Где границы для критики?

Дискуссия состоялась в рамках 6-го Германо-российского адвокатского форума, который прошел 10 декабря в режиме онлайн. Участники мероприятия обсудили особенности ответственности адвокатов в Германии и России за недопустимые критические высказывания в адрес коллег, суда, органов прокуратуры и общественности. С докладами на форуме выступили вице-президент ФПА РФ Михаил Толчеев и член Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам, вице-президент АП г. Москвы Николай Кипнис.

Российскую адвокатуру на форуме также представляли президент ФПА РФ Юрий Пилипенко, первый вице-президент ФПА РФ, президент АП г. Санкт-Петербурга Евгений Семеняко, вице-президенты ФПА РФ Генри Резник, Геннадий Шаров, Светлана Володина, советник ФПА РФ Нвер Гаспарян, заместитель председателя Комиссии ФПА РФ по защите прав адвокатов, вице-президент АП г. Москвы Вадим Клювгант, президенты ряда адвокатских палат субъектов РФ.

Как сообщалось ранее, участников 6-го Германо-российского адвокатского форума приветствовали президент Федеральной палаты адвокатов РФ Юрий Пилипенко, директор по международному сотрудничеству Федеральной палаты адвокатов Германии Вероника Хоррер, председатель Палаты адвокатов Земли Бранденбург Франк Энгельманн и руководитель Отдела проектов с Российской Федерацией и Республикой Казахстан Германского фонда международного правового сотрудничества (IRZ) Татьяна Бовкун.

В своей речи Юрий Пилипенко обратил внимание на то, что для дискуссии на 6-м Германо-российском адвокатском форуме выбрана интересная и актуальная проблема, которую уже давно хотелось обсудить. По его словам, «проблема критики адвокатами друг друга, органов адвокатского самоуправления, проблема критики, предположим, политической власти, всегда существовала и, наверное, будет существовать, и нам хотелось бы выяснить, как к этому важному и непростому вопросу относятся наши коллеги».

С докладом «Право немецкого адвоката на высказывания в борьбе за законность» выступил адвокат, председатель комиссии по законодательству об адвокатуре Федеральной палаты адвокатов ФРГ, президент Ганзейской палаты адвокатов в г. Гамбург с 2007 по 2018 г. Отмар Кури. Он рассказал, что адвокат в Германии в соответствии с положением об адвокатуре ФРГ, выполняя свои профессиональные обязанности, не вправе высказываться необъективно, распространять неправду. Недопустимые действия адвоката конкретизируются в Уголовном кодексе Германии (параграф 185 Кодекса определяет признаки оскорбления, параграф 186 – неверное фактическое заявление, параграф 187 содержит состав клеветы).

Отмар Кури отметил, что адвокат в Германии не вправе оскорблять, даже действуя в интересах своего доверителя. Он также пояснил, что состав неверного фактического заявления более сложный. Однако, если защитник заявляет, что свидетель говорит неправду, что он лгун, и обосновывает это в форме логичной оценки доказательств, тогда он может в интересах своего доверителя сделать такое фактическое заявление.

В частности, согласно параграфу 193 Уголовного кодекса Германии, в связи с оскорблением, диффамацией и клеветой всегда необходимо рассматривать вопрос о том, что может оправдывать такое заявление адвоката. Например, если это заявление является ответной реакцией на оскорбление в адрес адвоката.

«Адвокат в Германии может и должен в рамках предоставленных ему прав говорить, что он считает нужным, но не лгать, не диффамировать, не оскорблять и не клеветать. Это запрещено для всех участников процесса», – отметил Отмар Кури.

О проблематике установления пределов критических и полемических высказываний российских адвокатов в их отношениях с судами, органами прокуратуры и общественностью рассказали вице-президент ФПА РФ, первый вице-президент АП Московской области Михаил Толчеев и член Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам, вице-президент АП г. Москвы Николай Кипнис.

Михаил Толчеев упомянул, что ни в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ни в Кодексе профессиональной этики адвоката нет указаний на какие-то границы, установленные для высказываний адвокатов. «Поэтому в дисциплинарной практике мы опираемся на долженствование и указания общего характера КПЭА о том, что адвокат должен честно, разумно, добросовестно исполнять свои обязанности, уважать честь и достоинство – свое и других участников процесса. Это и формирует некоторое понимание, какие высказывания допустимы для адвоката, а какие являются некорректными и в какой мере. В сложных случаях мы опираемся на позицию Европейского Суда по правам человека», – сказал он.

