Дмитрий Талантов: «Правовой нигилизм – наша национальная беда»

Дмитрий Талантов: «Для судьи похвала адвоката – сродни приговору»<br />
<br />
Президент Адвокатской палаты Удмуртской Республики Дмитрий Талантов о выборе, личной свободе и защите человеческого достоинства.<br />
<br />
- Дмитрий Николаевич, в, пожалуй, критическое для республики время, период выборов первого президента Удмуртии, вы работали председателем избирательной комиссии УР. почему вы проработали в этой должности только год, почему не остались в системе органов власти?<br />
- Попытаюсь ответить откровенно. Моя работа в качестве председателя Республиканского избиркома – не более чем эпизод, если хотите – экстремальный опыт выхода за пределы, в которых я чувствую себя комфортно. Сегодня это просто работа чиновника. А тогда, в начале двухтысячных, когда слово «выборы» еще что-то значило, - ответственная работа чиновника. Но не более чем чиновника. Думаю, ни у кого нет сомнений, что эта должность сулила перспективы быстрого карьерного роста, что такие перспективы после выборов открылись. Но я ушел обратно в адвокатуру. И просто счастлив, что сделал так. Объясню почему. Если мы говорим о человеке более-менее креативном (уж простите за словечко, не знаю чем заменить, ну и за самооценку тоже пардон!), то в условиях России государственным служащим должен становиться или подвижник-бессребреник, или вороватый прохвост. Может в России более-менее крупный чиновник заявить, что ему, скажем, противны все эти нелепые имперские потуги, бросающие страну в цивилизационное гетто? Не хочу лишать себя подобных возможностей. Короче, я не вписываюсь в критерии, которым должен отвечать государственный служащий.     Мне дорога личная свобода и неприятно то, что на старорусском называлось скверноприбытчеством. Но и в булочную хочется ездить на такси. На свете не так много занятий, которые одновременно сочетают в себе столько достойного и приятного, как профессия адвоката. Ты свободен настолько, насколько не позволяешь ограничивать себя собственной глупостью, жадностью, трусостью и ленью… Ты перед постоянным выбором и в этом смысле находишься в творческом процессе. Результаты твоей работы могут быть крайне значимыми для других людей. Миллионов не заработаешь, но на достойную жизнь хватит. Вопросов нет, было бы лучше обладать даром Бориса Березовского (того, что пианист, не подумайте чего другого). Но приходится выбирать из того, на что способен. <br />
<br />
- С другой стороны, адвокатскую работу не назовешь комфортной, она, как мне представляется, изначальна конфликтна. Кстати, в последнее время, причем не только у Удмуртии, усилилась критика судебной системы со стороны адвокатского сообщества, с чем это связано?<br />
- Наши взаимоотношения определяются тем, в какие рамки себя ставит судебная система и чего мы от нее ждем. У суда была реальная возможность стать подлинной государственной властью. Суд как институт эту возможность упустил, и, кажется, в ближайшей перспективе безвозвратно. Кстати, тут та же история, о которой я только что говорил: судьи не ощущают себя субъектами власти, у них в основной массе самочувствие зависимого чиновника средней руки, которого могут за самостоятельное решение наказать и даже уволить. Для кого секрет, что судьи трепещут от самой мысли вынесения оправдательного приговора, решения, которое не устраивало бы «высокие сферы»? Никакой самостоятельности у них нет – любая попытка вынести нестандартное решение должна быть одобрена в вышестоящем суде. А уж о том, что суд накрепко встроен в общую систему «борьбы с преступностью», что он начисто утратил предназначение органа, призванного разрешить спор между гражданином и государством, - об этом вам любая бабка с базара скажет. У нас в России все получается навыворот, любая здравая затея обречена на перевертыш. Ну вот ради примера. Помните, говорили, что не может быть судья независимым, если он материально не обеспечен. Взятки брать будет. Казалось бы - вполне логично. Что получили на практике? Теперь судья получает более-менее пристойный оклад, обеспечен приличными социальными гарантиями, впереди его ожидает неплохая по нашим кондовым представлениям пенсия. Результат? Человек смертельно боится все это потерять, вылететь за самостоятельное мышление на улицу. Кем он окажется? Ноль без палочки, нищий, человек в пальто. Причем в убогом. А у тебя дети, да и сам, по известной гипотезе, единожды живешь... В таких условиях, для того чтобы вести себя независимо, то есть, иными словами, по-человечески, нужна принципиальность, граничащая с героизмом. Я знаю таких людей. Но их, естественно, не много. Называть не буду. Ибо для судьи похвала адвоката сродни приговору. Кстати, вы заметили, я сказал – «сродни приговору» и даже не подумал уточнить какому, а у вас и мысли не мелькнуло, что они бывают оправдательными. Ибо чисто теоретически! Язык удивительно точно отражает жизненные реалии, его не обманешь. В русском языке приговор – это исключительно обвинительный приговор. Мудрено ли, что по последним опросам общественного мнения 62 процента россиян считают, что суд не защитит их права никогда и ни при каких обстоятельствах. <br />
<br />
- Но в вашей практике и прекращенные дела и даже оправдательные приговоры – отнюдь не редкость…<br />
- Ну да, что есть, то есть, к чему кокетничать, если уж вы собираетесь об этом написать! Как говорилось в одном замечательном фильме: «заметьте, не я это первым предложил». Только поверьте, дается все это невероятно, запредельно тяжело. Иногда по эмоциональным и даже физическим перегрузкам ощущаешь себя каким-то космонавтом… <br />
