Допустим ли допрос представителя?

Конституционный Суд РФ вынес отказное определение по жалобе бывшего заместителя губернатора Архангельской области Дмитрия Плетнева, который считал, что его конституционные права нарушены ч. 2 и 3 ст. 56 УПК РФ. Однако судья КС Александр Кокотов не согласился с коллегами и выразил мнение, что такое решение суда подрывает доверительность в отношениях по оказанию юридической помощи, особенно применительно к уголовно-правовой сфере.

По мнению заявителя, «части вторая и третья статьи 56 УПК РФ противоречат статье 48 Конституции РФ в той мере, в какой они допускают допрос в качестве свидетеля по уголовному делу лица, не являющегося адвокатом, участвовавшего ранее в гражданском деле в качестве представителя гражданина, имеющего в данном уголовном деле статус подозреваемого, обвиняемого (подсудимого, осужденного), об обстоятельствах, ставших ему известными при оказании юридической помощи последнему, притом что в других видах судопроизводства допрос такого лица в качестве свидетеля запрещен».

КС установил, что Плетнев, будучи ответчиком по гражданскому делу о взыскании ущерба, причиненного заливом квартир водой, представил суду сфальсифицированные запрос в управляющую компанию и ответ на запрос, содержащий заведомо ложную информацию.

Во время расследования и судебного разбирательства уголовного дела Плетнев свою вину в фальсификации доказательств не признал и указал, что он направил в управляющую компанию запрос, подготовленный его представителем по гражданскому делу, не являвшимся адвокатом, который передал ему и ответ управляющей компании. После допроса представителя Плетнев был осужден по ч. 1 ст. 303 УК РФ, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем.

В своем определении КС указал, что на отношения по гражданскому делу между не являющимся адвокатом представителем и его доверителем не могут распространяться гарантии конфиденциальности юридической помощи в большем объеме, чем установленные законом для защиты адвокатской тайны, режимом которой не могут быть защищены сведения, свидетельствующие о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер, в частности о злоупотреблениях правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения, допускаемых как адвокатом, так и доверителем, а также третьим лицом.

При этом КС сослался на свое Постановление от 17 декабря 2015 г. № 33-П, где сказано, что «применительно к отношениям подозреваемых, обвиняемых со своими адвокатами (защитниками), вмешательство органов государственной власти во взаимоотношения подозреваемого, обвиняемого с избранным им адвокатом (защитником), в том числе путем доступа к материалам, включающим сведения о характере и содержании этих взаимоотношений, может иметь место в исключительных случаях – при наличии обоснованных подозрений в злоупотреблении правом со стороны адвоката и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь».

Режим адвокатской тайны, как считает КС, неприменим к материалам, которые могут свидетельствовать о наличии в отношениях между адвокатом и его доверителем (или в связи с этими отношениями) признаков преступления, в том числе преступления против правосудия, к орудиям и предметам преступления, – иначе ставился бы под сомнение правомерный характер действий адвоката и его доверителя. Следовательно, и на сведения, свидетельствующие о совершении уголовно противоправных деяний и ставшие известными от доверителя не являющемуся адвокатом представителю по гражданскому делу при исполнении им обязанностей представителя, также не распространяются конституционные гарантии конфиденциальности и такие сведения не охватываются свидетельским иммунитетом указанного лица в уголовном судопроизводстве.

Однако судья КС Александр Кокотов обнародовал свое мнение, в котором говорится, что Конституционному Суду все же следовало дать ответ на поставленный заявителем вопрос о конституционности ст. 56 УПК.

В данной статье перечень лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, не включает в него не являющихся адвокатами представителей по гражданским делам. И на практике это зачастую интерпретируется как отсутствие у названных лиц свидетельского иммунитета.

Александр Кокотов полагает, что необходимость сохранения конфиденциальности информации, ставшей известной не являющимся адвокатами представителям по гражданским делам, не может ограничиваться только сферой гражданского судопроизводства, поскольку иное «приводило бы к умалению конституционных прав граждан на охрану достоинства личности, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на информацию и на получение квалифицированной юридической помощи». Следовательно, свидетельский иммунитет должен действовать и в уголовном судопроизводстве.

Александр Кокотов считает, что от Конституционного Суда требовалась доказательная поддержка или опровержение такой позиции. Однако КС, опираясь на позицию, сформулированную им в Постановлении от 17 декабря 2015 г. № 33-П, пошел дальше, вообще исключив распространение конституционных гарантий конфиденциальности на сведения о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер.

Такая правовая позиция «таит в себе опасность подрыва конституционного права на квалифицированную юридическую помощь при ее чрезмерной универсализации. В декабрьском постановлении, правда, речь шла только об элементах адвокатского досье, но в Определении от 6 июня 2016 г. № 1232-О КС, по сути, «распространил упомянутую позицию на то, что у представителя “в голове”», т.е. на устную информацию, полученную им от доверителя». Если в устном сообщении речь идет о преступлении, то «представитель (не важно, адвокат он или нет) обязан эту информацию сообщить “куда следует”, может быть допрошен в качестве свидетеля и на допросе не вправе о ней умолчать под угрозой наказания».

Ну и какая после этого останется доверительность в отношениях по оказанию юридической помощи, особенно применительно к уголовно-правовой сфере? – недоумевает судья КС. И далее проводит параллель между священнослужителем и адвокатом. Если священнослужитель, которому сообщили о преступлении на исповеди, не обязан и не вправе раскрывать такую информацию, то почему адвокат (или просто представитель), пусть и не отвечающий за связь человека с Богом, должен такую информацию раскрывать? Он также не вправе и не обязан раскрывать эту информацию, если получил ее как устную и сохраняет ее как таковую, считает Александр Кокотов.

Из общего правила возможны исключения, но они должны быть зафиксированы. «Не надо эти исключения превращать в общее правило, согласно которому любую информацию о преступных (возможно преступных) действиях доверителя, полученную от него адвокатом (представителем) в рамках исполнения своих обязанностей, адвокат (представитель) обязан сообщать уполномоченным органам и может быть о ней допрошен. Если мы превратим исключения в общее правило, то ту же адвокатуру надо закрывать, а адвокатов зачислять в штат органов следствия и дознания», – констатирует судья КС. По его словам, избранное Конституционным Судом РФ толкование оспоренных законоположений может восприниматься как влекущее при его применении свидетельствование доверителя против себя помимо своей воли через адвоката (представителя), что недопустимо.