Юридическая помощь в приоритете

14 января Конституционный Суд РФ вынес Определение № 4-О по жалобе ООО «Челябинский завод по производству коксохимической продукции» (ООО «Мечел-Кокс») на несоответствие Основному закону п. 3 ч. 2 ст. 38 и ч. 11 ст. 182 УПК РФ из-за недопуска адвоката к проведенным на территории этого общества обыскам. Как сообщает «АГ», Суд подчеркнул, что УПК РФ не наделяет следователя возможностью отказа адвокату в допуске к участию в обыске на территории представляемого им лица, если он прибыл после начала следственного действия. Представитель заявителя адвокат Михаил Кириенко отметил: Суд фактически признал, что юридические лица являются полноценными участниками уголовного судопроизводства, а также что квалифицированная юридическая помощь, оказываемая адвокатами любым участникам расследования, имеет приоритет над процессуальной самостоятельностью следователя.

Повод для обращения в КС РФ

Как ранее сообщала «АГ», 23 мая 2018 г. в утреннее время на территорию одного из челябинских предприятий без предъявления документов прибыла вооруженная группа лиц на транспорте без опознавательных знаков, повредив при этом имущество на КПП. Как оказалось, это были сотрудники Росгвардии, которые явились во главе со следователем ГСУ МВД России по Челябинской области Антоном Корлыхановым для проведения обысков в здании заводоуправления в рамках расследования уголовного дела по факту загрязнения воздуха. На въезде на территорию предприятия был поставлен заслон, входы и выходы здания заблокировали. Обыски проводились в кабинетах главного инженера, главного энергетика, начальника технического управления и в иных помещениях.

По словам партнера АБ «КРП» Михаила Кириенко, соответствие проводимых следственных действий требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ ограничилось тем, что при проведении обысков были вынесены постановления в порядке ст. 182 УПК РФ и составлены протоколы.

Адвокат прибыл на место уже после начала обысков и предъявил следователям ордер, согласно которому ему было поручено представлять интересы предприятия и его главного юриста, также он предоставил письменное ходатайство о допуске его к участию в обысках. Однако на это следователь ГСУ Елена Батуева сообщила, что заявление будет рассмотрено в течение трех дней, в допуске к участию в обыске адвокату было отказано. В результате на протяжении всего времени проведения обыска Михаил Кириенко находился около административного здания. Присутствие адвоката и отказ следователя в его допуске были зафиксированы на видеозаписи. Точно так же Михаила Кириенко не допустили к участию в проведении обыска 30 мая в других помещениях предприятия.

Суды общей юрисдикции отказали адвокату в защите его нарушенных прав

Адвокат обратился в Центральный районный суд г. Челябинска с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ, в которой он просил признать незаконным решение следователей о проведении обысков в кабинетах должностных лиц предприятия и обязать следствие устранить допущенные нарушения. Всего в суд первой инстанции адвокатом было направлено семь жалоб, которые впоследствии были объединены в одно производство.

26 июля 2018 г. суд рассмотрел жалобу адвоката и вынес постановление об отказе в ее удовлетворении, мотивируя это тем, что не имеется доказательств того, что следователи следственной группы вышли за пределы своих полномочий при производстве обысков. Суд указал, что в соответствии с ч. 11 ст. 182 УПК РФ в производстве обыска участвуют лицо, в помещении которого проходит обыск, либо несовершеннолетние члены его семьи. При производстве обыска вправе присутствовать защитник, а также адвокат того лица, в помещении которого проходит обыск. Указанная норма, отметила первая инстанция, не регламентирует порядок приглашения, назначения и замены защитника, случаи его обязательного участия в уголовном судопроизводстве, предусмотренные ст. 50 и 51 УПК РФ. По смыслу ст. 157, 164, 165, 182 и 183 Кодекса требование о незамедлительном обеспечении права на помощь адвоката (защитника) не распространяется на случаи проведения следственных действий, которые не связаны с дачей показаний лицом, подготавливаются и проводятся без предварительного уведомления об их проведении ввиду угрозы уничтожения (утраты) доказательств. К числу таких следственных действий относится и обыск, производство которого не исключает участия явившегося адвоката, но и не приостанавливается для обеспечения его явки.

При этом обязательное присутствие адвоката при проведении обыска в помещении организации законом не предусмотрено, поэтому непринятие следователем мер к обеспечению участия адвоката, представляющего интересы как юрлица, так и сотрудников организации, в чьих помещениях проводились обыски, не противоречит уголовно-процессуальному законодательству. Закон не устанавливает обязанности следователя, производящего обыск, обеспечить участие в нем адвоката. Суд пришел к выводу, что понятые и лица, представляющие предприятие, присутствовали при производстве обысков и имели возможность фиксировать происходившее.

Суд также отметил, что вопросы правомерности проведения обысков с участием указанных в протоколе лиц и их полномочий на момент проведения следственных действий подлежат тщательной проверке и последующей оценке судом при разрешении вопроса о допустимости, достоверности, относимости протокола обыска. Сделать это на досудебной стадии производства не представляется возможным, так как в соответствии с п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 судья не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела. В частности, судья не вправе делать выводы о фактических обстоятельствах дела, об оценке доказательств и о квалификации деяния.