<br />
- Наверное, исходя из того что вы сами говорили про нашу правоохранительную систему, по-другому и не может быть. Но согласитесь, люди в судейских креслах по своим человеческим качествам не отличаются изначально от тех же адвокатов. <br />
- Согласен на сто процентов! Не нужно думать, что кадры для замещения судейских вакансий присылаются с Марса. В адвокатуре тоже море нерешенных проблем. Вообще говоря, правовой нигилизм, отрицание за человеком его достоинства, какое-то тотальное неуважение к себе и другим – это наша национальная беда. Но даже в этой мере вещей всему есть границы. Бывают ситуации, которым нет оправдания, когда нужно говорить о личной ответственности за персональное негодяйство. <br />
<br />
- Негодяйство в деятельности правоохранительных органов? Это вы наверняка о том, что в народе окрестили «ментовским беспределом»? <br />
- Да ладно вам, если дела по иным ведомствам пойдут как сейчас, полицейских можно будет еще в пример ставить… Давайте пример приведу. Семь лет назад Верховным судом Удмуртии был вынесен приговор по группе молодых парней. Их признали виновными в изнасиловании и убийстве молодой девушки. Получили соответственно – вплоть до двадцати лет строгого режима. Приговор был построен на показаниях некоего гражданина Н. Как было сказано в приговоре, он был свидетелем изнасилования и последующего убийства девушки, но о преступлении не донес. А потом, когда подозреваемых нашли, обо всем в подробностях рассказал. Я в том судебном процессе не участвовал. Уже потом, через несколько лет, ко мне обратилась бабушка одного из осужденных. Почитал приговор. Осужденные заявляют, что преступления не совершали, что признания на следствии у них выбили пытками. Объективных доказательств вины вроде заключений экспертиз по сути нет. Приговор построен в основном на показаниях Н. Всплыла очень важная деталь. Перед смертью девушка успела включить либо случайно включила на своем телефоне аудиозапись. Адвокаты пытались приобщить к материалам дела заключение Центра речевых технологий Санкт-Петербурга. Специалист Центра предположил, что насильники говорили на таджикском или узбекском языке. Между тем все осужденные – жители Ижевска, по национальности русские или удмурты. В приговоре о заключении специалиста не сказано ни слова, суд просто отказался его принять в качестве доказательства… А судя по показаниям нескольких участников процесса, девушку насиловали люди, говорящие с нерусским акцентом. Мягко говоря, ситуация настораживает. Я решил встретиться с Н. Результат встречи меня просто потряс. Н. признался, что свидетелем изнасилования и убийства не был, а оговорил осужденных под пытками, будучи помещенным в печально известный следственный изолятор поселка Ягул. Он до этого попадал в поле зрения правоохранительных органов по аналогичному делу, вот его и «выбрали» в свидетели… Поскольку расследование дела происходило в Следственном комитете, первоначальный разговор я составил с сотрудниками этого ведомства. Они пообещали не только разобраться с ситуацией и проконтролировать рассмотрение моего заявления, но и лично вызвать к себе Н. Обещание, насколько мне известно, не выполнили. Мои последующие заявления о возбуждении уголовного дела по факту вынужденного, под пытками, лжесвидетельства в следственном комитете просто игнорировались. <br />
Я был вынужден втянуться в многолетний марафон судебного обжалования отписок чиновников комитета. Суды мои жалобы удовлетворять категорически отказывались. Логика судейских была насколько нелепа, настолько же и противозаконна. Суды писали, что мои требования «направлены на переоценку доказательств, положенных в основу обвинительного приговора». А если так – то принимать решение по моим заявлениям о преступлении в следственном комитете не были обязаны. То есть ребята из комитета могут и впредь заниматься отписками. Мои возражения о том, что к моменту вынесения приговора суду о лжи свидетеля известно не было и, стало быть, ни о какой переоценке доказательств не может быть и речи, судьями просто игнорировались. Мои ссылки на решения Конституционного суда России, который признал подобную логику противозаконной, – тоже. Такая позиция судов по действующему закону начисто перекрывает возможность пересмотра приговора по вновь открывшимся обстоятельствам. Короче говоря, пусть парни, получившие колоссальные сроки на основании показаний признавшегося в оговоре свидетеля, сидят дальше. Ну что это как не крайняя степень человеческого цинизма, безнравственности? А происходит все по единственной причине – стабильность приговоров для наших судей важнее человеческой жизни. Отмена приговора – это брак. Не допускать же такого! Ну и пусть возможно невинные люди гниют в тюряге по двадцать лет – нам-то что за дело. Вспоминаю судей, что приложили руку к этому безобразию, и понять не могу – они вообще осознают, что творят? О какой судейской и просто человеческой чести тут можно говорить? <br />
<br />
- То, что вы рассказываете, просто страшно. <br />
- Да, страшно и предельно опасно. Человеческая жизнь и судьба не ставятся в грош. Мы дошли до точки, когда деятельность судебной системы превратилась из стабилизирующего фактора в фактор, провоцирующий социальную напряженность. Если не очнемся в ближайшие лет пять – в стране все повалится, не в последнюю очередь по вине судебной системы.<br />
<br />
Текст: Алексей Чулков