КС изучает жалобу на возможность проводить обыск у адвоката под видом обследования

Судьи КС РФ изучают жалобу на нормы Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее – Закон об ОРД) и Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре), которые, по мнению заявителя – адвоката АП Красноярского края Максима Пугачева, позволяют под видом обследования помещений проводить обыск у адвоката, игнорируя нормы УПК РФ. Президент ФПА РФ прокомментировал ситуацию, отметив, что изложенные в жалобе адвокатов фактические обстоятельства свидетельствуют о нарушающем конституционные права злоупотреблении правом со стороны должностных лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Юрий Пилипенко сообщил, что Федеральная палата адвокатов РФ направит в КС РФ свою позицию в поддержку доводов заявителей, а также будет ходатайствовать о привлечении ее представителя для участия в деле.

Поводом для обращения послужило то, что в январе 2017 г. сотрудниками Красноярского УФСБ в офисе адвоката провели санкционированное судом оперативно-розыскное мероприятие (далее – ОРМ) «обследование помещения», в котором приняли участие и вооруженные люди в форменной одежде без знаков различия и опознавательных знаков, чьи лица были скрыты масками.

Само постановление суда, санкционирующее проведение ОРМ в помещении адвоката, содержало общие сведения о том, что ведется комплекс оперативных мероприятий и есть множество данных о разных преступлениях, – никакой конкретики в документе не содержалось, отсутствовали указания на возбужденные уголовные дела. Указание на адвоката в судебном решении присутствовало в том контексте, что он оказывал юридическую помощь одной из фирм, в отношении которых велась оперативная деятельность.

Однако, несмотря на заявленную форму ОРМ, фактически в офисе адвоката был произведен обыск: оперативные сотрудники обследовали помещение, осматривали шкафы, документы на столах, попросили открыть сейф, обследовали с помощью специальной программы содержимое компьютера. Более того, сотрудники ФСБ изъяли часть документов, несмотря на возражения адвоката, который указывал на то, что они являются частью адвокатских досье и охраняются адвокатской тайной. В дальнейшем полученная оперативниками информация и материалы не были положены в основу какого-либо уголовного дела.

В мае 2017 г. суд отклонил жалобу, в которой указывалось, что под санкционированным судом обследованием офиса был завуалирован обыск, что привело к серьезному вмешательству в адвокатскую деятельность и нарушению адвокатской тайны. При этом в решении суд указал, что «обследование является прямым аналогом обыска» и соответствует закону. Апелляция поддержала решение первой инстанции, в передаче кассационной жалобы было отказано.

Как ранее писала «АГ», в связи с произошедшим была направлена жалоба в ЕСПЧ на нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав адвокатов и основных свобод, в которой обращается внимание на то, что обследование, проведенное в служебном офисе адвоката в отсутствие обоснованного подозрения и в нарушение гарантий охраны профессиональной тайны, вышло за пределы вмешательства, «необходимого в демократическом обществе для достижения преследуемой законной цели».

Кроме того, адвокаты АП Красноярского края направили обращение к специальному докладчику ООН по вопросу независимости прав судей и адвокатов Диего Гарчя-Саяну в связи с проведением незаконного обыска, в котором просили оказать помощь в устранении нарушений и обеспечении международных средств защиты прав и законных интересов Максима Пугачева.

В жалобе в Конституционный Суд указано, что п. 8 ч. 1 ст. 6, ч. 1 ст. 15 Закона об ОРД во взаимосвязи с ч. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре нарушают Конституцию в той мере, в какой они позволяют суду удовлетворять ходатайства о проведении в помещении, используемом адвокатом для осуществления своей профессиональной деятельности, ОРМ. «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» с разрешением поиска тех или иных предметов и документов в помещении адвокатского образования, без наличия веских оснований считать поведение самого адвоката противоправным, а также в дальнейшем проводить указанное мероприятие с доступом к составляющим адвокатскую тайну материалам адвокатских производств в отношении доверителей, с возможностью поиска и изъятия предметов и документов, без гарантий, предусмотренных для обыска в адвокатском помещении.

В обосновании они напомнили, что ранее Конституционный Суд РФ достаточно подробно и полно в Постановлении от 17 декабря 2015 г. № 33-П, а также в Определении от 8 ноября 2005 г. № 439-О выразил позицию, согласно которой адвокатская тайна является необходимой и основной гарантией права пользоваться помощью адвоката (защитника). Согласно позиции КС, адвокатская тайна подлежит обеспечению и защите не только по уголовному делу, но и в связи с реализацией своих полномочий адвокатом, участвующим в качестве представителя в конституционном, гражданском и административном производстве, а также оказывающим гражданам и юридическим лицам консультативную помощь. Именно поэтому, как указано в жалобе, КС связывает невозможность без определенных усиленных гарантий проводить в помещении адвоката обыск. Отмечается, что в Постановлении № 33-П/2015 Суд предусмотрел ряд гарантий, которые позднее вошли в поправки в УПК РФ в ст. 450.1, устанавливающую порядок проведения обыска у адвоката. «Принимая решение о гарантиях при проведении обыска, Конституционный Суд не затрагивал вопроса о гарантиях при проведении в адвокатском помещении иных мероприятий, которые подразумевают или как минимум допускают проведение активных поисковых мероприятий. Между тем, исходя из того, что даже в системе следственных действий, представленных в УПК РФ, обыск является самым жестким в аспекте возможного принуждения и ограничения прав участников, ни одно иное действие и мероприятие не может подразумевать меньшую систему гарантий для адвокатской тайны», – указано в жалобе.

