичного преследования) наделяется только государство в лице его законодательных и правоприменительных органов (Определение КС РФ от 15 января 2015 г. № 27-0).
Формами проявления публично-правовой ответственности КС РФ называет административную и уголовную ответственность (например, Постановление КС РФ от 23 сентября 2014 г. № 24-П).
Таким образом, публично-правовая ответственность – форма государственного принуждения, применяемая в отношении лиц, совершивших противоправные, общественно опасные виновные деяния.
Аналогичная позиция высказана и в других постановлениях КС РФ и постановлении ЕСПЧ, на которые ссылается Генри Маркович.
Что же касается дисциплинарной ответственности адвоката, то она наступает без участия государства в соответствии с положениями Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката и может в своем основании, в том числе, иметь факт привлечения адвоката к публично-правовой ответственности.
Это следует из положений п. 1 ст. 4 нашего Кодекса, в соответствии с которыми «адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии», из п. 2 ст. 5 Кодекса: «Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре». И, наконец, из содержания п. 1 ст. 8 Кодекса: «При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан … честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом».
Дисциплинарный проступок адвоката – это противоправное, виновное действие (бездействие), выражающееся в нарушении норм профессиональной этики и законодательства об адвокатуре, которое может иметь в том числе и административно-правовое, и уголовно-правовое измерение.
Таким образом, административная ответственность адвокатов, как публично-правовая, и дисциплинарная ответственность, как частно-корпоративная, являются ответственностью разного вида.
Данный вывод лишь повторяет тот, который был сделан Комиссией ФПА РФ по этике и стандартам еще в 2016–2017 гг. Обращаясь в памяти к тем временам, позволю себе напомнить Генри Марковичу, что он оказался единственным из наших коллег, кто возражал против подобного толкования столь очевидных понятий.
В завершение своих критических замечаний хочу сказать, что мне понятен посыл статьи – стремление защитить адвоката и всю корпорацию от возрастающего в последнее время давления на нее и ее институты. Однако давать в руки нашим недоброжелателям козырь в виде лукавой эквилибристики текстами высших судебных органов, таких как КС и ЕСПЧ, забывая при этом рекомендации КЭС – не лучшая позиция, занятая нашим выдающимся коллегой.
У одного деяния может быть не один объект посягательства
Действия, посягающие на честь и достоинство адвоката или авторитет адвокатуры, должны получать соответствующую оценку нашего сообщества
На днях всеми нами уважаемый Генри Маркович Резник в очередной раз легким движением руки, как он один это умеет, инициировал бурную дискуссию относительно целесообразности привлечения к дисциплинарной ответственности адвокатов, в отношении которых имеются вступившие в законную силу решения судов о привлечении к административной ответственности за правонарушения, совершенные при исполнении ими своих профессиональных обязанностей.
Так, по мнению мэтра, адвокат, передавший своему доверителю, содержащемуся под стражей, некие предметы и привлеченный за это к административной ответственности, в последующем не может быть привлечен к ответственности дисциплинарной, поскольку это нарушает принцип недопустимости повторного наказания за одно и то же деяние – non bis in idem.
Будучи человеком, погруженным в вопросы дисциплинарной практики чуть менее уважаемого автора, все-таки позволю себе не согласиться с подобной позицией, потому что, на мой взгляд, она не только не основана на законе, но и вредна для корпорации в целом.
Следуя логике Генри Марковича, адвокат, передавший запрещенный предмет содержащемуся под стражей доверителю, дисциплинарной ответственности не подлежит вовсе, ибо если он уже был подвергнут административному наказанию, то это двойная ответственность, а если не был, то отсутствуют повод и основания для дисциплинарного производства.
На мой взгляд, эта позиция фактически одобряет действия, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть расценены как соответствующие высокому статусу адвоката.
Мы как бы говорим коллегам: носите себе на здоровье, мы не против, попадетесь – мы прикроем.
Тем самым мы в очередной раз даем государству сигнал: сами себя мы регулировать не можем, мы либералы, поэтому своих мерзавцев вам не отдадим, позволим им и дальше творить все что заблагорассудится.
Рано или поздно количество подобных демаршей достигнет критической массы, все эти кейсы вынут из-под сукна, обобщат и дадут им соответствующую оценку, итогом которой станет перераспределение части полномочий в пользу государственного регулятора. Тем более что желающих вернуть корпорацию в прошлый век государственного регулирования – хоть отбавляй.
Кого тогда благодарить станем?..
Не надо переживать по поводу самоцензуры – таковая неизбежна в любом социуме.
