Лакуны и противоречия

Недочеты в законодательных актах, регламентирующих деятельность адвокатуры, стали предметом обсуждения на секции по адвокатуре и нотариату, проходившей 23 ноября в гостиничном комплексе «Измайлово». Работой этой секции завершилась XIII Международная научно-практическая конференция «Кутафинские чтения» «Современное российское право: взаимодействие науки, нормотворчества и практики».

Организаторы мероприятия – Юридический факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Российская академия юридических наук и Московское отделение Ассоциации юристов России при участии органов законодательной, исполнительной и судебной власти, общественных объединений юристов, юридических вузов и научных учреждений права.

Задал тон обсуждению вопросов о возможном внесении изменений в законодательство член Совета АП г. Москвы, доцент кафедры судебной власти факультета права НИУ «Высшая школа экономики» Лев Бардин. Выступая с докладом на тему «Законодательство и корпоративные акты о доходах адвокатов», он проанализировал поправки, внесенные в апреле 2017 г. в п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, и сделал вывод, что они не во всем согласуются со ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Так, конституционное право на не запрещенную законом экономическую деятельность, свободное распоряжение своими способностями, которым, безусловно, обладает и адвокат, по словам Бардина, должно быть закреплено и в Законе об адвокатуре. Согласно КПЭА адвокат вправе оказывать не только квалифицированную юридическую помощь. Он может осуществлять организационную, научную, преподавательскую или экспертную деятельность, оказывать помощь по урегулированию споров, в том числе в качестве медиатора и третейского судьи, а также извлекать доходы из других источников без использования статуса адвоката. Однако эти изменения в КПЭА не нашли пока отражения в законодательстве. По мнению Льва Бардина, ст. 25 названного закона следует изменить, предусмотрев при этом, чтобы адвокат получал доходы в первую очередь от основной деятельности, а не из других источников.

Адвокат АП г. Москвы, преподаватель кафедры адвокатуры и нотариата Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Руслан Петручак рассказал о проблемах исполнения решения совета адвокатской палаты, которым изменяются или отменяются меры дисциплинарной ответственности адвоката в связи с новыми или вновь открывшимися обстоятельствами. Право органа адвокатской палаты отменить или изменить свое решение, которое не противоречит законодательству, неожиданно поставлено под сомнение Министерством юстиции РФ. Так, в Приказе Минюста России от 23 апреля 2014 г. № 85 содержится закрытый перечень обстоятельств, согласно которым адвокату может быть присвоен реестровый номер. Возобновление полномочий по решению суда там предусмотрено, а по решению совета адвокатской палаты в связи с новыми или вновь открывшимися обстоятельствами – нет.

Адвокату, сумевшему убедить совет, что он не совершал нарушений, за которые ранее его лишили статуса, пришлось обращаться в суд, поскольку Минюст отказался восстановить его в реестре. Но и в суде адвокат не добился восстановления в реестре: судья поддержал отказ Минюста и, что самое интересное, предложил судиться с адвокатской палатой, хотя никаких разногласий у адвоката с ней нет.

Московский адвокат Константин Казакевич говорил о необходимости более четко прописать в законе порядок заключения соглашения об оказании юридической помощи на уголовную защиту. Сегодня человеку, задержанному правоохранительными органами, адвокат требуется именно в первые минуты. Однако попасть к задержанному защитник не может, пока не будет заключено соответствующее соглашение. Как и с кем можно подписать такое соглашение, чтобы этот процесс не затягивался, – придется задуматься, причем не только законодателю, но и адвокатскому сообществу, которое должно быть заинтересовано в таких поправках.

Доцент кафедры адвокатуры и нотариата МГЮА, адвокат АП Московской области Сергей Макаров обозначил некоторые проблемы нормативного регулирования института адвокатского запроса. Раньше детальной регламентации этого института не было. Законодатель восполнил этот пробел, однако вопросы все равно остались. Особенно печально, что сохранилось множество оснований для отказа отвечать на адвокатский запрос со ссылкой на другие законы, в том числе о государственной тайне и о персональных данных. Потребуется время, чтобы как-то ограничить число запретных сведений, которые позволяют не отвечать на адвокатский запрос или ограничиться формальной отпиской, причем на законных основаниях.

Интерес вызвало также сообщение аспирантки кафедры гражданского права Пермского государственного национального исследовательского университета Татьяны Андроповой, которая рассказала о возможности узаконить в России устную форму завещания. Подобная форма, а также видеозавещание уже используются в ряде стран, например, в КНР, ФРГ, Венгрии, Израиле и Швейцарии, чаще всего при чрезвычайных обстоятельствах. В нашей стране даже в самом экстренном случае требуется пусть простая, но все-таки письменная форма завещания. Впрочем, введение устной формы со временем возможно, но тогда придется внести значительные изменения в законодательство, чтобы в спорных случаях можно было доказать, что воля завещателя была выражена верно, он осознавал происходящее и не находился под чьим-то давлением.