Дело прекратили

Совет Адвокатской палаты города Москвы опубликовал решение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката, которую коллега обвинял в исполнении функции защитника-«дублера» и нарушении принципа непрерывности защиты. Как сообщает «АГ», в решении поясняется, что защитник по назначению не обязан предпринимать активных действий, направленных на уведомление предыдущего защитника о дате, месте и времени судебного заседания.

Адвокат Б. с 3 февраля 2020 г. осуществлял по соглашению защиту С. на стадии предварительного расследования по уголовному делу. 12 февраля 2021 г. по информации, размещенной на сайте районного суда г. Москвы, защитник узнал, что подзащитной заочно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Ознакомившись в тот же день в суде с материалами обособленного судебного производства, адвокат также узнал, что в судебном заседании по рассмотрению постановления следователя о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в качестве защитника обвиняемой участвовала адвокат Х., представившая ордер от 10 февраля. В то же время, по данным суда, постановление о возбуждении ходатайства поступило лишь утром 11 февраля.

В связи с этим адвокат Б. обратился в АП г. Москвы с жалобой на адвоката Х. По мнению заявителя, непонятно, каким образом адвокат Х. заранее выписала ордер от 10 февраля, если постановление следователя поступило в суд лишь на следующий день.

В жалобе заявитель также указал, что адвокату Х. было достоверно известно, что у С. имеется адвокат по соглашению – Л., поскольку в материалах, представленных в обоснование ходатайства об избрании меры пресечения, находился протокол допроса С. в качестве свидетеля, в котором принимал участие адвокат Л., от юридической помощи которого обвиняемая до момента подачи жалобы не отказалась. Кроме того, заявитель указал в жалобе на якобы незаконное сотрудничество адвоката Х. с органами предварительного следствия и суда против интересов подзащитной.

Допущенное адвокатом Х. дисциплинарное нарушение, по мнению заявителя, выразилось в том, что она не выяснила у следователя, имеется ли у обвиняемой защитник по соглашению, а также не предприняла активных действий, направленных на уведомление адвоката Л. о дате, месте и времени судебного заседания.

В свою очередь адвокат Х. пояснила, что 10 февраля приняла заявку, инициированную в АИС АП г. Москвы, на участие в судебном заседании по уголовному делу в качестве защитника С. Она указала, что, прибыв в суд по заявке в назначенное время, изучила материал перед судебным заседанием, представленный следователем. При этом адвокат подчеркнула, что в данном материале отсутствовали сведения об участии каких-либо защитников по соглашению или по назначению. К материалу не было приложено ни одного ордера адвоката на защиту, а имелся лишь протокол допроса С. в качестве свидетеля. Она также отметила, что следователь сообщил ей, что по делу отсутствуют защитники как по соглашению, так и по назначению, а сама С. «скрывается в Италии», в связи с чем в отношении нее заочно избирается мера пресечения в виде стражи.

Адвокат Х. приняла участие в судебном заседании, где возражала против удовлетворения ходатайства следователя, а также против рассмотрения данного ходатайства в отсутствие обвиняемой. По результатам рассмотрения ходатайства суд вынес постановление о его удовлетворении. Данное постановление защитник обжаловала в апелляцию. Адвокат также пояснила, что об участии в уголовном процессе защитника по соглашению – адвоката Б. – узнала только из жалобы, которую тот подал в АП г. Москвы.

23 июня Квалификационная комиссия АП г. Москвы пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении адвоката Х., ввиду отсутствия в ее действиях (бездействии) нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая КПЭА.

В своем решении Совет палаты указал, что в ходе дисциплинарного производства объяснения адвоката Х. подтвердились. Так, из представленной как ею, так и заявителем жалобы описи материалов дела следует, что какие-либо ордера адвокатов в нем отсутствуют. По мнению Совета палаты, содержание протокола допроса обвиняемой в качестве свидетеля явно не позволяло адвокату Х. прийти к выводу о том, что адвокат Л. являлся защитником С. При этом ордер Л. в указанном материале отсутствовал.

«В объяснениях, данных в заседании Квалификационной комиссии 9 июня 2021 г., как адвокат Х., так и адвокат Б. сообщили, что на момент вынесения судом постановления от 11 февраля 2021 г. ордер адвоката Л. в материале отсутствовал. Сведения об участии в уголовном деле в качестве защитника С. адвоката Б. появились в материале лишь на следующий день, когда последний обратился в суд с ходатайством об ознакомлении с указанным материалом», – отмечается в решении.

Совет признал, что у адвоката Х. не имелось оснований полагать, что адвокат Л., оказывавший юридическую помощь С. более двух лет назад при допросе последней в статусе свидетеля, является ее защитником по соглашению. По этой причине незаявление адвокатом Х. ходатайства об уведомлении адвоката Л. о судебном заседании не может рассматриваться в качестве признака дисциплинарного проступка. Кроме того, Совет указал, что объяснения адвоката Х. подтверждаются также апелляционным постановлением Московского городского суда от 6 апреля 2021 г., которым установлено, что «материалы дела, поступившие в суд с ходатайством следователя об избрании обвиняемой меры пресечения в виде заключения под стражу, сведений о наличии у нее защитника по соглашению не содержали».

«Как следует из материалов дисциплинарного производства, адвокат Х. не принимала поручение по осуществлению защиты по назначению в досудебном производстве по уголовному делу, была назначена в качестве защитника С. лишь для участия в рамках обособленного судебно-контрольного производства по рассмотрению ходатайства об избрании в отношении С. меры пресечения. Именно поэтому адвокат была ознакомлена лишь с теми материалами уголовного дела, которые были представлены следователем М. районному суду г. Москвы в обоснование своего ходатайства», – подчеркивается в решении Совета палаты.