И не стоит ссылаться на якобы двойную ответственность, поскольку совершенно очевидно, что у одного и того же деяния может быть далеко не один объект посягательства, в юридической практике таких примеров – хоть отбавляй.
Если в рассматриваемом случае объектом административного правонарушения является установленный законом порядок деятельности соответствующих учреждений, этим никак не исключается, что те же действия в равной степени посягают на честь и достоинство адвоката или авторитет адвокатуры и должны получить соответствующую оценку нашего сообщества.
Иначе оценку выставят всем нам. И это будет неуд.
Дважды в одну реку, или не суди, если уже осудили
В продолжение дискуссии о недопустимости двойной ответственности за одно и то же деяние
Да простят меня уважаемые коллеги за такой заголовок, но к нему меня сподвигла недавняя очень интересная дискуссия относительно возможности привлечения к дисциплинарной ответственности адвоката, ранее привлеченного к административной ответственности по тем же фактическим обстоятельствам.
Напомню, что в г. Москве адвокаты были осуждены за совершение административных правонарушений, связанных с проносом на территорию места содержания под стражей запрещенных предметов. Прилагая к представлениям постановления районных судов о признании адвокатов виновными в совершении административных правонарушений и назначении обоим наказания в виде штрафа, уполномоченный орган юстиции предлагал возбудить в отношении адвокатов дисциплинарные производства, поскольку эти противоправные действия также нарушают нормы КПЭА, подрывают доверие к адвокатуре. Однако дисциплинарные производства в отношении адвокатов были прекращены, поскольку адвокаты уже понесли соответствующие наказания.
Уважаемый Генри Маркович Резник объяснил позицию Адвокатской палаты г. Москвы о невозможности в подобном случае повторной ответственности согласно общеправовому принципу non bis in idem – «не дважды за одно и то же». По его мнению, дисциплинарное производство должно быть прекращено, так как субъект ранее понес соответствующее наказание и дважды наказанным быть он не может.
Подобная позиция вызвала и критический отзыв, основывающийся, в частности, на том, что основания ответственности в административном и дисциплинарном производстве разные, поэтому одно производство и соответствующее наказание может абсолютно не исключать другое. В частности, Алексей Королев высказал собственную позицию, согласно которой адвоката можно привлечь к дисциплинарной ответственности, но только в случае, например, совершения последним нескольких однородных административных правонарушений.
С моей точки зрения, это очень интересный спор, который не может никого оставить равнодушным. И самое сложное в дискуссии – занять независимую взвешенную позицию, ведь мнение Генри Марковича и столичной адвокатской региональной палаты, безусловно, выгоднее адвокатскому сообществу, ведь оно исключает некоторые ситуации привлечения адвокатов к дисциплинарной ответственности. Поэтому, стараясь дистанцироваться от этой наиболее выгодной позиции, попробую порассуждать безучастно и независимо.
Итак, процедура привлечения к административной ответственности является достаточно серьезной и содержит различные и строгие виды наказания, такие, как штраф, конфискация, лишение специального права, арест, дисквалификация. Причем, как неоднократно разъяснял Европейский Суд по правам человека, эти наказания иногда вполне могут быть по своей строгости эквивалентны наказаниям уголовным. Таким образом, лицо, привлекаемое к административной ответственности, несет в случае признания его виновным серьезные правовые последствия в виде ограничения его в правах. Можно ли при этом такое лицо, уже понесшее наказание, обвинять в этическом проступке и еще раз ограничивать в правах, но уже профессиональных?
Если дело касается умышленного уголовного преступления, то законодатель в этом случае предусмотрел специальное правовое последствие – прекращение статуса адвоката. При административной ответственности никаких подобных последствий в законе не предусмотрено.
Поэтому, думаю, Генри Маркович абсолютно прав, указывая на то, что с привлечением адвоката к административной ответственности вопрос дальнейшего ограничения в профессиональных правах является закрытым ввиду вышеуказанного правового принципа запрета дважды нести ответственность за один и тот же поступок.
Кроме того, и предмет доказывания в двух указанных производствах наводит на определенные выводы. Как, допустим, можно повторно оценивать те или иные обстоятельства, установленные, например, судом?
А ведь при принятии позиции оппонентов о возможности дисциплинарного наказания адвоката органы адвокатского самоуправления обязаны будут давать оценку тем же фактам, которые ранее уже получили судебную оценку. И такая оценка, естественно, в рамках независимого дисциплинарного производства, может быть вполне различной, в том числе и отличающейся от предыдущей, судебной. Вполне допускаю, что суд или соответствующее должностное лицо сделает одни выводы о фактах, а квалификационная комиссия и совет адвокатской палаты – диаметрально противоположные. И это с правовой точки зрения будет неверно, поскольку опровергать судебные выводы, как, собственно, и подтверждать их – это, на мой взгляд, – абсолютно не полномочия органов адвокатского самоуправления.
