Значимая для защиты позиция Конституционного Суда

7 июля Конституционный Суд вынес Постановление № 33-П по жалобе осужденного Руслана Алиева на неконституционность п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, согласно которой судья, присяжный заседатель не подлежат допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по нему. Как пояснил Суд, апелляция вправе выяснить у присяжных обстоятельства предполагаемого нарушения тайны их совещания или иных нарушений УПК РФ при обсуждении и вынесении ими вердикта без придания им статуса свидетеля. Конституционный Суд РФ также пояснил, что адвокат вправе опрашивать присяжных с их согласия по вышеуказанным обстоятельствам по уголовному делу, в рамках которого он оказывает юридическую помощь. Советник ФПА РФ Сергей Насонов считает, что позиция КС РФ является очень значимой для осуществления защиты в суде с участием присяжных заседателей, поскольку расширяет процессуальные возможности обжалования соответствующих приговоров применительно к доказыванию существенных нарушений закона, допущенных в ходе совещания присяжных.

Повод для обращения в КС

Как сообщает «АГ», в апреле 2018 г. Свердловский областной суд на основе вердикта присяжных признал Руслана Алиева вместе с другим подсудимым виновным в преступлениях, предусмотренных ч. 4 и 5 ст. 33, п. «е», «з» ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 222 УК РФ.

В апелляционных жалобах на приговор со ссылкой на письменные объяснения присяжных защита утверждала, что при вынесении вердикта не была соблюдена тайна совещания присяжных. В частности, доступ к совещательной комнате имели посторонние лица: два секретаря судебного заседания, судебный пристав и запасной присяжный заседатель, а эксперт, свидетели обвинения и потерпевший контактировали с присяжными. Во время обсуждения вердикта судебный пристав заносил в совещательную комнату гильзы и пули, которые не исследовались судом, угрожал одному из присяжных выводом из состава коллегии, если тот не перестанет высказывать мнения, идущие вразрез с обвинением. В жалобе также отмечалось, что секретари судебного заседания указывали, что исход уголовного дела предрешен, а виновность подсудимых уже установлена вступившим в законную силу приговором в отношении третьих лиц, и торопили присяжных с вынесением вердикта. В день вынесения вердикта в совещательной комнате, по словам апеллянтов, находился запасной присяжный заседатель.

Тем не менее Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ оставила в силе обвинительный приговор. Апелляционный суд отказался удовлетворять ходатайства о приобщении к уголовному делу письменных объяснений присяжных, подтверждающих факт нарушения тайны совещательной комнаты, а также об их допросе в качестве свидетелей. Вторая инстанция отметила, что в силу ч. 3 ст. 56 УПК РФ присяжные не подлежат допросу в качестве свидетелей, равно как и опросу защитниками об обстоятельствах уголовного дела, которые стали известны им в связи с участием в производстве по нему. Таким образом, Суд указал на отсутствие свидетельств незаконного воздействия на присяжных в материалах дела.

По мнению заявителя, спорная норма неконституционна в той мере, в какой в контексте правоприменительной практики она не позволяет удовлетворить ходатайство защиты, просящей допросить присяжных заседателей об обстоятельствах нарушения тайны их совещания и об ином давлении на них, при том что в ходе допроса не предполагается выяснять обстоятельства уголовного дела, которые стали известны присяжным в связи с их участием в нем.

Выводы КС

После изучения материалов жалобы Конституционный Суд отметил, что в уголовном законодательстве должны быть предусмотрены институциональные и процедурные механизмы в целях вынесения судебного решения, отвечающего критериям справедливости, по результатам объективного разбирательства дела судом. Независимость и беспристрастность суда не должны подвергаться обоснованному сомнению ни с субъективной точки зрения участников судопроизводства, ни с объективной точки зрения, выражающей публичный интерес в авторитетной и пользующейся доверием общества судебной власти. Такие механизмы, подчеркнул КС, призваны служить тому, чтобы судебные решения, выносимые именем РФ, не только были формально законными, но и воспринимались как правосудные, а также могли быть проверены в суде как минимум апелляционной инстанции на предмет соответствия указанным требованиям.

Суд напомнил, что тайной совещательной комнаты охватываются такие суждения суда и другие сведения, касающиеся существа и обстоятельств уголовного дела и вопросов, разрешаемых судом в совещательной комнате при вынесении приговора или иного судебного решения, распространение которых может помешать принятию решения по собственному убеждению, поставить под сомнение объективность и самостоятельность суда, справедливость и безупречность судебного решения как акта правосудия. При этом УПК РФ относит нарушение тайны совещания коллегии присяжных заседателей при вынесении вердикта к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, влекущим безусловную отмену приговора. Вопрос о наличии или отсутствии подобного нарушения во всяком случае подлежит выяснению апелляцией.