Впоследствии апелляция оставила в силе постановление первой инстанции. Челябинский областной суд и Верховный Суд РФ отказались рассматривать кассационные жалобы заявителя под предлогом отсутствия адвокатов на момент начала производства обысков, которые не ходатайствовали о своем допуске к участию в этих следственных действиях перед их началом.

В жалобе в КС РФ, поданной в интересах общества, Михаил Кириенко отметил, что оспариваемые им нормы неконституционны в той мере, в какой они лишают организацию и ее представителей права воспользоваться помощью адвоката при производстве обыска в принадлежащих ей помещениях.

КС отказался рассматривать жалобу, но пояснил порядок проведения обысков

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд указал, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными способами и спорить с государством в лице любых его органов. Такая универсальная правовая позиция приобретает особое значение не только применительно к юридической ответственности, к которой по уголовному закону не может быть привлечено юридическое лицо, но и применительно к публичному принуждению или ограничению прав.

Суд напомнил, что обыск в помещении юридического лица является следственным действием, производство которого сопряжено с возможностью применения значительного принуждения (например, вскрытие помещений, повреждение имущества, принудительное изъятие предметов, документов и ценностей), то есть с ограничением ряда конституционных прав. «Вместе с тем производство этого следственного действия затрагивает интересы как лиц, которые гипотетически могут стать обвиняемыми по уголовному делу, так и учредителей или участников юридического лица, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми. Следовательно, обеспечение их права на квалифицированную юридическую помощь применительно к взаимоотношениям с государством, связанным (обусловленным) с производством по уголовному делу, выступает важнейшей гарантией защиты прав указанных лиц при проведении обыска в помещении юридического лица», – отмечено в определении Суда.

Как пояснил КС, ч. 11 ст. 182 УПК РФ в целях защиты прав владельца помещения, в котором производится обыск, устанавливает правило о том, что при производстве данного следственного действия участвует лицо, в помещении которого производится обыск, а также гарантирует право присутствовать при его проведении адвокату того лица, в помещении которого проводится это следственное действие. «Такой адвокат, представляющий интересы юридического лица – владельца подвергнутого обыску помещения, не является защитником, поскольку действующее правовое регулирование не предусматривает возможности привлечения к уголовной ответственности юридического лица», – подчеркивается в определении.

Указанной гарантии, отметил Суд, корреспондирует установленная ч. 1 ст. 11 «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» УПК обязанность следователя обеспечивать возможность осуществления данного права. Тем не менее выполнение следователем этой обязанности не предполагает приостановления обыска для обеспечения явки адвоката. «Это, впрочем, не исключает участия явившегося адвоката лица, в помещении которого производится обыск, в данном следственном действии для оказания ему квалифицированной юридической помощи», – говорится в определении.

Со ссылкой на ряд собственных правовых позиций КС отметил, что ч. 11 ст. 182 УПК РФ не может рассматриваться как позволяющая следователю произвольно отклонить ходатайство лица, в чьем жилище производится обыск, о допуске адвоката (защитника) для участия в нем. Данная позиция в равной мере распространяется и на владельца обыскиваемого нежилого помещения, в том числе на юридическое лицо.

Таким образом, Конституционный Суд заключил, что спорные нормы предоставляют явившемуся защитнику, а также адвокату того лица, в помещении которого производится обыск, право присутствовать при проведении этого следственного действия и обязывают следователя обеспечить возможность осуществления этого права. «Воспрепятствование присутствию адвоката лица, в помещении которого производится обыск, при проведении указанного следственного действия является нарушением уголовно-процессуального закона. Соответственно, суд в случае поступления обращения от юридического лица, признав факт нарушения права владельца помещения на присутствие адвоката при обыске (ст. 125, ч. 5 ст. 165 УПК РФ), вправе вынести частное определение (постановление) в адрес органов дознания, предварительного следствия о фактах нарушений закона, требующих принятия необходимых мер (ч. 4 ст. 29 названного Кодекса), а юридическое лицо – воспользоваться компенсаторными механизмами, предусмотренными законодательством (обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства о возмещении вреда, требовать привлечения должностных лиц к ответственности и др.)», – резюмировал КС.

Представитель заявителя прокомментировал выводы Суда

В комментарии «АГ» адвокат Михаил Кириенко отметил, что защита представляла интересы юридического лица, втянутого в резонансное уголовное дело. По его словам, все судебные инстанции общей юрисдикции (вплоть до Верховного Суда) заняли позицию, что спорные статьи УПК РФ не предусматривают участие адвоката в обыске помещений, принадлежащих юридическим лицам, поэтому следователь имеет право не допускать адвоката.

«Могу сказать, что в течение всего периода обжалования ко мне обращались адвокаты из разных субъектов РФ, которые оказались в аналогичной ситуации, и это пугало, так как следственная и судебная практики выработали подход полного игнорирования прав юрлиц и, соответственно, адвокатов, их представляющих в уголовном судопроизводстве, – отметил адвокат. – Пути назад не было, и, несмотря на все риски, было принято решение обращаться в Конституционный Суд РФ, который проявил пример лучших традиций конституционного правосудия, указав на несколько концептуальных положений уголовного процесса, за что я ему премного благодарен».