Позволю себе несколько слов относительно позиции о том, что привлечения адвоката к административной ответственности якобы может быть недостаточно и адвокат должен понести еще и профессиональную ответственность. Убежден, что этот вопрос полностью относится к ведению законодателя и пока такого условия о дисциплинарной ответственности адвоката, совершившего административное правонарушение, нет, соответственно, нет и оснований для такой ответственности. А весь объем и строгость ответственности вообще определяются исключительно нормами соответствующего законодательства об административной ответственности и никакого отношения к нарушениям норм этики и законодательству об адвокатуре и адвокатской деятельности не имеют.
Non bis in idem
О публикации Генри Резника, в которой говорится о недопустимости двойной ответственности за одно и то же деяние
Дельную дискуссию затеял Генри Маркович Резник. Хотя пока это выглядит как монолог, мне кажется, это все-таки дискуссия. Иначе зачем было разъяснять решение Совета АП г. Москвы солидной статьей в «Адвокатской газете» и постом на сайте ФПА РФ. Несомненно, чтобы снять возражения, пусть пока и не высказанные.
Обозначу контуры дискуссии, как вижу.
Адвокат принес в СИЗО запрещенный предмет. За это он привлечен к административной ответственности – постановлением районного суда назначен административный штраф. Орган юстиции задался вопросом, а как расценивает правовой нигилизм адвоката само адвокатское сообщество региона?
Совет АП г. Москвы дисциплинарное дело по представлению органа юстиции прекратил на основании non bis in idem («Не дважды за одно и то же»), ведь на адвоката уже наложен штраф.
Генри Маркович Резник обосновывает, почему при наличии административного штрафа нельзя привлечь адвоката к дисциплинарной ответственности. Такое обоснование действительно требуется, так как сказано в Разъяснении КЭС ФПА РФ от 28 января 2016 г. № 02/16 следующее: «КПЭА не содержит в качестве оснований для отказа в возбуждении дисциплинарного производства указание на наличие признаков уголовно-правового деяния или административного правонарушения в поведении адвоката...».
«Общеизвестный принцип римского права “non bis in idem” (никто не должен нести двойное наказание за одно преступление) ... указывает на невозможность дважды привлечь к ответственности одного вида. При этом отсутствует запрет на привлечение лица за совершение одного деяния к разным видам ответственности».
С этим разъяснением КЭС связан один нюанс. Оно давалось в свое время, если мне не изменяет память, с той целью, чтобы разъяснить, что руки палат не связаны тем, что соответствующие органы могут привлечь адвоката к «своим» видам ответственности, поэтому уклоняться от дисциплинарных разбирательств не стоит, ибо, разбирая вопросы этики, адвокатура имеет свой собственный предмет, а не предрешает вопросы чужой компетенции об административном проступке или преступлении.
И дело тут не в кровожадности. Может ли адвокатское сообщество заявить обществу и государству, что нарушение адвокатом закона при осуществлении адвокатом профессиональной деятельности – не вопрос адвокатуры (ловите, мол, нас сами)? Будет ли это выглядеть ответственно?
С другой стороны, как не превратиться в партком или прокуратуру для своих коллег и самостоятельную добровольно взятую на себя сообществом миссию по «искоренению» или профилактике? Представления следователей по итогам некоторых расследований с просьбой сообщить о принятых мерах по недопущению впредь, бывает, поступают в палаты. Если развивать мысль дальше – в будущем это может повлечь ответственность палат и их президентов.
Лично мне ноша такого стратегического выбора кажется просто непосильной.
Но, думается, в вопросе о том, что нельзя наказывать дважды за одно и то же, есть еще один этаж.
А одно ли это то же? Если, например, адвокат систематически носит запрещенные предметы и неоднократно попадает под административную ответственность, то не возникает ли, отдельно от каждого из случая и их совокупности, такой состав дисциплинарного проступка адвоката, как ущемление авторитета адвокатуры путем проявления правового нигилизма? Шутки об укреплении авторитета адвокатуры в глазах части населения оставим за скобками.
А если такой случай всего один? На мой взгляд, имеет право на существование история о том, что один случай сам по себе никакого «нового качества» не создал. Также как не создала этого качества, например, передача шоколадки или таблетки аспирина.
Но я вижу тут принципиальную разницу в подходе. Она заключается в том, что квалификационная комиссия все же входит в обсуждение о наличии адвокатского проступка – совсем не того, который описан в постановлении суда, а того, который заключается в подозрениях в правовом нигилизме, что не дает комиссии возможность ограничиться ссылкой на non bis in idem.