Как заметил Михаил Толчеев, взаимодействие адвоката со следствием и судом – это конфликтное столкновение мнений, которое нередко сопровождается высоким эмоциональным фоном. Единственное оружие адвоката – его слово, и оно должно быть острым и максимально эффективным. Он обратил внимание на позицию ЕСПЧ, которая содержится в деле «Морис против Франции» 2015 г., где Европейский Суд говорит о том, что для адвоката допустимы не только высказывания, которые принимаются безразлично или нейтрально, но и те, «которые оскорбляют, шокируют, вызывают беспокойство».

В оценке допустимости таких действий для адвоката, по мнению Михаила Толчеева, нужно учитывать два момента. «Во-первых, это процессуальная цель – действительно ли была необходимость в том, чтобы адвокат допустил настолько жесткие высказывания. Во-вторых, добросовестно ли использование этого права на достаточно резкие заявления», – сказал Михаил Толчеев.

Михаил Толчеев также добавил, что в российской правовой и правоприменительной системе не закреплено самостоятельное понятие диффамации.

В практике Адвокатской палаты Московской области (далее – АПМО), по его словам, были случаи, когда судьи направляли в палату сообщения о том, что адвокат намеренно выходит за определенные рамки, участвуя в процессе, и обращается внепроцессуальным образом. Речь идет об обращении в Верховный Суд РФ, к правозащитным организациям и иногда в прессу. Рассматривая одно из таких дисциплинарных дел, палата посчитала, что в случае нарушения принципов справедливого правосудия у адвоката есть право обращаться к институтам гражданского общества.

Михаил Толчеев привел еще ряд примеров из дисциплинарной практики АПМО, демонстрирующие определенные подходы и принципы, которые палата использует при рассмотрении ситуации с критическими высказываниями адвокатов.

В свою очередь Николай Кипнис в контексте рассматриваемой темы обратил внимание на одну из наиболее четких норм Кодекса профессиональной этики адвоката (ст. 9 КПЭА), которая запрещает адвокату допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения. На практике жалобы на нарушение этого запрета поступают, дисциплинарные производства рассматриваются, уточнил он.

По мнению Николая Кипниса, все, что связано с дисциплинарным производством, условно говоря, с «вербаликой», как и в гражданских делах о диффамации, очень субъективно и оценочно. «Мы должны все время задаваться вопросом, до какой степени адвокат – публичная фигура, в какой степени взгляд на адвоката как участника процесса сочетается с взглядом на адвоката как общественного деятеля, – подчеркнул спикер. – Как отнестись к доводу адвоката, что он правозащитник, что он противостоит этой системе, государству, которое попирает права людей. Иными словами, в некоторых случаях адвокат осуществляет защиту по конкретному делу и критикует поведение государственных органов в конкретном деле, рассматривая это как борьбу с некой системой нарушения прав граждан, по существу идентифицируя конкретного судью, который, возможно, и нарушает закон, со всей судебной системой РФ. В ряде случаев для меня это большая проблема».

При оценке устных высказываний адвокатов, по свидетельству Николая Кипниса, постоянно возникает вопрос о мотивах этих высказываний. Как показывает анализ дисциплинарной практики, в ряде случаев эпатажное поведение, приводящее к позитивному результату для доверителя, может рассматриваться дисциплинарными органами как правомерное. То есть достижение адвокатом неправомерными, неэтичными способами выгодного для доверителя результата некоторыми дисциплинарными органами рассматривается как не просто смягчающее, а реабилитирующее основание.

«Дисциплинарные органы всегда сталкиваются с определенной дилеммой. Необходимо соотнести понимание адвоката как профессионального участника судопроизводства, который должен в ходе судопроизводства проявлять определенные беспристрастность, скромность, непредвзятость и рассчитывать на уважение со стороны обвинения и суда, с необходимостью вне процесса проявлять уважение к этим представителям государства. Рассматривать ли адвоката как человека, который в процессе должен быть очень корректен, но вне процесса может делать все, что угодно, например, не упоминая, что он адвокат, всевозможным образом ругать правоохранительную систему. Кроме того, важно определить средства, которые применяет адвокат для достижения в процессе своей цели, – все ли можно делать для защиты доверителя», – резюмировал Николай Кипнис.

Подводя итоги, Михаил Толчеев поблагодарил спикеров и участников мероприятия за интересный диалог и выразил надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество с немецкими коллегами.

Анна Стороженко