Не только форма, но и содержание

Опубликовано решение Совета АП Костромской области по дисциплинарному производству в отношении члена АП КО, адвоката Ш. и заключению Квалификационной комиссии, которая сделала вывод о наличии в действиях адвоката Ш. нарушений Кодекса профессиональной этики адвоката (далее – КПЭА). Совет АП Костромской области впервые не согласился с заключением Квалификационной комиссии по дисциплинарному делу. Дело, возбужденное президентом палаты по жалобе ярославского адвоката Х. на костромского адвоката Ш., направлено на новое рассмотрение в Квалификационную комиссию.

Согласно жалобе адвоката Х., который защищал гражданку Л.B. на стадии следствия и в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции, адвокат Ш. вела себя некорректно, допускала нарушения Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и КПЭА. В частности, в своем выступлении адвокат Ш. высказала такие выражения как: «адвокат Х. действовал вопреки воле доверителя», «осуществлял пассивную защиту», «фактически отказался от осуществления защиты JI.B.» и другие.

Адвокату Х. стало известно об этом, он счел поведение адвоката Ш. некорректным, непрофессиональным и противоречащим закону и просил в своей жалобе провести проверку по изложенным в ней доводам и привлечь адвоката Ш. к дисциплинарной ответственности.

Квалификационная комиссия в своем заключении установила, что все указанные в жалобе адвоката Х. высказывания действительно были произнесены адвокатом Ш. в судебных заседаниях. Квалификационная комиссия сочла неуважительными, умаляющими и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию адвоката Х. высказывания, сделанные в отношении него адвокатом Ш. в утвердительной форме.

Квалификационная комиссия посчитала, что, допустив неуважительные, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию адвоката Х. высказывания, адвокат Ш. нарушила п. 1 и подп. 1 п. 2 ст. 15 КПЭА. По мнению Комиссии, установленный законом иммунитет адвокатского мнения не освобождает адвоката от обязанности соблюдать при выражении своего мнения в ходе осуществления адвокатской деятельности КПЭА, в том числе соблюдать обязанность уважительно относиться к суду, иным участникам судопроизводства, а также к коллегам-адвокатам.

На заседании Совета адвокат Х. полностью согласился с заключением Квалификационной комиссии и настаивал на привлечении адвоката Ш. к дисциплинарной ответственности. Адвокат Ш. представила в Совет письменные возражения на заключение Квалификационной комиссии.

В своем выступлении в заседании Совета адвокат Ш. указала, что в судебном заседании она высказывала свое профессиональное мнение по состоявшемуся приговору суда, заявляла ходатайства о нарушении права на защиту Л.В., в связи с чем приводила доказательства нарушений, допущенных адвокатом Х., имея своей целью отменить приговор и вернуть дело прокурору в связи с нарушением права на защиту, т.е. совершала действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом. В своих высказываниях она использовала приемлемые в цивилизованном обществе слова и выражения, не унижающие честь и достоинство другого адвоката.

По словам Ш., на адвоката возлагается обязанность указывать на замеченные им по делу ошибки и недостатки. С этой целью адвокат свободен выступать с критикой всего, что имеет отношение к делу. Ее критика основывалась на фактах и была направлена на конкретные действия защитника в суде первой инстанции, а не на общие профессиональные или иные качества адвоката.

Считая, что в ее действиях отсутствует нарушение КПЭА, адвокат Ш. просила Совет прекратить дисциплинарное производство.

Совет палаты посчитал неправильным подход Квалификационной комиссии, которая оценивала спорные высказывания адвоката Ш. лишь по форме, без учета контекста, а также без учета обстоятельств уголовного дела. Довод Комиссии о том, что какая-либо оценка профессионального поведения адвоката Х. как защитника Л.В. в суде первой инстанции невозможна, Совет счел ошибочным.

Никаких претензий к форме высказываний адвоката Ш. текст непосредственно жалобы не содержит, при этом адвокат Х. назвал их некорректными. Однако Квалификационная комиссия сочла невозможным принимать во внимание и каким-либо образом оценивать по существу доводы адвоката Ш. о ненадлежащем осуществлении адвокатом Х. защиты Л.В. При этом Комиссия не выяснила ни отношение адвоката Х. к этим доводам адвоката Ш., ни мнение адвоката Х. о соответствии оспариваемых им высказываний адвоката Ш. действительности.

Поскольку оспариваемые адвокатом Х. высказывания адвоката Ш. касаются профессиональной деятельности самого адвоката Х. как защитника подсудимой Л.В. и, как очевидно для Совета, эта деятельность и явилась причиной названных высказываний, то настоящее дисциплинарное дело не может быть разрешено путем оценки поведения лишь одной стороны дисциплинарного спора – адвоката Ш. без какой-либо оценки поведения другой стороны спора – заявителя адвоката Х., который, подав жалобу в Квалификационную комиссию, стал стороной в дисциплинарном деле. Необходимость такой оценки вытекает из самой состязательной природы дисциплинарного производства.

Согласившись с выводом Комиссии о том, что иммунитет адвокатского мнения не освобождает адвоката от обязанности соблюдать при выражении своего мнения в ходе осуществления адвокатской деятельности КПЭА, Совет палаты в то же время отметил, что свобода адвокатского мнения предполагает право на выражение и критического мнения, за исключением случая, когда оно выражено в оскорбительной или иной неприличной форме.

Указав, что мнение, высказанное адвокатом Ш., порочит адвоката Х., умаляет его профессиональные честь, достоинство и деловую репутацию, Квалификационная комиссия не устанавливала, соответствовали ли действительности эти высказывания. Но без установления этого обстоятельства, по мнению Совета, разрешение настоящего дисциплинарного дела невозможно.

Совет палаты направил дисциплинарное производство на новое разбирательство в Квалификационную комиссию, поскольку ею не выяснены обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения этого дела.

Комментируя решение Совета, президент Адвокатской палаты Костромской области Николай Жаров обратил внимание на то, что адвокат Ш. заявляла и в на заседании Комиссии, и в Совете, что в суде она говорила лишь о нарушении права на защиту ее подзащитной Л.В., которую в суде первой инстанции защищал адвокат Х. И больше ни о чем.

Комиссия, как пояснил Николай Жаров, сочла, что не будет разбирать фактическую сторону, т.е. вникать в то, имелись ли у адвоката Ш. основания утверждать, нарушено ли было право на защиту Л.В. или нет. «Квалификационная комиссия ограничилась лишь формой высказываний и решила, что один адвокат не может в суде отзываться о другом адвокате так, как сделала это адвокат Ш. Совет же исходил из того, что форма без содержания не существует, иначе форма высказывания превращается вообще во что-то умозрительное. Для того чтобы адекватно оценить форму, надо вникнуть и в содержание. В данном случае – выяснить, имелись ли для сделанных адвокатом Ш. высказываний фактические основания», – отметил президент АП КО.

Он также сообщил, что Совет указал и на то, что «жалоба адвоката Х. была основана на апелляционном определении, в котором указано, что адвокат Х. право Л.В. на защиту не нарушил, а доводы адвоката Ш. об обратном не подтвердились. Адвокат Ш. считала, что этот вывод судебной коллегии не соответствует действительности. Мнение адвоката Х., который и представил апелляционное определение в качестве доказательства своей позиции и фактического основания жалобы, относительно значения этого доказательства вообще не было выяснено. Квалификационная комиссия же отнеслась к этому доказательству как к несущественному и вообще решила его не учитывать при разрешении дела. Однако Совет счел, что Комиссия не могла уклониться от оценки фактического основания жалобы и не учитывать это основание при разрешении дела». 

Константин Катанян