Не допускать двойной ответственности
Запрет двойной публично-правовой (карательной) ответственности за одно и то же деяние не знает исключений
Правило non bis in idem, согласно которому никто не может быть наказан дважды за одно и то же нарушение, является универсальным принципом законодательного регулирования юридической ответственности и закреплено в актах международного права (п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, п. 1 ст. 4 Протокола № 7 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод), Конституции РФ (ч. 1 ст. 50), УК РФ (ч. 2 ст. 6), КоАП РФ (ч. 5 ст. 4.1). Между тем на практике выявились сложности в применении данного принципа при привлечении лица к ответственности за содеянное, предусмотренной различными отраслевыми законами. Вопрос о соотношении уголовной и дисциплинарной ответственности адвокатов затрагивался и в Разъяснении Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам № 02/16 от 28 января 2016 г. Но в дисциплинарной практике адвокатских палат случаев необходимости применять non bis in idem до последнего времени не наблюдалось. И вот в АП г. Москвы появилось сразу два. Оба – с подачи регионального органа юстиции.
Представления Московского горюста
Представления о привлечении к дисциплинарной ответственности адвокатов Г. и М. идентичны и внесены Главным управлением Министерства юстиции РФ по Москве, по информации от начальников двух столичных СИЗО. Адвокаты были осуждены за совершение административных правонарушений, связанных с проносом на территорию места содержания под стражей запрещенных предметов. Прилагая к представлениям постановления районных судов о признании адвокатов виновными в совершении административных правонарушений и назначении обоим наказания в виде штрафа, уполномоченный орган юстиции предлагал возбудить в отношении адвокатов дисциплинарные производства, поскольку эти противоправные действия также нарушают нормы КПЭА, подрывают доверие к адвокатуре.
Позиция АП г. Москвы
Дисциплинарные производства были прекращены на основе правила non bis in idem в связи с отсутствием в представлениях горюста ссылок на какие-либо иные действия (бездействие) адвокатов, которые бы не охватывались и не были оценены вступившими в законную силу постановлениями районных судов, на основании которых адвокаты были привлечены к административной ответственности, и которые требовали бы их оценки со стороны Квалификационной комиссии и Совета в рамках именно дисциплинарной юрисдикции.
В заключениях КК и решениях Совета сказано, что в случае, когда конкретные действия (бездействие) адвоката уже получили свое окончательное разрешение в рамках какой-либо иной юрисдикции, в том числе административной, квалификационная комиссия и совет адвокатской палаты лишены какой-либо законной возможности повторной оценки тех же самых действий через призму дисциплинарной ответственности данного адвоката, поскольку они уже были установлены и зафиксированы вступившим в законную силу решением.
Такие выводы основывались на постановлениях Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека. КС РФ последовательно констатировал, что буквальное содержание ч. 1 ст. 50 Конституции РФ, ограниченное только уголовной ответственностью, не означает, что Конституция РФ допускает неоднократное привлечение к административной или дисциплинарной ответственности за одно и то же деяние [1].
КС РФ указывал, что «положение статьи 50 (часть 1), конкретизированное федеральным законодателем применительно к сфере действия Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях посредством абсолютного запрета несения кем-либо административной ответственности дважды за одно и то же административное правонарушение, распространяется и на случаи привлечения лица за содеянное одновременно к ответственности по статье данного Кодекса и к ответственности, хотя и предусмотренной отраслевыми федеральными законами, но по своей правовой природе являющейся публично-правовой, носящей, по общему правилу, карательный, а не восстановительный характер» [2].
Европейский Суд по правам человека, признавая правило non bis in idem в качестве фундаментального принципа, отмечал, что «применение этого принципа регулируется триединым условием тождества фактов, единства нарушителя и единства защищаемого правового интереса. Следовательно, согласно этому принципу, к одному и тому же лицу не может быть более одного раза применена санкция за однократное незаконное поведение, рассчитанная на защиту одного и того же правового актива» [3].
В ситуации с дисциплинарными производствами в отношении адвокатов Г. и М. все вышеназванные три условия, позволявшие применить принцип non bis in idem, полностью соблюдены.
Тождество фактов, указанных в представлениях горюста и постановлениях судов, единство лица, в отношении которого ставится вопрос о привлечении к ответственности во взаимосвязи с единством защищаемого правового интереса, заключающегося в обеспечении соблюдения установленного законом порядка в сфере деятельности следственных изоляторов, свидетельствуют о недопустимости применения к адвокатам дисциплинарной санкции, которая является публично-правовой мерой ответственности и не носит восстановительного характера, так как примененное к ним в порядке производства по делам об административных правонарушениях наказание в виде штрафа уже обеспечило защиту нарушенного противоправными действиями охраняемого правового интереса.