«Вместе с тем присяжные заседатели не вправе не только нарушать тайну совещания и голосования по поставленным перед ними вопросам, но и высказывать свое мнение по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта, общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств этого дела, собирать сведения по делу вне судебного заседания (п. 2–4 ч. 2 ст. 333 данного Кодекса), поскольку подобное поведение присяжных позволяло бы усомниться в формировании их позиций по уголовному делу без постороннего влияния, а значит, и в их непредвзятости при вынесении вердикта. В этой связи присяжный при нарушении данных требований может быть отстранен от дальнейшего участия в рассмотрении уголовного дела по инициативе судьи или по ходатайству сторон и заменен запасным», – отмечено в постановлении КС.

Как пояснил Суд, присяжные не подлежат допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по нему. Им также запрещено нарушать тайну совещания и голосования по поставленным перед ними вопросам, разглашать суждения, имевшие место во время совещания, сведения о таких суждениях не могут быть предметом собирания любым путем, как недопустимо и добывание любым способом показаний присяжных (опрос, допрос, получение объяснений) относительно таких суждений, об их убеждениях, легших в основу вердикта, который во всяком случае не предполагает мотивировки.

КС добавил, что предметом процедуры, в которой устанавливаются нарушения тайны совещания присяжных, выступают не составляющие тайну суждения присяжных сведения, касающиеся существа и обстоятельств разрешения в совещательной комнате поставленных перед ними вопросов, а факты нарушений уголовно-процессуального закона, которые ставят (могут поставить) под сомнение их независимость и беспристрастность.

«Так, информация о высказывании присяжными своих мнений по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта, об их общении с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств этого дела, о собирании данных по делу вне судебного заседания, о стороннем воздействии на них при обсуждении вердикта и при голосовании, о присутствии в совещательной комнате других лиц, помимо присяжных, свидетельствует о нарушении уголовно-процессуального закона либо ином противоправном поведении самих присяжных или других лиц и не может расцениваться в качестве сведений, ставших известными присяжным в связи с участием в производстве по уголовному делу, применительно к п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ. Не является она и сведениями, составляющими тайну совещания присяжных, а потому такая информация может стать предметом изучения и оценки суда апелляционной инстанции, в том числе с привлечением к разрешению этого вопроса осведомленных лиц, каковыми могут быть и присяжные заседатели», – отмечается в постановлении.

Конституционный Суд также пояснил, что адвокат вправе опрашивать присяжных с их согласия по вышеуказанным обстоятельствам по уголовному делу, в рамках которого он оказывает юридическую помощь. Таким образом, он признал спорную норму не противоречащей Конституции в той мере, в какой она не препятствует апелляции по обоснованному ходатайству оспаривающей приговор стороны пригласить в судебное заседание присяжных для выяснения обстоятельств предполагаемого нарушения тайны их совещания или иных нарушений уголовно-процессуального закона при обсуждении и вынесении вердикта без придания им при этом процессуального статуса свидетеля.

Эта норма, добавил Суд, предполагает право лиц, участвовавших в деле в качестве присяжных, дать пояснения апелляционной инстанции по поводу указанных обстоятельств, не разглашая при этом сведения о суждениях, имевших место во время совещания, о позициях присяжных при голосовании по поставленным перед ними вопросам. В этой связи КС РФ распорядился о пересмотре дела заявителя.

Адвокаты осужденного поддержали выводы КС

В комментарии «АГ» защитники Руслана Алиева высоко оценили выводы Конституционного Суда. Так, адвокат АП г. Москвы Георгий Абшилава отметил, что присяжные – это «судьи факта», их нельзя допрашивать в качестве свидетелей об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны из-за участия в производстве по нему. «В рассматриваемом же деле они были очевидцами многочисленных нарушений, происходивших в совещательной комнате, где на них оказывалось максимальное давление. К примеру, одна присяжная, усомнившаяся в доказательствах вины подсудимых по уголовному делу, сказала, что они не вызывают доверия, на что судебный пристав пригрозил вывести ее за волосы из совещательной комнаты. Секретарь судебного заседания указывала на предрешенность уголовного дела и вину подсудимых в инкриминируемых им деяниях, запасной присяжный постоянно заходил в совещательную комнату, пил там чай и слушал обсуждение своих коллег. Были и другие нарушения», – сообщил он.