Совет АП согласился с выводом Квалификационной комиссии о том, что доводы жалобы заявителя о самоустранении адвоката Х. от защиты обвиняемой лишены оснований, поскольку в ходе судебного заседания адвокат Х. возражала против удовлетворения ходатайства следователя об избрании обвиняемой меры пресечения в виде стражи, а также указывала суду на отсутствие фактов, свидетельствующих о том, что обвиняемая препятствовала производству по уголовному делу. Кроме того, адвокат обратила внимание суда на то, что обвиняемая ранее не судима, поэтому основания полагать, что она продолжит заниматься преступной деятельностью, отсутствуют. В связи с этим защитник указала на возможность избрания в отношении обвиняемой более мягкой меры пресечения.

Таким образом, Совет палаты заключил, что в действиях адвоката Х. отсутствуют признаки дублирования функций защиты, равно как и нарушения принципа ее непрерывности. В решении поясняется, что адвокат Х. приняла заявку в установленном порядке – посредством АИС АПМ. Согласно заявке судебное заседание было назначено 10 февраля в 16:00. Таким образом, заполнение адвокатом ордера на защиту 10 февраля – т.е., до регистрации судом материала по ходатайству следователя, – обусловлено содержанием заявки, а не внепроцессуальными контактами адвоката Х. со следователем или судом.

Совет также обратил внимание, что обеспечение участия защитника в рассмотрении таких ходатайств судом является обязанностью следователя, о чем адвокат как профессиональный участник уголовного судопроизводства должен быть осведомлен. При таких обстоятельствах Совет АП г. Москвы признал презумпцию добросовестности адвоката Х. неопровергнутой, а дисциплинарное производство – подлежащим прекращению.

Адвокат АП Ярославской области Олег Крупочкин считает рассматриваемое решение Совета палаты законным, обоснованным и мотивированным. Он отметил, что указание в протоколе допроса обвиняемой в качестве свидетеля не свидетельствует о наличии у нее адвоката по соглашению. Адвокат пояснил, что согласно материалам дела, адвокат Л. участвовал в допросе обвиняемой, когда та находилась в статусе свидетеля, но адвокат при этом не являлся защитником ни в конституционно-правовом, ни в уголовно-процессуальном смысле. «Он оказывал некую юридическую помощь обвиняемой (возможно, разъяснял, что такое статус свидетеля, полномочия у следователя и т.д.) либо вовсе не оказывал ее, но был готов ее оказать (об оказании конкретной юридической помощи в протоколе допроса указано не было)», – добавил он.

Олег Крупочкин подчеркнул, что адвокат Х. не имела возможности узнать у обвиняемой о наличии у нее адвоката по соглашению, поскольку та находилась за пределами России на момент рассмотрения судом ходатайства следователя.

По мнению адвоката, остается непонятным, почему ни следователь, ни суд не известили защитника по соглашению о рассмотрении судом ходатайства следователя. «Возможно, что 3 февраля лишь заключено соглашение на защиту обвиняемой, однако ордер следователю не представлялся (ч. 4 ст. 49 УПК РФ также требует представления удостоверения адвоката, в связи с чем даже представление ордера через дежурную часть недостаточно). В противном случае защитнику по соглашению следовало ссылаться в жалобе не на наличие адвоката Л., а на себя как защитника, и обжаловать действия не адвоката Х., а следователя и суда», – считает Олег Крупочкин.

Адвокат АП Санкт-Петербурга Алексей Добродеев полагает, что Совет палаты принял правильное решение о прекращении дисциплинарного производства. По его мнению, проблема привлечения следователями защитника по назначению при наличии уже участвующего в деле защитника по соглашению актуальна.

Адвокат отметил, что нередко следователь, не приняв всех необходимых мер к уведомлению защитника по соглашению, приглашает защитника по назначению для участия в неотложных процессуальных действиях. «Бывают и такие случаи, когда защитник по назначению в такой ситуации не принимает всех необходимых мер к защите обвиняемого, относится к выполнению обязанностей формально. Подобные действия недобросовестных коллег приводят к тому, что право на защиту нарушается», – поделился он.

Вместе с тем Алексей Добродеев обратил внимание, что случается и так, что адвокат по назначению, получив заявку на участие в неотложных процессуальных действиях, не обладает полной информацией по расследуемому делу, в том числе о наличии у обвиняемого защитника по соглашению. «Вряд ли в такой ситуации на него можно возложить обязанность по выяснению всех вопросов, касающихся предыдущей защиты обвиняемого», – полагает он.

Алексей Добродеев считает, что в таком случае адвокат, назначенный следователем, должен заявить об этом желании подзащитного следователю, а в случае участия в судебном заседании (например, об избрании меры пресечения или продлении срока содержания под стражей) – непосредственно суду.

Адвокат АП г. Москвы Лидия Шевцова полностью согласна с решением Совета палаты. По ее мнению, адвокат действовала добросовестно и в рамках закона.

Ссылаясь п. 14 Постановления Пленума ВС РФ от 24 мая 2016 г. № 23, адвокат напомнила, что при рассмотрении судами первой и апелляционной инстанций вопросов об избрании заключения под стражу и о продлении срока действия этой меры пресечения в отсутствие подозреваемого, обвиняемого в судебном заседании обязательно участие защитника. Следовательно, если у обвиняемого имеется защитник, суд должен обеспечить участие в заседании именно этого адвоката и только при невозможности явки последнего по уважительной причине принять меры к назначению защитника в порядке ст. 50 УПК РФ, добавила она.

«В рассматриваемой ситуации больше вопросов возникает к следователю как лицу, обеспечившему участие защитника в судебном заседании, но при этом до конца не разобравшемуся, кто все-таки оказывает профессиональную юридическую помощь обвиняемой», – заключила Лидия Шевцова.

Анжела Арстанова