Кроме того, отмечается, что обследование помещений, зданий – это оперативно-розыскное мероприятие, не предусматривающее никаких поисковых мероприятий и допускающее изъятие только предметов, ограниченных или изъятых из оборота, которые были замечены в ходе обследования. Однако правоприменительная практика идет по другому пути: суды считают, что ст. 6 и ст. 15 Закона об ОРД в совокупности подразумевают активные поисковые действия, что подтверждают решения, вынесенные по жалобам Максима Пугачева. Заявитель и его представители также обратили внимание на правовую неопределенность, поскольку ОРМ «Обследование помещений…» не регламентировано, не имеет четко описанного алгоритма, подразумевает присутствие в помещении адвоката посторонних лиц – «представителей общественности», наблюдающих за ходом ОРМ.

«Таким образом, в системе действующего законодательства имеются нормы, позволяющие осуществлять поиск различных предметов и документов в жилых и служебных помещениях, используемых для осуществления адвокатской деятельности, с отсутствием всех гарантий защиты адвокатской тайны», – подчеркивается в жалобе. При этом указано, что гарантии, обоснованные Конституционным Судом и введенные впоследствии в текст УПК РФ, нивелируются возможностью осуществлять поиск в адвокатском помещении в рамках другой процедуры – не обыска и осмотра, проводимых после возбуждения уголовного дела, а оперативно-розыскного мероприятия, для проведения которого не требуется возбуждение уголовного дела и отсутствует его детальная регламентация.

По мнению одного из представителей заявителя, члена Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края Александра Брестера, то, что жалоба прошла секретариат Конституционного Суда и передана на изучение судей, – уже хороший признак, поскольку это не всегда случается даже с очень подготовленными текстами.

«Мы очень ждем, что КС РФ окажется последовательным и после Постановления № 33-П, которое изменило процедуру обыска у адвокатов, и выскажется аналогичным образом про оперативные мероприятия, которые на практике мало чем от обыска отличаются. Да, есть риск очень формального определения, когда Суд уйдет от ответа на вопрос, но мы поставили проблему максимально остро. Если произойдет очень формальный отказ, для нас это будет означать, что КС не рискует трогать тему оперативно-розыскной деятельности. Но вообще поверить в формальное определение пока сложно. Если не будет содержательного определения или постановления, то правоохранительные органы получат “добро” на обследование кабинетов адвокатов с возможностью поиска, изучения содержимого компьютера», – прокомментировал Александр Брестер.

При этом он отметил, что при отсутствии реакции Суд поставит под удар свою же позицию, которая серьезно защитила адвокатов: «Аргументы в жалобе основаны исключительно на доводах самого КС».

Адвокат Иван Хорошев, также представляющий интересы Максима Пугачева, выразил надежду, что Конституционный Суд возьмется за разрешение поставленного вопроса серьезно. «Вложив критерии неприкосновенности адвокатов при обыске в УПК, законодатель оставил лазейку проводить те же манипуляции в рамках законодательства об ОРД. Мы хотим, чтобы здесь КС все-таки дал недвусмысленные разъяснения о том, что гарантии неприкосновенности при производстве ОРМ – одни и те же в отношении адвоката, что и при производстве обыска», – отметил он.

Президент Федеральной палаты адвокатов Юрий Пилипенко также прокомментировал ситуацию, отметив, что изложенные в жалобе адвокатов фактические обстоятельства свидетельствуют о нарушающем указанные конституционные права злоупотреблении правом со стороны должностных лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

«На мой взгляд, есть все основания для пресечения подобных действий путем формирования Конституционным Судом РФ правовой позиции о недопустимости нарушения конституционных положений и обеспечивающих их гарантий адвокатской деятельности, в том числе и при реализации норм Федерального закона об ОРД. Не исключаю, что для этого потребуется вынесение Конституционным Судом РФ постановления о признании неконституционными обжалуемых заявителями норм и побуждении законодателя к принятию соответствующих поправок в Закон об оперативно-розыскной деятельности».

Он добавил, что Конституция закрепляет право каждого на квалифицированную юридическую помощь и право не свидетельствовать против себя, что обеспечивается институтом адвокатской тайны: «Более года назад эту позицию подтвердил законодатель, нормативно закрепив указанные конституционные гарантии в ст. 450.1 УПК РФ при проведении обысков, выемок и осмотров у адвокатов. Однако конституционные положения носят сквозной характер и в этой части должны распространяться не только на процедуры в рамках уголовного процесса, но и на мероприятия в рамках ОРД».

Президент ФПА также выразил благодарность адвокатам и иным лицам, принявшим участие в формировании добротного и аргументированного текста обращения в КС РФ. «Федеральная палата адвокатов РФ, в свою очередь, в инициативном порядке направит в Конституционный Суд РФ свою позицию в поддержку доводов заявителей, а также будет ходатайствовать о привлечении ее представителя для участия в деле», – сообщил Юрий Пилипенко.

Глеб Кузнецов