По словам адвоката, присяжные даже не понимали происходивших нарушений, так как они полагали, что так должно быть. «КС зафиксировал, что теперь любой адвокат имеет право обратиться в вышестоящую инстанцию, чтобы установить факты нарушений в части давления на присяжных. При этом Суд тонко обходит эту грань, поясняя, что присяжные не обладает статусом свидетеля, но их можно опросить, к примеру, о фактах предполагаемого нарушения тайны их совещания или иных нарушений УПК РФ», – заключил Георгий Абшилава.

Адвокат АП Свердловской области Ростом Мархулия отметил, что ранее Верховный Суд вынес, с точки зрения защиты, незаконное решение по делу их доверителя. Кроме того, этот Суд вынес частное определение в отношении адвоката Ольги Анисимовой, представлявшей интересы второго подсудимого, за то, что она опрашивала присяжных о процессуальных нарушениях. «Именно поэтому адвокаты подсудимого обратились в КС РФ. Если присяжные готовы рассказать об имевшихся нарушениях, то защита имеет право их опросить. Постановление Суда имеет важное значение для практики, так как в нашем деле был нарушен основополагающий принцип нарушен объективности и беспристрастности суда», – полагает он.

В свою очередь адвокат АП Республики Дагестан Сослан Омарбеков расценил постановление Конституционного Суда как большой прорыв в правовом поле. «Когда защита объясняла в Верховном Суде свою правовую позицию по этому уголовному делу, наши попытки убедить Судебную коллегию по уголовным делам оказались тщетными. Теперь мы добились, что КС вынес постановление в защиту подсудимого, пострадавшего от оказания давлении на присяжных и нарушения их прав при вынесении вердикта и тайны совещательной комнаты. Тем самым снижается произвол в указанной сфере и защищается эффективность института присяжных заседателей в уголовном процессе. В УПК РФ много норм, которые можно понимать двояко, но КС РФ высказался за то, что присяжных можно опрашивать в вышестоящей инстанции по ряду выявленных процессуальных нарушений при вынесении ими вердикта», – полагает он.

Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда

Адвокат, старший партнер «ЗКС» Андрей Гривцов согласился с выводами Конституционного Суда. «Действительно, доводы, на которые ссылалась сторона защиты по обсуждаемому уголовному делу, связанные с нарушением процедуры судебного разбирательства, не могли быть проверены судом апелляционной инстанции никаким иным образом, кроме как путем приглашения в суд присяжных заседателей, обладающих соответствующей информацией. При этом обозначенные нарушения, выявленные защитой из пояснений присяжных заседателей, носили веский характер и имели существенное значение для оценки законности вынесенного приговора», – отметил он.

По мнению адвоката, защита была права и в своих доводах, и в обращении в Конституционный Суд РФ, который принял абсолютно правильное решение. «Надеюсь, что теперь такой способ защиты от незаконного приговора, вынесенного по результатам рассмотрения дела с участием присяжных, как проведение опросов присяжных заседателей о допущенных существенных нарушениях процедуры рассмотрения дела, будет использоваться чаще, а суды апелляционной инстанции не будут безоговорочно отрицать подобные доводы защиты», – заключил Андрей Гривцов.

Адвокат, доцент кафедры уголовно-процессуального права МГЮА им. О.Е. Кутафина, советник ФПА Сергей Насонов считает, что позиция КС является очень значимой для осуществления защиты в суде с участием присяжных заседателей, поскольку расширяет процессуальные возможности обжалования соответствующих приговоров применительно к доказыванию существенных нарушений закона, допущенных в ходе совещания присяжных.

По словам эксперта, до недавнего времени доказывание указанных фактов незаконного воздействия на присяжных заседателей в ходе их совещания было фактически и юридически невозможным, поскольку этому препятствовало сложившееся в судебной практике толкование п. 1 ч. 1 ст. 56 УПК РФ, исключающей выяснение в любой форме у присяжных заседателей того, что происходило в совещательной комнате. «Апелляционная инстанция игнорировала подобные доводы адвокатов, во внимание не принимались даже письменные заявления присяжных. Однако после вынесения ЕСПЧ постановлений по делам “Тимофеев против России” и “Никотин против России”, где подобное бездействие апелляции признавалось нарушающим п. 1 ст. 6 Конвенции, стало очевидным, что эту практику необходимо менять. И хотя в рассматриваемом постановлении Конституционного Суда РФ нет ссылок на ratio decidendi указанных постановлений ЕСПЧ, оно отражает идею этих подходов – необходимость получения объяснений присяжных заседателей в суде апелляционной инстанции при наличии обоснованного утверждения о фактах незаконного воздействия на них при вынесении вердикта. Конечно, форма получения таких объяснений пока неясна, КС РФ не может подменять законодателя, он лишь указал на ряд гарантий для дающих такие пояснения присяжных: они не могут признаваться свидетелями, дача пояснений – их право, они не могут опрашиваться по существу голосования по вопросам вердикта и т.д.», – пояснил Сергей Насонов.

