Приговор подменять нельзя

Квалификационная коллегия судей Новосибирской области совершенно обоснованно прекратила полномочия судьи Карасукского районного суда Веры Лаптевой, отмечается в обзоре судебной практики, опубликованном на сайте высшей судебной инстанции. Допущенное ею изменение приговора свидетельствует о грубом пренебрежении служебными судейскими обязанностями и судейской этикой, несовместимом с высоким званием судьи и его общественным предназначением. На самом деле расхождения между текстом приговора и оглашенным довольно часты, подтверждает советник Федеральной палаты адвокатов Евгений Рубинштейн.

В апреле 2015 г. судья рассматривала уголовное дело и вынесла приговор, предусматривавший 3,5 года лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима, сторонам выдали копию приговора. Однако согласно итоговой версии документа осужденному предстояло отправиться в колонию общего режима, из текста исчезла ссылка на рецидив преступления. Обнаружилось все уже в апелляции – адвокат и присутствовавший при оглашении сотрудник конвоя вспомнили, что слышали в зале суда при оглашении приговора про рецидив и строгий режим.

Судья настаивала на технической ошибке: документы распечатали с разных электронных источников – заранее подготовленного проекта и его доработанной в совещательной комнате версии. Но ей не поверили: до начала заседания у судьи не было информации о фамилии и инициалах гособвинителя, это исключало возможность появления таких сведений в проекте документа, отметила дисциплинарная коллегия Верховного Суда. Она напоминает, что согласно разъяснениям Конституционного Суда неумышленные судебные ошибки неординарного характера не могут расцениваться как серьезное нарушение. Но изменение судьей приговора после его провозглашения – это уже фундаментальное нарушение принципов уголовного судопроизводства, что способствует формированию негативного отношения общества к суду и умалению авторитета судебной власти.

Между тем расхождение между оглашенным и изготовленным в письменном виде приговором – нередкое явление. Так, например, судья Красногорского суда Людмила Федина в мае этого года в приговоре также неверно указала вид исправительного учреждения и сведения об участвующем в деле прокуроре, вышестоящей инстанции пришлось отменять приговор и отпускать осужденного (судья Федина отделалась всего лишь замечанием). Наконец, в июне этого года о расхождениях между устной и письменной версиями приговора заявили адвокаты бывшего начальника Главного управления экономической безопасности МВД Дениса Сугробова и его подчиненных: в письменной версии текста общий режим наказания для одного из фигурантов сменился на строгий, добавился еще один эпизод по тяжкой статье 210 УК (организация преступного сообщества), вспоминает защитник Сугробова Эдуард Исецкий. По его словам, аудиозапись, сделанная журналистами во время оглашения приговора, приложена к апелляционной жалобе.

На самом деле такие расхождения довольно часты, подтверждает советник Федеральной палаты адвокатов Евгений Рубинштейн, случай Лаптевой уникален, скорее, тем, что она ухитрилась зафиксировать такое расхождение на бумаге. Чаще всего ошибки возникают из-за того, что судьи занимаются банальным копированием текстов (особенно в делах, которые рассматриваются в особом порядке). Проблема в том, что обычно факт такого изменения не удается подтвердить: даже если есть аудиозаписи оглашения приговора, вышестоящие инстанции просто говорят, что такая запись не является процессуальным документом.

Прочитать статью на сайте газеты:http://www.vedomosti.ru/politics/articles/2017/06/30/702384-izmenenie-prigovora