По словам адвоката, во-первых, КС признал, что юридические лица являются полноценными участниками уголовного судопроизводства. «Во-вторых, квалифицированная юридическая помощь, оказываемая адвокатами любым участникам расследования, имеет приоритет над процессуальной самостоятельностью следователя, который обязан обеспечить участие явившегося адвоката в обыске, без привязки к тому, физическое это лицо или юридическое. В-третьих, судьи обязаны реагировать на подобные факты противоправного поведения следователей путем вынесения частных определений», – полагает Михаил Кириенко.

Он выразил надежду на то, что комментируемое определение Суда поможет коллегам, столкнувшимся с процессуальным бесчинством стороны обвинения, и будет способствовать развитию процессуальной независимости адвокатов. «Уверен, что следователи, прокуроры и судьи обратят внимание на данное толкование, казалось бы, очевидных для правоприменителей положений УПК РФ», – подытожил адвокат.

Другие адвокаты неоднозначно отнеслись к выводам КС

Адвокат, партнер АБ «ЗКС» Сергей Дякин пояснил, что действовавшая до 29 мая 2002 г. редакция ч. 11 ст. 182 УПК РФ ставила участие адвоката в проведении обыска в зависимость от решения следователя. «После внесения изменений в указанную норму адвокат вправе участвовать в проведении обыска независимо от желания или нежелания следователя. Как справедливо отмечено в комментируемом определении, ч. 11 ст. 182 УПК РФ в действующей редакции коррелирует со ст. 11 УПК РФ, которая обязывает следователя обеспечивать возможность осуществления прав участников уголовного судопроизводства, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи», – отметил он.

Эксперт добавил, что на практике нередко встречаются ситуации, когда суды не удовлетворяют жалобы на действия следователя по недопуску адвоката к участию в обыске, ссылаясь на формальные, а иногда и не соответствующие действительности обстоятельства. «Уголовно-процессуальный закон в целом дает достаточно гарантий соблюдения прав участников уголовного судопроизводства. Нужно, чтобы суды при рассмотрении жалоб на действия и решения стороны обвинения выносили основанные на законе решения, а не шли на поводу у органов следствия в отстаивании удобной для них позиции», – полагает Сергей Дякин.

По его мнению, Конституционный Суд фактически признал необоснованными решения судов общей юрисдикции, объясняя, почему право на оказание квалифицированной юридической помощи в конкретной ситуации было нарушено. «Остается надеяться, что такой судебный акт положительно повлияет на практику рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ, а суды общей юрисдикции будут внимательнее относиться к соблюдению прав участников судопроизводства в данном вопросе», – считает адвокат.

Адвокат АП г. Москвы Евгений Москаленко считает, что КС пришел к верному выводу относительно того, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции РФ. «Тем не менее следует признать, что они могут трактоваться по-разному (хотя бы, например, потому что в УПК РФ отсутствует понятие “обыск”). Трактовкой подобных терминов, как известно, занимается Верховный Суд РФ, который последние 10 лет не усматривает в серьезных процессуальных нарушениях по конкретным делам нарушения прав граждан и юрлиц и защищает позицию органов расследования, даже несмотря на вопиющие ошибки», – отметил он.

По словам адвоката, проблема не в несовершенстве закона, а в системе, которая не желает исправляться и портить себе статистику. «Отрадно, что Конституционный Суд РФ встал на сторону адвоката, однако навряд ли оно повлияет на практику, поскольку ВС РФ может иметь отличную точку зрения по указанному вопросу», – подытожил Евгений Москаленко.

Вице-президент АП Омской области Евгений Забуга полагает, что определение КС РФ носит несколько противоречивый характер. «С одной стороны, Конституционный Суд совершенно справедливо процитировал нормы, закрепляющие право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, а с другой стороны – ограничил право лица, в чьем помещении производится обыск, на участие в нем адвоката, сославшись на то, что обыск относится к следственным действиям, проводимым без предварительного уведомления», – отметил он.

По словам эксперта, зачастую в силу внезапности обыска адвокат не может находиться в месте его производства «здесь и сейчас», однако предоставление разумного времени для его явки по ходатайству лица, в чьем помещении будет производиться следственное действие, – это важная процессуальная гарантия, а добросовестный следователь обеспечит лицу такое право.

«Несмотря на специфику обыска, полагаю, что при правильной его организации следователь (а также привлекаемые им лица) имеют возможность контролировать сохранность предметов на месте производства обыска и обязаны исполнять требования ст. 11 УПК РФ, обеспечивая право лица на участие адвоката. Считаю, что ожидание адвоката в течение разумного времени не приведет к каким-либо негативным последствиям для стороны обвинения, а напротив, будет способствовать проведению следственного действия при строгом соблюдении процессуальных норм», – полагает Евгений Забуга.

Он добавил, что уголовное судопроизводство в России – достаточно сложная сфера деятельности и общественных отношений, которая требует обеспечения и соблюдения повышенных правовых гарантий для лиц, в нее вовлеченных.