Возражения горюста и Разъяснение № 2/16 КЭС ФПА РФ
В возражениях на заключение КК орган юстиции отстаивал правомерность двойной ответственности адвокатов за однократное административное правонарушение, ссылаясь на буквальное содержание ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и указывая на противоречие позиции АП г. Москвы по дисциплинарному производству Разъяснению КЭС ФПА РФ № 02/16.
На самом деле такое противоречие отсутствует. В данном Разъяснении, действительно, допускается возможность двойной (повторной) ответственности за совершение одного деяния и при этом не уточняется ее тип – публично-правовая или восстановительная. Но из контекста видно, что имеется в виду именно последняя – в дальнейшем изложении прямо называются такие ее виды, как материальная и гражданско-правовая.
Нельзя также забывать, что Разъяснение разрешало вопрос не о применении дисциплинарной ответственности к адвокату, уже наказанному за содеянное в другой юрисдикции, а о возбуждении дисциплинарного производства при наличии в поступившем обращении признаков уголовно-наказуемого деяния или административного правонарушения.
КЭС высказалась по поступившему к ней запросу абсолютно определенно: установление наличия в деянии адвоката признаков уголовно-наказуемого деяния или административного правонарушения возможно только в порядке уголовного судопроизводства либо производства по делам об административных правонарушениях; однако указание в поступающих в адвокатскую палату обращениях (допустимых поводах) на признаки преступного или административно-наказуемого деяния само по себе не является основанием для отказа в возбуждении дисциплинарного производства. КЭС также разъяснила, что в тех случаях, когда по обстоятельствам, содержащим признаки нарушения Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и (или) КПЭА, органами предварительного расследования рассматривается сообщение о преступлении либо возбуждено уголовное дело, дисциплинарное производство может быть отложено по усмотрению органов адвокатской палаты до окончания процедуры уголовного судопроизводства.
Руководствуясь данными Разъяснениями, органы адвокатской палаты разрешают дисциплинарное производство в зависимости от возможности разграничить признаки уголовно-наказуемого деяния от признаков дисциплинарного проступка: либо производство откладывают, либо прекращают, либо рассматривают только в части обвинения в совершении дисциплинарного проступка.
Важно подчеркнуть, что проблемы двойной уголовной и дисциплинарной ответственности в адвокатуре вообще не существует, так сказать, по определению: в случае осуждения адвоката за умышленное преступление его статус прекращается советом адвокатской палаты субъекта РФ автоматически и безальтернативно, исключая дисциплинарное разбирательство каких-либо претензий к адвокату. При этом Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» не допускает прекращения статуса адвоката за совершение административного правонарушения или неосторожного преступления.
Уместно будет также обратить внимание на то, что в отношении других спецсубъектов недопустимость совмещения административной и дисциплинарной ответственности урегулирована в самом Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях и отраслевых законах. Статья 2.5 КоАП РФ устанавливает, за какие правонарушения военнослужащие, сотрудники Следственного комитета, органов внутренних дел, войск национальной гвардии, таможенных органов несут дисциплинарную ответственность, а за какие – административную на общих основаниях. Эту норму закрепляет Дисциплинарный устав Вооруженных Сил РФ, предусматривая, что «за административные правонарушения военнослужащие несут дисциплинарную ответственность в соответствии с Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил Российской Федерации, за исключением административных правонарушений, за которые они несут ответственность на общих основаниях» (п. 47).
То, что адвокаты несут ответственность на общих основаниях за любые административные правонарушения, не должно вводить в заблуждение. Запрет двойной публично-правовой (карательной) ответственности за одно и то же деяние не знает исключений, ибо, как указал КС РФ, обеспечивает правовую безопасность, правовую определенность и стабильность [4].
1. Постановление КС РФ от 21 марта 2013 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности подпункта "в" пункта 2 статьи 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" в связи с жалобами граждан Р.В. Боскачева, И.В. Овсянникова и Д.А. Савельева"» (п. 4.2).
2. Постановление КС РФ от 4 февраля 2019 г. № 8-11 «По делу о проверке конституционности статьи 15.33.2. Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой гражданки У.М. Эркеновой» (п. 4.3).
3. Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 февраля 2009 г. по делу «Сергей Золотухин против России», жалоба № 14939/03, Большая Палата (п. 36).
4. Постановление КС РФ от 11 мая 2005 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива "Содействие", общества с ограниченной ответственностью "Карелия" и ряда граждан» (п. 3.1).