«Альфа и омега» адвокатуры

В рамках специальной сессии состоявшегося в МГУ им. М.В. Ломоносова семинара по этике юриста, посвященной регулированию юридической профессии в России, представители российской адвокатуры и международных юридических фирм обменялись мнениями по некоторым проблемам профессиональной этики и перспективам развития сферы оказания квалифицированной юридической помощи. Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко подчеркнул, что для органов корпоративного самоуправления работа с адвокатской этикой является основной задачей, «оправданием бытия».

10 ноября президент ФПА РФ Юрий Пилипенко, заместитель председателя Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам (КЭС), вице-президент АП Московской области, директор Института адвокатуры МГЮА Александр Орлов, член КЭС, вице-президент АП г. Москвы Николай Кипнис, советник ФПА РФ Василий Раудин приняли участие в сессии состоявшегося в МГУ им. М.В. Ломоносова семинара по этике юриста, посвященной регулированию юридической профессии в России.

Ежегодный семинар по этике юриста, организуемый Юридическим факультетом МГУ им. М.В. Ломоносова, институтом «Право общественных интересов» (PILnet) и юридическими фирмами DLA Piper и White & Case, проходил в МГУ им. М.В. Ломоносова с 7 по 10 ноября и был посвящен теме «Профессиональная ответственность и этика юриста на мировом рынке юридических услуг».

Организатор семинара от Юридического факультета МГУ и модератор сессии о регулировании юридической профессии – доцент Гаяне Давидян. Напомним, что вместе с доцентом МГУ Татьяной Андреевой (ранее – заместитель председателя Высшего Арбитражного Суда РФ, председатель Комиссии Совета судей по этике, руководитель рабочей группы по подготовке проекта действующего Кодекса судейской этики) она входила в рабочую группу по подготовке проекта Правил поведения адвокатов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» (утверждены Советом ФПА РФ 28 сентября 2016 г.). В составе этой группы были также Василий Раудин, Александр Орлов и Николай Кипнис.

От Института «Право общественных интересов» в сессии участвовал директор российского филиала Дмитрий Шабельников, от компании DLA Piper – старший советник Дельфина Нугеред и партнер Сергей Колчин, от компании White & Case – экс-партнер Томас Макдональд и партнер Андрей Донцов.

* * *

Отвечая на адресованный Гаяне Давидян всем участникам дискуссии вопрос, насколько объединяет юристов профессиональная этика и есть ли разница между этикой юриста и адвокатской этикой, Юрий Пилипенко сказал, что подходы адвокатской этики уже и глубже. Он подчеркнул, что для органов корпоративного самоуправления «альфой и омегой, оправданием бытия» является работа с адвокатской этикой – дисциплинарное производство, формирование подходов, принципов, разбор конкретных кейсов, превращение этих кейсов в прецеденты, их публикация, вовлечение как можно большего количества участников в дискуссии.

Сергей Колчин сообщил, что для него «разделение на адвокатов и юристов в большей степени условное», ссылаясь при этом на свой личный опыт, в том числе адвокатский. По его мнению, главное для юриста – высокие профессиональные качества («надо получать качественную специальность» – по окончании высшего учебного заведения выбирать определенную область и совершенствоваться в ней).

По его словам, в начале 1990-х гг. Россия сильно отставала от западной юридической культуры – «мы не были равны с западными юридическими компаниями в вопросах этики». Сейчас ситуация начинает выравниваться, считает он, имея в виду прежде всего юридические фирмы, – «представления об этике у нас становятся общими, европейскими», хотя, например, на следствии и в прокуратуре ситуация иная.

Однако, по мнению Василия Раудина, профессиональная этика существует не сама по себе, а в определенных юридических сообществах. Она предполагает наличие определенных этических принципов, дисциплинарную процедуру, повышение квалификации, и это есть у профессиональных юридических сообществ – адвокатуры, судей, прокуратуры и других, а также в отдельных юридических фирмах, где занимаются вопросами этики. «У юриста может быть мораль, нравственность, но профессиональную этику он обретает, когда становится членом более узкого профессионального сообщества, – считает Василий Раудин. – Поэтому профессиональная этика юриста – в большей степени научное понятие, которое объединяет в себе этику этих сообществ».

Андрей Донцов обратился к практической роли этики: если адвокат совершает действия, неправомерные с точки зрения этики, то может быть исключен из профессии. При этом ситуацию, когда человек, которого с позором изгнали из адвокатуры, появляется в суде, Андрей Донцов не считает правильной. По его мнению, следует прийти к созданию единой саморегулируемой организации, чтобы человек, который не отвечает определенным требованиям, не мог оказывать юридические услуги.