Он добавил, что КС РФ особо отметил возможность опроса присяжных с их согласия адвокатом, что бывает необходимым для выявления и фиксации фактов незаконного воздействия на присяжных при вынесении вердикта. «По всем этим причинам указанное постановление можно оценить положительно. Вместе с тем необходимо помнить, что позиция КС РФ, высказанная в этом постановлении, – обоюдоострое оружие. Возможность опроса присяжных может быть использована и обвинением для выявления оснований к отмене оправдательных приговоров. И совсем не факт, что это действие будет производиться обвинением редко и не по всем делам. В любом случае защите необходимо адаптироваться к этим изменениям в правоприменении и эффективно использовать их для достижения своей процессуальной цели», – подытожил Сергей Насонов.

Федеральный судья в отставке, профессор НИУ «Высшая школа экономики», заслуженный юрист РФ Сергей Пашин полагает, что любой пореформенный институт, не исключая и суда присяжных, подвергается ведомственной и коррупционной деформации. «Известны многочисленные случаи вмешательства чиновников суда и агентов предержащей власти в вынесение вердикта присяжными заседателями. Как и в случае осужденного Руслана Алиева, обратившегося с жалобой в Конституционный Суд РФ, речь идет о целом комплексе нарушений: вторжении приставов и секретарей в совещательную комнату; подпольном инструктировании судьями присяжных, уже удалившихся на совещание; сообщении присяжным сведений, порочащих подсудимого, а также о предъявлении им дополнительных доказательств, не рассматривавшихся в ходе судебного следствия. Тут не эксцессы, а устоявшаяся практика», – отметил он.

По словам эксперта, расследование таких историй ведется Следственным комитетом неохотно и неэффективно, а вышестоящие инстанции смотрят на подобные фундаментальные нарушения процедуры сквозь пальцы. «Иногда проверка заявлений защиты, подкрепленных объяснениями присяжных заседателей, поручается председателям судов, которые не хотят выносить сор из избы. Ничтожность результатов следствия и проверок оправдывалась ссылкой на п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, будто бы позволяющий под предлогом канцелярской тайны игнорировать доводы защиты и заявления присяжных заседателей о попрании закона», – убежден он.

Сергей Пашин полагает, что постановление КС четко разграничило данные о суждениях и голосовании народных судей, которые «не могут быть предметом собирания любым путем», и «не составляющие тайну суждения присяжных сведения, касающиеся существа и обстоятельств разрешения в совещательной комнате поставленных перед ними вопросов». Последние сведения не могут быть оставлены судом апелляционной инстанции без внимания. «Данная правовая позиция не только оберегает интересы подсудимого, но также и отвечает духу народовластия. Присяжные заседатели – не пассивный объект манипуляций. За ними признается возможность выступать за чистоту правосудия; их голос должен быть услышан, когда они указывают на злоупотребления властей, “способные поставить под сомнение справедливость, безупречность и правосудность судебного решения”», – полагает эксперт.

Тем не менее он с сожалением отметил, что постановление не лишено недостатков. «Так, в его резолютивной части устанавливается, что присяжные могут быть приглашены по ходатайству стороны в заседание суда апелляционной инстанции “без придания им при этом процессуального статуса свидетеля”; они наделяются правом “дать пояснения суду”. Избранный КС подход противоречит процессуальной логике и умаляет действенность его постановления. Во-первых, необходимость судебной защиты лица, осужденного в результате порочной в самой основе процедуры (“фундаментального дефекта процедуры”), и исправления судебной ошибки требует использования эффективных инструментов разоблачения грубого нарушения законности. Очевидец таких нарушений обязан сказать о них правду, и придавать главное значение его желанию здесь неуместно. Вполне достаточен для ограждения прав присяжного конституционный иммунитет от самоизобличения (ст. 51 Конституции РФ)», – полагает эксперт.

Он добавил, что, во-вторых, КС РФ фактически ставит под сомнение доказательственное значение сведений о злоупотреблениях, сообщенных присяжным, который, согласно позиции Суда, дает не показания, а «пояснения»; за ним не признается статус свидетеля, а значит, он не несет юридической ответственности за ложь перед судом. «Создание все новых и новых уникальных (маргинальных) статусов для участвующих в процессе лиц – это дурное регулирование, запутывающее клубок процессуальных правоотношений. Достойно сожаления, что такое важное постановление КС вынес “без проведения слушания”, т.е. в упрощенном порядке, не отвечающем требованиям состязательного правосудия», – заключил Сергей Пашин.

Зинаида Павлова