Продолжая тему прикладного значения этики, Александр Орлов назвал ее «регулятором, без которого мы не можем обойтись». Он проследил изменения правил поведения во времени, рассказав о том, что присяжного поверенного привлекали к ответственности за вывешенную над входом в его дом табличку с указанием его профессии, и тяжким дисциплинарным проступком считалось не подать руку коллеге в суде. «Нравственность общества меняется, и соответственно юридическая этика меняется», – пояснил Александр Орлов.

Николай Кипнис полагает, что в основе общих стандартов адвокатской этики в конечном счете лежит категорический императив Канта, но принятые и признанные стандарты испытывают влияние различных процессов, происходящих не только в юридическом сообществе, но и за его пределами. Это и динамика человеческих отношений, и меняющийся мир. Так, пределы сохранения адвокатской тайны – вопрос не только отношений адвоката с доверителем, но и борьбы государства с глобальной угрозой, которую несет человечеству терроризм.

Касаясь этой темы, Юрий Пилипенко информировал, что российским адвокатам сейчас приходится прилагать немалые усилия, чтобы сохранить адвокатскую тайну. В марте будущего года в России планируется проверка ФАТФ (Financial Action Task Force on Money Laundering – Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег. – Прим. ред.), и адвокатура уже чувствует это давление. Федеральной службой по финансовому мониторингу подготовлен законопроект о внесении изменений в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Предлагается, в частности, ввести в Кодекс профессиональной этики адвоката институт ответственности за нарушение требований Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». (в Росфинмониторинг направлено экспертное заключение ФПА РФ на этот законопроект, в котором указывается на несоответствие ряда положений документа законодательству об адвокатуре, его концепции, а также международно-правовым актам. – Прим. ред.).

* * *

Гаяне Давидян, признавшись, что ее мечта – «чтобы у нас была единая профессия и единая этика», задала участникам дискуссии вопрос о том, возможна ли в России реформа, которая к этому приведет.

Юрий Пилипенко напомнил, что такой вопрос в нашей стране звучит в течение семи последних лет. По его мнению, адвокатура должна стать базой для объединения российских юристов в одну корпорацию с едиными этическими правилами и требованиями к профессии. Но решение о том, каким должно быть регулирование сферы оказания квалифицированной юридической помощи (или рынка юридических услуг, если использовать терминологию, принятую в нерегулируемой части профессии), – «это дело государственное, это не вопрос желания адвокатуры, это вопрос государственной политики», – отметил президент ФПА РФ.

«Идет дискуссия, люди готовятся к тому или другому развитию событий, привыкают, меняют свое мнение постепенно, находят плюсы в том и минусы в другом… Это очень позитивно, потому что нельзя сказать, что в объединении этих двух очень похожих сообществ или в их дальнейшем разъединении есть только отрицательные или только положительные стороны», – считает Сергей Колчин. По его словам, принимать окончательное решение еще рано, поскольку общество пока не готово к этому: «Двадцать лет назад у нас люди еще не понимали, что такое частная собственность. Если будет расти количество юридического образования в обществе, повышаться социальная грамотность, будут постепенно сформированы и юридические правила работы с клиентом – то, что связано с “адвокатской монополией”. Поэтому, я думаю, очень хорошо, что не принимаются эти правила сейчас… Я очень боюсь “сырых” документов, они приносят вред государству больший, чем отсутствие документов».

Андрей Донцов, касаясь возможности введения общих правил поведения и ответственности за их нарушение, сказал: «Воспитание в нашей профессии – это поощрение позитивных действий и непоощрение либо наказание негативных действий. Если у нас не будет действенного механизма наказания либо поощрения, мы будем руководствоваться исключительно своими тонкими душевными порывами, а они у всех разные, и только на порывах далеко не уедешь, потому что жизнь длинная, а порывы – вещь временная».

Юрий Пилипенко заметил, что в большинство цивилизованных стран «адвокатская монополия» уже введена. Продолжая эту тему, Василий Раудин сослался на исторический опыт, показывающий, что эффективность любого процесса повышается, если за его осуществление отвечает конкретное лицо или организация. По приведенным им статистическим данным, в 45% государств мира де-юре установлена абсолютная «адвокатская монополия» на оказание юридической помощи, в 25% она существует де-факто, в 95% действует исключительное право адвокатов на судебное представительство, и только в 5% стран (среди них Эстонии, Конго и Россия) «адвокатская монополия» отсутствует. «Хотелось бы присоединиться к той части мира, где этот вопрос решен более эффективно», – заключил Василий Раудин. 

Мария Петелина